Сам

Ты мне много чего говорил.
Обещал мне, что всё будет чином.
И подначивал — если мужчина,
То как минимум вёсла бери!

… Я простил бы угодно кого,
А тебя не прощу! — как угодно!
Потому что о камне подводном
Не сказал ты мне, брат, ничего!

Лишь кричал, что и не дураки
Не подумали б даже о камне,
Когда киль подняла не река мне,
А вода, посерьёзней реки.

… Доломал я истёршийся киль
И пробил свою старую лодку.
Ты для этого драл свою глотку,
Что с тобой мы и так знатоки?

То ли хвост вышло бесу поджать,-
Чур меня, не помянут будь к ночи! -
Но скажу, не на дне, между прочим,
Несравнимо приятней лежать.

Слава Богу, я ткнулся в песок!
Слава ангелу за сохраненье!
О тебе ж был я лучшего мненья.
Где ж теперь твой, браток, голосок?

Пусть ползу я в прибойной грязи,
Но тебе я скажу, между прочим,
Вдохновенье твоё — это то, чем
Ты угодно кого заразишь!

Вот, сижу, заражённый тобой,
Океаном и тьмой окружённый.
В ночь до боли гляжу напряжённо
И надеюсь на отблеск любой!

Мы на острове, слышишь, мальчиш?!
Я прощу тебя завтра. Ты слышишь?

Если тут до рассвета додышишь.
И притом до него домолчишь.