Шкатулка с секретом №4
Добра и радости всем, кто заглянул в творческую мастерскую!
Вот и добрались мы до четвёртой шкатулки. Сегодня у нас «в гостях» та самая – малахитовая. А в ней – книга.«Сказы» Павла Петровича Бажова.
Конечно, вы уже догадались, что всё это не спроста. Да-да, задание на эту неделю – написать сказ.
Давайте для начала вспомним, что это за жанр – СКАЗ и чем сказ отличается от сказки.
Слова «сказ» и «сказка» происходят от глагола «сказывать». Оба термина относятся к устному народному творчеству, и объединяет их фольклорная основа. Различаются сказ и сказка, в первую очередь, по стилю изложения.
Сказ ведется от лица рассказчика, то есть повествует о событиях их непосредственный участник. Он всё видел собственными глазами, хотя и не являлся персонажем или героем истории. В сказке речь ведется от третьего лица, рассказчиком часто выступает автор.
В сказе очень важно отношение сказителя к истории. Она вся основана на его личном отношении к описанным событиям. В сказке напрямую не озвучивается личное мнение рассказчика. Смысл сказки – ее мораль, всегда заключена в самом сюжете и должна быть самостоятельно найдена слушателем или читателем.
Для сказа характерен язык, имитирующий разговорную речь, образную и богатую архаизмами, пословицами и поговорками. В нем используется лексика определенной аудитории, чей быт и отражен в сказе. В сказке художественная составляющая лексики не требует стилизации.
В сказе, в отличие от сказки, чаще всего фигурируют реальные люди, хотя повествуя о них, рассказчик добавляет много деталей, которых на самом деле не было. Рассказчик приукрашивает реальную историю, делая ее более интересной для читателя.
В сюжетах сказок всегда присутствует волшебство или вымысел, в сказах – реальность, приправленная флёром волшебства.
Всказках всегда счастливый конец, а в сказе – как в жизни, по-разному бывает.
Итак,задание:
необходимо написать прозаическое произведение в жанре СКАЗ.
Объём текста – не более 4000знаков с пробелами.
Принимаются только новые работы, созданные специально для данного этапа практикума.
Срок выполнения задания с 23.08 по 28.08 включительно.
Голосовать можно до 16 часов 29.08.
Традиционно, победят те произведения, которые наберут наибольшее количество ваших голосов. Отмечайте «плюсами» понравившиеся работы. Делитесь впечатлениями в комментариях. Для каждого автора важна обратная связь, понимание, что его «детище» находит отзыв в сердцах читателей.
Всем желаю вдохновения и удачи. Уверена, что это непростое задание вам по плечу, дорогие коллеги. Свидетельство тому – ваши замечательные талантливые работы на предыдущих этапах практикума.
Но не обещаю уж точно. Муза -дама с характером)
Всем авторам — творческих идей и находок. Удачи в написании сказов.
В одной стране жила царская семья: царь с царицей и детьми. Жили они душа в душу, очень любили друг друга и детей. Как славно, когда в семье — мир, совет и любовь! Но в тёмной чаще леса жил злой колдун. Он позавидовал любви и согласию царской семьи и решил умертвить их. Злой волшебник решил: «царя не надо; я сам есть царь, власть — мне отрада!» Не пожалел душегуб даже малых детей! Плачь стоял на этой земле, и множество людей погибло, а злой колдун говорил: " когда лес рубят — щепки летят". Под воздействием колдовских чар, кузнецы стали ковать цепи для людей и всё разрушать, думая, что куют ключи от нового, счастливого мира. Сердца многих людей поразило зло. Кузнецы всё разрушали железными молотами, приговаривая:" куй железо, пока горячо!" А царь с царицей и их дети были так добры и красивы, что превратились в прекрасных, белых лебедей. Лебедь — молчащая птица, она не поёт, только перед смертью слышна лебединая песня. Покинув дворец, эти чудесные птицы стали жить около лесного озера. Их головы украшали маленькие, золотые венцы, которые в тёмной глади озера отражались, как звёзды. Все звери и птицы полюбили дивных лебедей, хранящих любовь и верность, их лебединая песня была, поистине, прекрасной. Увидев это, злой колдун умер от зависти и ненависти к ним. Чары разрушились, люди прозрели, и с тех пор все: люди, звери и птицы любят царскую семью. И я с большой любовью и уважением отношусь к ней, будучи свидетельницей тех событий, столь печальных для народа, что были пролиты реки слёз. Но я закрою свои уста, вспомнив: молчание — золото.
Только это не сказ — сказка. Здесь нет рассказчика как такового. Мы не видим личного отношения сказителя к данной истории. Я ведь не случайно во вступительной статье перечислила отличия сказа и сказки. Кроме того, 4000 знаков позволяют сделать повествование не столь кратким. Можно и нужно добавить диалогов, которые оживят произведение. Сам стиль повествования хорошо бы стилизовать под разговорную речь с соответствующими художественными приёмами (народные шутки-прибаутки, присказки-присловья).
Ещё есть время — целая неделя. Поработаете?
Ещё раз большое спасибо, Людмила, за участие в практикуме
Но не оставил Бог царя последнего,
С семьёй прославив, взял на небеса.
Всем удачи!
Оказался я там не по своей прихоти, а по бесову наущенью, видать. Но всё по божьей воле делается. Когда в душе свет, то и не погасить его никакой нечисти. Вот ведь как…
Тихон замолчал и вздохнул, поглаживая окладистую седую бороду заскорузлой ладонью. Дымчатые с мутной поволокой глаза его будто цветом васильковым налились и огоньком изнутри высветились. Он задорно взмахнул кудрявой головой, словно дирижер перед началом музыки, и улыбнулся во весь щербатый рот.
Детвора придвинулась ближе и затаила дыхание. Да и мне стало интересно. Подошёл я поближе к деду и улёгся рядом, положив голову на его колени. Много непонятного и мистического рассказывал Тихон и раньше, но такого вдохновенного выражения на лице его до сих пор не видел.
Дед прокашлялся и начал свой рассказ:
— А дело было так, ребятушки. Однажды, грибы собираючи, я так увлёкся, что не заметил, как ноги сами принесли в чащу дремучую, доселе мне незнакомую. Брёл тогда, не разбирая дороги, а вокруг ягод и грибов-то видимо-не видимо. Я в азарт и вошёл. Только успеваю по котомкам и узелкам рассовывать. Словно дурень пьяный обо всём напрочь забыл. Да и себя не помнил. Очнулся от того, что выпь болотная закричала. Да так горько, будто холодным ножом по сердцу полоснула. Вздрогнул я и остановился, как вкопанный. По сторонам озираюсь, значит. Тропку домой ищу. Ан нет ничего. Даже травы примятой вокруг, хоть я только прошёл. А сам не маленький. Весу много во мне. Вона какую животину на бабкиных харчах отрастил. Но нет. Гляжу — ни следа. Посреди леса дремучего стою. Слева топь непролазная виднеется.
Боязно мне стало. Струхнул и заметался. Смотрю на небо, а там и солнце скрылось за тучами. Беда… И птиц не слышно вовсе. Но тут в горле у меня запершило и в носу защекотало. Я и чихнул. Да так оглушительно, что листья с деревьев наземь посыпались и мошкара болотная от меня темным облаком ринулась прочь. Страх, значит, и пропал. Достал я из-за пазухи трубку любимую, щедро насыпал в нее табачка да закурил, всласть затягиваясь и кольца дыма в небо пуская. Раздумываю, как мне быть дальше. И тут за моей спиной голос противный раздался. Непонятно, кто говорит — то ли мужик, то ли баба. Визгливо так и скрипуче:
— Ты пошто моих подданных пугаешь да заразой травишь? Кто таков есть и зачем в мой лес пришёл?
Я оборачиваюсь, а там, мать честная! – Чудище над землёй парит. То проявляется, то исчезает. Мерцает, значит. И лицо у него меняется. То как у бабы Яги страшное — с крючковатым носом и поросячьими глазками цвета угля, то змеиная морда мерещится, с раздвоенным языком и клыками, с которых яд каплет. А иногда — ну чисто комар, только огроменный. Крыльями хлопает и хоботок ко мне тянет. Не поймёшь — лапки у него или руки, но их много, как у жука.
Я струхнул и попятился. Но виду не подаю. Трубку изо рта вынул и солидно так говорю:
— Ты сам-то кто таков будешь? Я никого не обижал и не к тебе шёл. Заблудился чуток. Может, ты мне лучше дорогу отсель покажешь, чем понапрасну в грехах обвинять? А я тебе вот — корзинку грибов подарю за добрую помощь и ягод отсыплю, скока хошь.
Но чудище-то, гляжу, будто болотным духом раздувает. Всё больше становится и страшнее. Да близко подойти ко мне не решается, дыма от трубки сторонится. Видать, неприятно ему. Заскрежетало зубами и заверещало:
— Как ты смеешь мне – царю лесному и болотному указывать, человечишка? И мои же дары предлагать? Брось свою трубку с ядовитым дымом! Она жизни моих подданных лишает и мне вредит. За это и ты свою гибель здесь найдёшь.
И тут чудище на моих глазах превратилось в змеищу подколодную. Нависло надо мной и пасть огромную распахнуло. Жаром из нее пышет и гнилью болотной. А я не растерялся, братцы… С испугу-то ещё больше затянулся и выпустил дым прямо в пасть распахнутую. Змей и скукожился тут же. И давай по земле корчиться да визжать. Будто на части изнутри его разрывает. Мне аж жалко животину стало. Потрепал я его по спине. Трубку спрятал. И сочувственно так говорю:
— Ну будя тебе ужо. Сам виноват. Че на людей сдуру кидаться. Я не буду дымить, если ты дорогу к дому моему укажешь и бросаться, как нехристь, не станешь.
Змей отдышался, наконец, и прошипел:
— Будь по-твоему. Прикажу мои слугам тебя довести. Только впредь не попадайся у меня на пути и близко к моему болоту не подходи со своей трубкой…
Он сверкнул глазами и тут же над моей головой светлячки появились. Выстроились с двух сторон стайками и свет под ноги мне направляют. Гляжу – тропка заветная появилась. Подбоченился я и весело так махнул рукой чудищу:
— Ну спасибо за помощь, царь… Бывай здоров и не таи злобу на людей. А трубка-то всегда при мне, если что. С дымом волшебным.
Только клацнул зубами царь в ответ и в болоте пропал. И сразу птицы вокруг запели. Да солнце лучами высветило листву.
Домой я тогда не шёл, а как на крыльях летел. Даже грибы с ягодами забыл прихватить. Попало мне, помню, от бабки здорово. Оказалось, что два дня я блуждал где-то. Нечисть что ли глаза морочила. Потом уже я узнал, что бабка табачок мой зверобоем, полынью да ещё какой-то травой разбавила, чтобы тягу к курению отбить. Вот ведь как пригодилась травка лечебная… Знать, силу имеет. А может она разум мне и затуманила. Оттого всё и примерещилось. Кто ж разберёт теперь. Вот так-то, ребятушки.
Дед закряхтел и почесал косматый затылок:
— Поздно уже. Геть по домам, к мамкам. И на болото ни ногой чтоб. Поняли?
Дети, разгоряченные от страшной истории, переглядывались между собой и явно не собирались уходить от костра.
Тихон внезапно ухнул, как филин, и захохотал, размахивая в воздухе руками.
Ребятишки с визгом понеслись домой.
Дед махнул им вслед и наклонился ко мне. Потрепал по лохматому загривку и почесал за ухом:
— Пойдем и мы домой, Аркан.
А что я? Любому псу ласка приятна. Да деда люблю. За сказки и заботу. А умей по-человечьи говорить, много бы рассказал историй и почуднее. И без табачка сумел бы от зла защитить…
Спасибо за доставленное удовольствие от прочтения
Кстати, кому интересно — это ссылка на мою давнишнюю попытку «вживить» сказ в рассказ. Там тоже есть над чем поработать))) Возможно, этот практикум и ваши работы вдохновят меня довести это произведение до ума.
pisateli-za-dobro.com/balii.html
Всё. Теперь обязательно придёт
Интересная история, Светлана. Выразительный и образный слог. Напевная речь, больше похожая на поэтическую. Но в том виде, как сейчас, это всё же больше сказка, чем сказ. Стилизация под старину с ироничным подтекстом. А всё дело – в начале и концовке.
Мне люди баили, да вот неверилось (не верилось!). Но завела надысь дорога дальняя… Это вступление больше похоже на присказку – элемент, характерный для начала сказки. И оно показывает, что автор сам не наблюдал случай в лесу, он пересказывает услышанную где-то историю.
А старый филин – я, Бояну сродником. Остался Вам сказать сей сказ учительный... Но тут в самом конце мы узнаём, что повествование ведёт филин. Он таки свидетель данного происшествия.
Заявите рассказчика-филина в самом начале, и структура произведения изменится. Пусть вводная фраза будет, раз Вам так этого хочется, но от лица сказителя. Что-то типа:"Хотите — верьте, хотите — нет, но случилась в нашем лесу история. Завела надысь дорога дальняя..." В нашем лесу обозначает принадлежность рассказчика к территории, на которой разворачивается действие.
Потом, некоторые моменты лично для меня требуют пояснений.
Но страх коварный ей в ту пору был дан. Кем дан?
Я немного запуталась в «душах». «Душа хозяюшки», «душа Хавроньюшка» — это о разных персонажах, или об одном?
Душа хозяюшки – семью почуяла. Да не простую в жизнь(?) – а поросячую. Это вообще для меня фраза-загадка. Я истолковала так: видимо, девушка сердцем почувствовала, что кабан – мужчина семейный, многодетный папаша. Не смотря на данный факт, он имел на её счет недвусмысленные намерения. А героиня – сторонница семейных ценностей – была возмущена его поведением. Но раз кабан такой ловелас, то неплохо бы его очеловечить как-то. «Оборотился свин добрым молодцем», к примеру. А то в зверином обличии его притязания выглядят странновато.
Все игры давние опять в душе слились. Но все ж красавица – цветы ей в помощь тут! (допустим, венок сплела, принарядилась) И аромат лесной (аромат – от цветов, что в веночке?)– пред ней и царь падет! Почему «но всё ж красавица»? Какая связь между давними играми и нынешней красотой, проявившейся вопреки чему-то? Получилось, что Вы, Светлана, в угоду избранному стилю повествования (стихопроза или прозостихи) жертвуете смыслом: чтобы сохранить размер строк, добавляете «лишние» слова и убираете разъясняющие. Это отвлекает от повествования, делает сюжетную линию размытой.
Обратите внимание на знаки препинания. У Вас нередко части сложноподчинённых предложений оформлены как самостоятельные единицы. Не хватает запятых перед соединительными и подчинительными союзами. И наоборот – запятые появляются в неожиданных местах, порой, неоправданно.
Светлана, если доработать, получится оригинальная, эксклюзивная вещь.
А что, если я Вам дам несколько персональных заданий по теме практикума? Если Вы с ними справитесь, то обещаю, что по итогу Вы получите на свою страницу личную награду. Единственную в своём роде медаль, которой не будет больше ни у кого. Ну как?
Задание, которое я предлагаю Вам выполнить, собственно, одно, но имеет несколько этапов.
1. Поищите в интернете информацию о том, что такое сказ, какие особенности имеет этот жанр, и дайте в ответе под этим комментарием определение сказа. Своими словами, как Вы это поняли. Не надо копировать длинные статьи. Кратко и по существу.
2. Исходя из полученных данных, проанализируйте, почему Ваша работа не является сказом. Тоже коротенько, по пунктам (их не будет много).
3. Попробуйте написать сказ на ту же тему. Идею оставляем, способ изложения меняем.
Если нет желания, настроения или вдохновения, ничего этого делать не нужно. Это было всего лишь предложение, от которого Вы можете легко отказаться.
Очень Вы меня огорчили и расстроили, Светлана.
Зашла я в издательство «Век» по делам неотложным, долго пришлось ждать мне встречи с издателем. Сижу, жду да с одним бородатым писателем разговорилась, звали его Лев Николаевич. Поведал он мне историю поучительную. Вот и вы послушайте.
Заказал как-то издатель писателю роман написать, да не просто написать, а всего-то за три месяца, да такой, чтобы читали его взахлеб и из рук в руки передавали — бестселлер, значит. Отказаться бы писателю от дела такого авантюрного, да денег много посулил издатель, а у писателя как раз кризис финансовый случился: деньги ой, как нужны!
День и ночь сидел писатель за клавиатурой, стучал по клавишам, даже разговаривать с ней, с клавиатурой-то стал. А однажды она ему ответила, говорит, Клава меня зовут, давай вместе работать. Согласился писатель, силы-то уже на исходе. Только условие у Клавы было одно — после этого романа ничего больше писатель написать не сможет. Писателю даже смешно стало: он, да не сможет! Согласился писатель.
За два месяца Клава «настучала» писателю роман. Издатель доволен был, ведь книги, как пирожки горячие разлетались и денег сверх обещанного писателю дал. И писатель доволен был, с долгами рассчитался, на море отдохнуть съездил.
Да только деньги стали заканчиваться. Сел писатель за работу, новый роман сочинять, а написать ничего не может: мысли путаются, клавиатура не слушается. Вспомнил он тогда про слова Клавы, стал просить её снова помочь, только Клава не отвечала. Он и компьютер менял, и в другой город даже уехал, ничего не помогло.
Горорят, с тех пор писатель ни строчки не написал, только сидел в кабаке за рюмкой горькой и всем эту историю рассказывал.
Света, только обозначьте, пожалуйста, рассказчика в начале истории. Совсем чуть-чуть. Буквально одно предложение. И будет прямо шик-блеск-красота
Сказ
Гостила я однажды, бабы, у кумы в селе Нармушадь под Рязанью. Название – то какое чудное, право. Не то что у нас, скопинских: Пупки, Рюмки, Моховое, Нагиши. Но я не про это. Есть там в трёх верстах от села озеро, прозывают его Святое. Были мы там с кумой и ейным внуком Петькой. Озеро круглое, что твоя чашка, вода синяя, холоднющая, чистая, прямо хрустальная. А были мы там 12 июля на Петры и Павлы на молебне. После него все окунались с головой в этом озере. Нинка, кума моя, и рассказывает:
— 200 лет назад упал с неба вроде ба камень здоровуший, ударился о землю. Земля –то и поднялась к небу.- Тут Нинка подняла руки вверх: — Вот так… И получилася озеро. А посередь него островок. Там и построили церкву -то в честь Петры и Павлы. Долго она стояла. Но однажды гнал наш пастух Никола стадо рано утром, глянул на озеро – то да как заорёт благим матом:
— Где церква –то? Где?! Нетути, люди добрые, церквы –то!
Сбежался народ, стоят на берегу, смотрят на озеро… Тихо так кругом, спокойно… А церквы –то и нет, будто и не было вовсе.
Нинкин внук Петька, умный малый, толковал нам:
— Чистая вода вроде от серебра — много его в церкве – то было. Какие –то всё мужики приезжие ныряли, что-то вроде и находили. А один, можа и врут, зацепился за крест, чуть не утонул.
— сказ ведётся от лица рассказчика (но не автора), который непосредственно не является героем истории, но присутствовал (или знает обо всём из проверенных источников)
— речь сказителя приближена к разговорной, а т.к. сказы передавались из уст в уста в среде простого народа, то, естественно, в повествование вплетены и диалектизмы, и архаизмы, и присказки-пословицы-поговорки
— рассказчик от своего имени озвучивает «мораль» — поучительный смысл истории
— в основе сказа лежат реальные события, но приукрашенные и приправленные волшебством, чтобы удерживать внимание слушателя и подогреват интерес к сюжету.
Первые же работы с использованием такой вот образной разговорной речи, где кто-то рассказывает некие были-небыли, привели меня в восторг, и я причислила их к сказам, поставив во главу угла именно язык повествования. Все остальные признаки я ошибочно отодвинула на второй план, и в результате запутала всех участников, назвав сказами произведения, которые по сути являлись сказками. А помогла мне прозреть Светлана Гордеева, которая, показала, что сказ может быть и современным, если все особенности, характерные для сказа, соблюдены. Правда у Светланы нет озвученной рассказчиком морали, и сказу предшествует вступление, характерное для рассказа, но это частности. Сама идея, что сказ может быть современным, на мой взгляд, блестящая. Классический же сказ в рамках практикума получился у Ольги Куликовой. Если интересно, почитайте мой комментарий к работе Ольги Вербовой. Там тоже есть ответы на заданные Ольгой вопросы по теме сказа (современного в частности).
Тема, повторюсь, очень сложная, Надежда, при внешней лёгкости и простоте. Поэтому ничего страшного в том, что с первого раза не у всех получается сказ. Но ведь столько новых сказок написано! Разве не это главное? Творческий импульс был задан темой, и в результате появились на свет такие прекрасные, яркие, самобытные работы. Я считаю, что цель этого четырёхнедельного практикума достигнута. А Вам как кажется?
Сказ у меня не получился, но я всё равно довольна. Попытки были приятны. Мне стилизовать под народный говор трудно. Я не знаю диалектного языка. Но с интересом прочитала такие работы.
Всем спасибо за ваше творчество и отзывы! Вдохновения и новых творческих удач!
С того самого раза и началась промеж них дружба. Одной — шестьдесят, другой — семь. Маня выхлопотала разрешение у директрисы, чтобы значит отпускали Катьку к ней каждые выходные. Когда Катька заболела — тяжёлая ангина была, даже в больницу угодила, где и обнаружили что-то с почками — Маня почти каждый день моталась в больницу, возила бульоны, домашние куриные котлетки, творожки… Часто в церковь захаживала, благо она недалеко от дома. Свечи ставила за здравие Пантелеиману, Богородице.Сказывала она соседкам, что сон видела, вещий, что выкарабкается Катька, выздоровеет. Дошла Маня до городского медицинского начальства, мол сиротинке надо лучшие лекарства найти. Пошли навстречу, нашли. Потом дошла значит до районного отдела образования, мол Катька тяжело переболела, домашний уход нужен, домашнее обучение… Разрешили. И стала Катька у Мани жить, хотя числилась за детским домом. Потом Маню уговорили взять опекунство над дитём. Да, что там говорить… Так вот и стали жить, как родные. Училась Катька хорошо. Маня купила у кого-то старое пианино, и стала девочка музыке учиться. Оказалась способная. Мечтала Маня, что воспитанница пианисткой будет, на гастроли за границу поедет, мир увидит… Часто представляла, как сидит в первом ряду на концерте. Катька играет так душевно и красиво, люди, что сзади сидят, переговариваются, мол откуда такая талантливая девочка. Но… не сложилось. Жизнь-то она такая, всё сюрпризы преподносит и не всегда такие, что в мечтах грезились… Потом Катька окончила лицей по бухгалтерии. Работать пошла. Маня настояла, чтобы она продолжила учиться в институте. Поступила Катька и заочно окончила. Работала в какой-то строительной организации, чудно так назывался — концерн. Там и встретила свою судьбу. Приезжала как-то в командировку группа строителей из Венгрии. Там и отыскался Катькин муж. Как зовут его забыли. Красавец-венгр, что тот принц! Так ухаживал за Катькой, так ухаживал… И Маня, и Катька даже в мечтах не представляли такого поворота в жизни. До свадьбы летала Катька на его родину. С родителями знакомиться. Потом рассказам не было конца. Очень Катьке Будапешт понравился. Столько фоток привезла… Вот и отправилась Манина воспитанница за границу жить-поживать… Да-а-а-а-вно не видели Катьку.Приехала значит сейчас, видно соскучилась. У Мани — радость!!! А вы говорите — быльём поросло… Ничего подобного! Всё вспомниться, как только повод будет. Кумушки, болтая, всё сокрушались — как это они Катьку не угадали. Видать заграница впрок пошла. Изменилась Катька внешне в лучшую сторону.Стала под стать своему мужу-принцу.
Ира, история по форме и подаче – сказ, а по сути – рассказ. Я всё ждала-ждала, что вот-вот волшебность проявится. Когда «Маня купила у кого-то старое пианино, и стала девочка музыке учится», подумалось – вот сейчас! Наверное, ей явится Ференц Лист и будет обучать игре на инструменте. Она станет знаменитой пианисткой, поедет в Венгрию и… И моим фантазиям не суждено было сбыться. Катя стала бухгалтером.)))
Ирочка, может, добавите в текст таинственности и загадочности? Сказ ведь всё-таки)))
«Чудо-лапти»
Сказывали люди добрые, что в нашей деревеньке жил Егорка-дурачок. «Силой Бог не обидел, а ума то не дал. — потешались над ним соседи — всё отдаст первому встречному». Но не понимали они, какой необычайно доброй души был парнишка. Жил Егорка с матушкой, в старенькой избушке. А занимался тем, что драл лыко, да плёл лапти. А лапти то не простые у него были, потому как с любовью были сделаны. Ко всем, кто примерял их, силы будто прибывали. Крестьянскому люду, в тяжёлых трудах, это, ох, как нужно было.
Прознала про Егоркины чудо-лапти барыня с городу. Сын у неё сызмальства сиднем сидел. И никакие лекари поднять его не могли. Вот и решила барыня привезти к себе Егорку, чтоб он только её сыну лапти вязал. Отдала приказ, что ежели добром не поедет, то в оковах чтоб доставили. Но ведь как оно бывает то, городские, хош и с ружьями, да хлипкий народ. Настоящую силу лишь в деревнях, да, сёлах найдёшь. Не дался Егорка себя заковать, но помочь пообещался. С условием, что мальца отдадут ему. Он примет его на постой, а там, как Бог велит. Сумеет помочь, побежит мальчонка.
Делать нечего, смирилась барыня, отвезла сына в Егоркин дом. И стал Егорий брать его везде с собой. В лес, на рыбалку, лыко добывать. Учил лапти плести, по хозяйству помогать. Так мальчонка и поднялся.
Слава о чудо-лаптях пролетела по всей округе. А дело то было не в лаптях. В доброте и труде праведном кроется чудо. Так вот!
Ох, сколько восклицательных знаков и смайликов наставила, аж в глазах рябит))) Не могла сдержать эмоции.
Олечка, если заменить «их» деревеньку на «нашу», будет всё просто идеально. Рассказчик должен иметь причастность к происходящим событиям. Он — не герой истории, но точно знает, как дело было, потому что информация достоверная, от проверенных людей — односельчан, родни, друзей. А вот жители соседней деревни могут и приврать. Как проверишь-то? )))
Смотрю на неё — словно из иллюстрированной книги страничка! Умница!!!
Поздравляю с удачным дебютом в новом жанре! Сегодня почитаю маме, она очень любит такие истории.
Успехов! Вдохновения!
Как то, в деревне, услышал разговор. Вот решил записать.
— Данилка, а ну-ка подь сюда.
-Что, дед Егор, случилось что?
— Да иди уж, смотри гора какая.
— Какая гора, дед Егор? Ждут меня.
Обожди, это чудо гора, с секретом. Живет там хозяйка и
распоряжается всеми ее богатствами.
— Какими еще богатствами?
— Да медными, златом, серебром. Да камнями драгоценными.
Показала она однажды их мастеру Да, звали его как тебя — Данила.
И сделал он, из них, каменный цветок. Он так ей понравилась, что
хозяйка захотела оставить Данилу у себя навечно. А у него была невеста…
— Дальше, дед Егор, дальше!
— Вот запишись в библиотеку, читай Бажова -«Хозяйка медной горы»
Хоть делом займешься, а то все жалуются, все сады оборвали.
Спасибо за участие в практикуме, Анатолий.
Его звали Антон. Просто Антон, без фамилии и отчества. Откуда он появился на нашей улице, никто толком не знал. Ходили слухи о каком-то его темном прошлом, но люди любят напускать туман на неизвестность. Он поселился на нашей улице, купив небольшой дом. Дети всегда по-своему оценивают любое новшество, отсюда конфликты с предыдущим поколением. Странно, что взрослые не хотели, чтобы мы с ним водились, но сами уважали Антона, охотно беседовали с ним и, что самое главное – спокойно давали ему в долг. Во время нашей юности такое отношение к человеку имело большое значение, ибо каждая копейка в семье была на счету. Чем же он интересовал окружающих и нас мальчишек? Мне он казался кем-то потусторонним — выходцем с того света. Я не знаю, почему меня не оставляла такая мысль, но она присутствовала постоянно. Во взгляде его было некое загадочное пространство. Сначала взгляд, а в его пространстве находились люди, предметы, на которые он смотрел. Пространство у него было свое, а в нем сквозь свои звуки и лица он ловил наше присутствие рядом. Где накопил он этот мысленный объём, мы не знали, но осязали его. Скорее всего, мы и общались с этим пространством, а вовсе не с ним самим. Мы любили находиться рядом с ним, хотя он редко что-либо рассказывал, а только помогал своим присутствием говорить нам. О чем же мы говорили? Вовсе даже не о поэзии. Но она была. Она жила в пространстве, к которому мы обращались. Со стороны все это могло показаться странным. Мальчишки разговаривали между собой, а между ними находился взрослый человек, почти не говоривший слов, но между тем весь разговор предназначался ему. Дети первыми понимают значение личности. Они еще не наделены жизненным опытом и потому ошибаются редко.
Антон часто куда-то исчезал. Видимо, уезжал на работу. Мы не то чтобы скучали о нем, просто без него нам не хотелось разговаривать между собой. Возвращаясь домой, Антон пускался в загул. Пил сам, угощал других. Напившись, он не ругался, не буянил, а только тоскливо глядел в свое же незримое пространство. Что видел он перед собой? Какие неудавшиеся мечты всплывали в его памяти? Я много раз наблюдал за ним в минуты его полного отчуждения. Мне было жаль его. Он казался отверженным в мире добра, и зла тоже, обрывком какой-то жизни. Жизни никому неведомой и потому загадочной. Он мог часами сидеть на скамейке у своего дома, глядя в себя. Но этот взгляд отнюдь не был взглядом помешавшегося умом пьяницы. В этом взгляде жила мысль. Это пугало. Но это был страх, свойственный всем людям, страх неизвестности, в которую хочется идти. И мальчишки шли, невзирая на недовольство отцов. Угрозы угрозами, но мы частенько видели самих отцов, оживленно беседующих в присутствии Антона. После этих их дискуссий у Антона мы – мальчишки несколько дней были свободны от отцовских окриков и наказаний. Отцы даже как-то совсем по-другому разговаривали с нами, как бы сочувственно, что ли. Приходили люди с других улиц и даже женщины о чём-то толковали с ним…
Отдалившись теперь на расстояние прожитых лет, я все равно не могу понять этого влияния, оказываемого присутствием Антона, всего лишь присутствием, на окружающих его людей. Люди не то чтобы добрели, они становились задумчивее. Я не помню ни одного слова, сказанного им. Почему? Потому что слова не были важны, важно было само его присутствие.
Антон умер неожиданно. Как и появился. Приехали его родственники, началась суета, какие-то тяжбы между ними. Это меня и моих сверстников мало интересовало. Мы ощутили пустоту. Пустоту наших разговоров. Никчемность отчаянного вранья, которое некому стало выслушать. Я смотрел на лежащего в гробу Антона, думая, что именно теперь он ушел туда, откуда пришел к нам. Он был видением, которому доверяли мысли, чтобы он передал их туда, откуда пришел. Куда, никто не знал. Да и зачем? Мысли, высказанные пространству, тоже мысли, но без всяких последствий, что иногда очень важно. Антон был прибежищем этих мыслей, духовным отцом, который, принимая исповеди, сохранял их тайну. К нему приносили свои неудачи, и он принимал их, плюсовал к своим, как бы отправлял грехи. Люди становились светлее, отдав ему свое темное, гнетущее душу. Он собирал всё. Собирал безвозвратно. И вот он умер, унося с собой бремя своих и чужих неудач, унося от нас мелочность и злость. Я смотрел на людей, провожающих Антона в последний путь и видел в их глазах благодарность за унесенный им, забранный у них, тяжкий груз. Мне казалось, что этот человек специально и приходил за всем этим, а теперь с чувством исполненного долга отправился к себе. Он был выходцем с того света, где еще живут люди, верящие в доброту людей. Наверное, таким и должно быть пришествие. Доброе пришествие.
Вспомнилось и рас сказалось 25.08. 2021.
Прекрасное произведение. Литературный язык образцовый. Конечно, это не сказ. Но я благодарна Вам за участие в практикуме, Николай.
А пока раздумывал, что да как, написал стихотворение.
А на "обдумать и сюжет найти" ещё есть время, Александр. Когда человек так серьёзно подходит к делу, обязательно получится что-то хорошее. Ждём)))
История Мурлетты
Погладь меня, Даня, погладь! Обожаю, когда мне чешут спинку! Хочешь знать, где я была всю ночь? И почему я вообще, как только Иван Купала наступает, мяукаю, царапаюсь в дверь и не успокаиваюсь, пока вы с мамой Надей меня на улицу не выпустите? Сейчас я тебе всё расскажу. Расскажу, но не знаю, поймёшь ли ты? Я ведь уже давно, сам знаешь, не владею человеческой речью. Всё слышу, всё понимаю – ты ещё хвалишься: какая Мурлетта смышлённая! Только сказать уже ничего не могу. Вернее, конечно, могу, но на кошачьем. Умела ли я когда-нибудь говорить по-человечески? Было дело. Не всегда я была рыжей кошкой. В той, другой жизни меня Машей звали. В детском доме мне дали такое имя. Мамаша отказалась от меня сразу, как только родила. И ведь не то чтобы она была совсем молодая, кушать было нечего – просто по медицинским показаниям аборт ей делать было нельзя, а ребёнок ей был без надобности – погулять хотелось. Так я и жила до пятнадцати лет. Меня никто не любил, и я всех ненавидела. Да, да, это я сейчас такая ласковая, а тогда зла была на весь белый свет: почему одним всё, а другим – ничего? Училась я плохо, курила, грубила, подворовывала. И друзья у меня были такие же. Ведь они тоже выросли в детдоме, и их тоже никто не любил.
В тот день мы пошли в лес с Пашкой, Наташкой и Ленкой. Разожгли костёр, закурили, намусорили, повытаптывали ягоды. Понимали ли мы тогда, что поступаем плохо? Понимали, конечно, но и мне, и моим друзьям было плевать. Думали, раз этот мир нас так обделил, с какой стати мы ему что-то должны?
Вдруг прямо перед нами появился старик – весь заросший, с длинной зелёной бородой, лицо всё в морщинах. И говорит такой:
— Что же вы, люди, курите, мусорите, костёр в чаще разжигаете? Вы же причиняете вред деревьям, птичкам, зверушкам.
А меня тогда реально переклинило. Взбесило, что какой-то старый козёл читает нам морали. Да и Пашка мне нравился, а он любил девушек дерзких и смелых – хотелось перед ним повыпендриваться.
— Слышь ты, упырь бородатый! – сказала я старику. – Давай вали отсюда…
В общем, послала его неприличным словом.
Старик в ответ головой покачал:
— Злая ты девочка! Надо бы тебя проучить хорошенько, чтоб старшим не хамила!
Я уже открыла рот, чтобы отматюкать его по полной программе, но не успела и слова сказать – он как дунет мне в лицо.
Когда дым рассеялся, я увидела, что стою на четвереньках, и не узнавала своих рук. Вместо них увидела кошачьи лапы, обросшие рыжей шерстью. Я испугалась, закричала, но вместо крика услышала мяуканье. А друзья… Они драпали так, что и чемпион по бегу за ними бы не угнался.
Осталась я одна посреди леса. Выбралась, сунулась было к друзьям. А те меня не узнали – Пашка пнул так, что я отлетела на три метра и чудом не попала под проходящую машину. Что мне было делать? Жила поначалу на помойке, ловила мышей, питалась объедками, которые люди выбрасывали. А однажды меня чуть собаки не растерзали. Ну, ты помнишь, Даня, ты тогда ещё с мамой Надей из магазина шёл, увидел. Дальше ты знаешь – вы меня подобрали, в квартиру привели, отмыли от блох… Я ведь сначала дико завидовала тебе. Ещё бы! Тебя с детства любили, заботились, как никто никогда не любил и не заботился обо мне. Тогда я ещё не думала, что привыкну к вам настолько, и мы с тобой станем настоящими друзьями. Не такими, как с Пашкой, Наташкой и Ленкой. Я-то знаю, что ты меня никогда не бросишь. И к новому, кошачьему имени я не сразу привыкла. Сначала мне казалось, что Мурлетта звучит как-то по-дурацки. Знаю, что мама Надя большая любительница итальянской эстрады и имя специально мне такое придумала, чтобы про Италию напоминало. А что, Мурлетта –– Джульетта шикарно рифмуется!
Однако я не теряла надежды вернуть себе человеческий облик. В своей прежней жизни я, конечно, слышала про примету – если в ночь на Ивана Купалу найти в лесу цветущий папоротник, можно загадать желание, и оно исполнится. Тогда я не верила в это. Но ведь и в леших я тоже не верила, и что можно вот так в кошку превратиться. А оно так и случилось. Вот я и подумала: может, и про цветок папоротника – правда? Потому я и просилась тогда на улицу. Бродила до рассвета по лесу, всё цветок искала. Но утром всякий раз возвращалась домой с пустыми руками, а вернее, лапами.
А вчера мне, наконец, повезло – увидела я его. Как он выглядит? Ну, такой, нежно-лилового цвета и сверкает, как будто фосфорный. Я как увидела, чуть голову не потеряла от радости. Подпрыгиваю – и цап. А тут леший – видимо, тот самый, что меня в кошку превратил. Говорит мне:
— Ну что ж, тебе повезло. Загадывай желание.
Я хотела было попросить вернуть себя прежнюю, но тут подумала о том, что маму Надю за пост ВКонтакте занесли в список экстремистов и никак не вычёркивают, хотя должны были бы уже месяца три назад, как живёте с заблокированными счетами и денег едва хватает на еду и лекарства – спасибо, находятся добрые люди, помогают! А ведь вы с мамой Надей меня даже в такое время не бросили – не то что моя биологическая мамаша! И я ответила лешему:
— Пусть несчастья семьи, которая меня приютила, поскорее закончатся! Пусть им, наконец, разблокируют счета, вычеркнут из чёрного списка и дадут маме Наде нормально на работу устроиться!
Вот такие дела, Даня! Осталась я кошкой Мурлеттой. Найду ли я ещё когда-нибудь цветок этот – даже не знаю? Хотя, может, и не нужно его искать? Конечно, теперь я не та Маша – воровать и хамить направо и налево уже не буду. Но… Только встретив вас, я узнала, что такое настоящая семья. Вы любите меня, как не любил никто больше – просто за то, что я есть. И именно у вас я тоже научилась любить.
А друзья мои – не думаю, что они по мне особенно скучают. Да и мне уже с ними будет неинтересно. Пашка сейчас в тюрьме – по пьяни собутыльника ножом почикал. Наташка так и вовсе загнулась – от передозировки наркотиков. Ленка пьёт и с мужчинами гуляет – и ничего ей больше в жизни не надо.
А вот ты и мама Надя, если Мурлетта вдруг возьмёт и пропадёт, знаю, что будете по мне скучать. Так, может, и не стоит искать этот цветок? Или всё-таки попробовать? Ты как думаешь, Даня?
Спасибо большое за то, что не прошли мимо и поучаствовали в практикуме.
Но в том и дело, что повествование от первого лица. И это лицо — кошка, хоть и бывшая раньше человеком. В сказе рассказчик — человек, который повествует о ком-то, не о себе, и о событиях, свидетелем которых был, но сам не участвовал.
Сказ — это реальные события, приправленные волшебством, а не наоборот. В жизни кошки не говорят. Даже если рассматривать монолог Вашей героини как внутренний, то всё равно получается сказка. Ведь главное событие, вокруг которого строится повествование — это превращение человека в кошку. Для реальной действительности слишком неординарное событие, чтобы быть похожим на правду.
«Сказы были выделены в отдельный жанр именно из-за своих особенностей. Это жанр устного народного творчества или можно сказать – разговорный жанр. Простые люди – в деревнях крестьяне, в городах – рабочие, промысловики, рассказывали друг другу истории, отражающие их быт и чаяния, при этом приукрашивая, вплетая в повествование элементы мистики, волшебства для того, чтобы завладеть вниманием слушателей, подогреть интерес к истории (речь, подчёркиваю, разговорная). Но чтобы «не нести ответственность» за то что немного «приврал», рассказчик не делает себя главным героем. Например: «Слыхали, в прошлом годе Василия лесиной раздавило? А ить ему перед тем видение было...» и т.д. Позже писатели, изучавшие словесное народное творчество, стали записывать сказы. Отсюда и вышло, что рассказчик и автор произведения – разные люди. Автор, который решил написать сказ, сознательно вводит это промежуточное звено между собой и непосредственно сюжетом истории, доверяя ему (рассказчику) изложить суть дела. Тот же рассказчик косвенно или прямо выказывает своё отношение к происходящему действию, от своего имени даёт оценку истории, озвучивает мораль, урок, который нужно вынести из данного повествования».
Яркий пример классического сказа получился здесь на практикуме у Ольги Куликовой. А у Светланы Гордеевой вышел современный сказ. У неё история, основана, скажем так, на издательско-писательских байках. Т.е. в среде группы людей, объединённых каким-то общим признаком (профессия, например) и имеющих свои сленговые термины, ходят подобные истории. Автор услышал эту историю и записал. Встретились в коридоре с кем-то, разговорились, со слов собеседника и записал.
В Вашем случае мог бы получится сказ, если писать по той же схеме. Автор, т.е. Вы, Ольга, рассказываете историю, основанную на байках, которые ходят в среде детей/подростков из детдома. Манера повествования должна быть приближена к разговорной речи, характерной для молодёжной среды.
Например: «Был в нашем детдоме случай один. Пошли как-то Катька с Пашкой, Наташкой и Ленкой в лес. Ну, там костерок разожгли, перекусили, у кого что было, покурили, туда-сюда. Сидят, общаются. Вдруг перед ними ниоткуда старик какой-то нарисовался. По виду – бомж. Весь заросший, сморщенный, борода по колено и аж зелёная. Не мылся, видать, давно. И говорит такой:
— Что же вы, люди, курите, мусорите, костёр в чаще разжигаете? Вы же причиняете вред деревьям, птичкам, зверушкам.
Ну, Катьку и переклинило, реально...» И т.д. Чувствуете, да? Не автор в детдоме был, а рассказчик с этими детьми вместе. Но и рассказчик непосредственно в истории не участвовал. Он только пересказывает.
И где-то далеко её уж дом встречал. А я, как филин, то всё лично сам видал. Все лично сам видал и вам пересказал. Чтоб лес ночной для вас ловушкою не стал…
(картинки из интернета)
И хотя к теме практикума это произведение не имеет отношения, но почитать было интересно))) Спасибо, что присоединились и приняли участие
Греки — народ. История… ну, можно сказать — легенда.
Убедительная просьба к Вам «погуглить» информацию о том, что есть «сказ», присущие ему характерные черты, его отличительные особенности от других жанров. Одно дело, когда кто-то там что-то пишет во вступительной статье, совсем другое, когда ты самостоятельно нашёл ответы на вопросы.
В Вашем произведении, Светлана, повествование идёт от третьего лица. Автор, т.е. Вы, самостоятельно излагает суть сюжета. Язык изложения – литературный, не разговорный. В сказе рассказчик – свидетель происходящего, либо имеет информацию из достоверных источников. Т.е. Вы должны были либо сами проживать в те времена, либо Ваши предки-греки каким-то образом должны были передавать из поколения в поколение какую-то семейную легенду, дошедшую до Вас. Но и в этом случае она осталась бы легендой, а не сказом, если бы Вы не преподнесли её с учётом тех особенностей, характерных для сказа, которые я перечислила Выше.
А на счет «вести спор, кулачками в грудь себя и пяткой» и прочих Ваших размахиваний саблей — оставлю это на Вашей совести.
Всех Вам благ, многоуважаемая Светлана.
Доброго времени, Ольга! Спасибо, что выступили в качестве арбитра. И жаль, что нет Елены, хотя Вы итак на меня наворчали неплохо. А мне ещё добавки подавай! Опять же сказ не исключает мифическую основу. Рассказчик может слышать историю, передающуюся из уст в уста. Я не просила конкретно для меня что-то устраивать. но представления свои отразила в работе, и убрала её по слову организатора, что она не соответствует. На это я имею право, оставила ссылку. Передавать греческий миф и использовать русские архаизмы было бы в данной работе неуместно. Но это мой взгляд. У меня есть вещи, где я веду речь от рассказчика — балабола. Но в одном случае это было сказание, в другом рассказ о современниках. Что же за жанр, по-вашему, Ольга, у меня получился? Почему Вы так агрессивно мне отвечаете? Я просто убрала произведение. И на это я не имею права, организаторы дорогие? Пересказ так пересказ. Тут недоразумение возникло. Светлана Захарова, видимо, посчитала, что Виталина ей отвечала, тогда как высказывание относилось к моему тексту. А я это не сразу поняла. Стала отвечать Светлане, тогда как меня -то её высказывание и не касалось.
Онега! Благодарю, что не остались равнодушны. Схожу, «почитать будем, умом пораскинем по народному»… Если Вы так будете обижаться, как Виталина, на то, что автор требования не выполнил (не сумел), и нападать и покусывать, как Ольга, я подумаю десять раз, а стоит ли оно того, чтобы непременно соответствовать и впрягаться… Распугаете всех участников, Ольга! Так и хочется после этого подписаться «Вагоноуважатая» — с юмором! )))
А агрессивно, потому что мало кто читает вводные статьи. Я сама раньше бывала в положении организатора. Считайте, что на Вас свой псих сорвала.
В общем, простите, если что не так.
Первое, о чём хочу сказать. Данный практикум проводит Виталина. Она проработала вопрос, озвучила условия практикума, и закономерно рассчитывает, что авторы будут следовать правилам, которые она предлагает.
Что мы имеем в итоге? А в итоге мы пишем что хотим и сколько хотим. Условие — 4 тысячи знаков? Да какая ерунда! Я напишу семь тысяч нетленки и пусть она убивает своё личное время на разбор моего текста. А если не разберёт, то я ей попеняю на нежелание трудиться.
Она просит написать сказ? А я возьму и напишу краткое содержание мифов Древней Греции. А чем не сказ? Мифы, говорите? А мне всё равно! Я сказала, что это сказ!
Организатор утверждает, что речь в сказе должна имитировать разговорную речь, образную и богатую архаизмами, пословицами и поговорками? А я буду использовать классический литературный, и баста.
Подумаешь, человек пожертвовал личное время и придумал для меня практикум! Я хочу писать так, как хочу. И мне этот практикум до лампочки.
Так что ли, дорогая и уважаемая мной Светлана?
Виталина организовала это мероприятие, изучила вопрос, поэтому мы должны подчиняться. Если её задание вдохновило на написание работы, не соответствующей теме практикума, значит, надо сказать ей спасибо за толчок и, оценив значение своего труда, сразу отправить работу на собственную страницу.
Если сразу не поняли, что такое сказ, то можно поблагодарить, таки, организатора, но не обязательно биться, чтобы пересказ мифа переквалифицировался в сказ. Тем более, работа вполне достойная, я сходила и посмотрела.
Слышь-ко, расскажу о моих уральских хождениях по следам бажовских сказов.
У меня в Екатеринбурге жила родная сестра. В одну из поездок прознала я, что в городе есть дом автора «Малахитовой шкатулки» Павла Петровича Бажова. И захотелось мне соприкоснуться с миром, в котором жил и создавал свои чудесные произведения замечательный писатель. Всего полсотни рассказов особого жанра переведены на 100 языков мира! Ещё в детстве Бажов заворожил меня своими волшебными
историями, в которых реальное переплетается с вымыслом, а в простоте неожиданно являются глубина и мудрость. Ночами грезились бажовские персонажи: Хозяйка Медной горы, которая превращалась в девушку из ящерицы, Данила-мастер, Синюшка, Кокованя…
Каждый его сказ – это маленькая драгоценная вещь. В ней столько добра и любви к людям, так интересно описаны обычаи и приметы старого Урала, его легенды и небылицы…
А какая «шкатулка» камней! С камней и началась моя экскурсия по бажовским следам. В центре города нашла магазин «Малахит». Захожу и вижу прилавки с поделками из малахита. Здесь и шкатулки, и ювелирные украшения. Каждый предмет являет красоту малахита по-своему. Вот будто срезанный цветок, там веточка, на иных полоски. Есть без узора в различных оттенках зелени: изумрудный, салатовый, в тёмных и светлых прожилках… Хочу выбрать себе подарок. Долго выбираю. Наконец, останавливаюсь на броши. Малахитовый цветок с листочками в серебряной оправе. Много других уральских самоцветов увидела: яшму, бирюзу, змеевик, сапфиры, рубины, хризолиты, топазы, бериллы, турмалины, аметисты, александриты, горный хрусталь… Но особое впечатление произвело посещение Музея истории камнерезного и ювелирного искусства и Уральского государственного геологического музея в Екатеринбурге. Там столько чудес! Замечательная малахитовая комната с вазой в 75 сантиметров. Особенно интересно мне было в Бажовском зале, Здесь увидела вазы и гарнитуры, минералогические горки, каменный цветок и фигурки героев из сказов Бажова. В геологическом музее есть кристалл кварца «Малютка», который весит почти тонну! Да, ларец уральских самоцветов наполнен красотой, фантазией и трудом.
И вот я у дома Бажова. Маленький домик с крылечком в четыре ступеньки, на которые ступал писатель. На стене дома плакат с портретом бородатого владельца и его мудрые слова: «Не нами сказано — чужое охаять мудрости немного надо, а своё придумать — не одну ночку с боку на бок повертишься».
Здесь с 1906 по 1950 год жил и работал Павел Петрович Бажов. При входе встречает скульптура писателя с малахитом в руке. В комнатах витает дух его бывшего владельца. Уютные комнаты наполнены необычайной энергией. Здесь книги, камни, статуэтки, гостеприимный стол с самоваром…
А во дворе деревянная скульптура Бажова с Дарёнкой и Мурёнкой( из «Серебряного копытца») в руках.
На заборе в древесных щепках слова из народного говора рассказчика дедушки Слышко, которому препоручил Бажов сказывать сказы. «Не охтимнёченьки» — без горя, спокойно, а «охтимнёченьки» — горе мне, тяжело.
«Изробиться» — выбиться из сил от непосильной работы, «мерекать»- думать…
О многом заставляют мерекать бажовские сказы, учат постигать красоту и трудиться поте лица для достижении цели и смысла жизни.
Лето на тот год жарким да пряным выдалось, потому и внучатки мои жили со мной на даче. Ладно житьё наше складывалось. Меньшая Маняша пяти лет и старшенький Николка — восьми послушными росли, рассудительными не по годам, меня бабой Сетой кликали, так сызмальства у них повелось, когда оба ещё немо говорили.
Ночи летом так себе, одно название. Глаза закрыл, вот оно и утро уже, вставай да за работу принимайся, землица ждёт. А у нас с ребятами уговор: если будут помогать, историю скажу о дедовой шкатулке. Трудов у хозяйки всякий день невпроворот, так и откладывалась день за днём обещанная беседа. И вот в одно погожее утро я усадила Маняшу и Николку в тенёчек подле дома и спрашиваю:
— Ну, что, солнышки мои, хотите сказ про дедову шкатулку?
— Хотим, — хором отозвались дети.
— Тогда слушайте, мои золотые.
Было это давно, да и было ли, один дед Ванюра и знал, а его давно уж нет на этом свете. Мне лет восемь-девять на ту пору было. Июнь стоял солнечный, травы и деревья уже в силу вошли и ждали нас.
Привезла меня мамушка опять к деду Ванюре в деревню на каникулы погостить, молочка парного попить да сил набраться. От деревни его к тому времени одно название осталось, но зато какое — Кочегары! Матушка моя, Надежда, деда Ванюры младшая дочка, тут родилась, в аккурат после войны, любила Кочегары всей душой и всегда рвалась к родителям на побывку из города. Вот в один вечер и говорит мне дед Ванюра:
— Мы завтра, внука, с Надюхой пораньше встанем да в лес пойдём, шкатулку мою проведать, с секретом. Пойдёшь чё ли с нами?
— Пойду, деда, — затараторила я от неожиданности, услышав от такого простого с виду деда Ванюры про таинственную шкатулку да ещё с секретом.
Сказано — сделано. Утро наступило сразу, будто ночи и не было. В деревне сборы скорые, без церемоний: кусок хлеба на ходу да кружка парного молока в сенцах и выходь, коль готов за ограду.
Идём по росице ладком. Впереди дед Ванюра, мама за ним, а я последняя. Поспеваю скоренько, не отстаю от старших, головой кручу по сторонам, горожанка, кочегарские красоты обозреваю. А вокруг росы студёные, травы сочные, птицы поют, надрываются, радуются нам, будто хозяевам. Так мы огородцы с банькой прошли, спускаемся по угору к речке Карлице. Она ленточкой узенькой атласной в траве вьётся, бежит от нас меж холмов да перелесков, блестит перекатами на солнце.
— Внучатки мои, золотиночки, красота такая, что уж и не забыть её! Красота земли нашей вятской, дома родного и открылась мне в то утро в раз, тихо-тихо, неприметно совсем, а крепче крепкого. И так любо стало мне всё это: и речка Карлица, и угор кочегарский, и тропочка вниз от огородцев, и ветхий мосток через речушку, и поросшие сочными травами берега.
Перешли мы по мостику на шаляпинский берег, а там рощица березовая. Берёзоньки-матушки на ту пору уж в силу вошли, народили нежных листочков. Кланяются нам, привечают, а с дедом Ванюрой так и вовсе — разговаривают. А он их любящим взглядом нежит да каждую по имени величает:
— Здорово, Петровна! Как ты в этом годе? Ни чё ль перезимовала? — и гладит, гладит её по шершавому стволу натруженной крестьянской своей ладонью. Дед Ванюра кузнецом был, в деревне на почёте, трудяга, каких мало.
— А ты, Гришиха, выпрямилась чё ли? Болё уж сильно покорёжило-от тебя в прошлом годе. Любуется дед, а в глазах слёзы, слёзы стоят крупными бусинами.
— Ну, подруженьки, одарите нас веничками. Вот я вам дочку свою да внуку городскую привёл, наши они, любите и Вы их, как меня.
Потом сноровко так навязал березовых веничков, крепких да ароматных, и направились мы к дому.
Той же тропочкой возвращаемся, только теперь в гору путь наш лежит. Идём, не спеша, я землянику в рот собираю да воздухом сладким надышаться вдоволь никак не могу. Тогда где мне было понять, малой, что вся жизнь родичей моих с этим угором связана, всё здесь ножками родными хожено-перехожено: и дружили, и песни пели, и на работу шли — всё по этому угору, меж ёлочек, домашних да пушистых, под которыми к сентябрю рыжиков, хрустящих пузатиков, тьма тьмущая родится.
У ограды, тяжело присев на скамейку, дед положил веники на траву и приветливо погладил свою верную старую Каштанку.
— А как же шкатулка, деда? — переведя дух, заговорила я.
Дед Ванюра хитро так улыбнулся:
— Вот ведь дело-то какое, внука, не всякому та шкатулка открывается.
— Как так?
— Шкатулка эта волшебная, стоит на видном месте, да видит её не каждый. Оттого и не открывают, и секрета не находят.
— Чё же это, деда, чё это?
А дед продолжает с искрящейся улыбкой в глазах:
— Шкатулка махонька и стоит полным полнёшенька здеся давно, сколь я помню, и раньше. Шкатулка та, девонька, — места родные, а полна она любовью нашей, людской значит. Эта самая шкатулочка — оберег надёжный от ворога лютого да от нечисти всякой. Того ворога прогнал я далече отседа, да ты, небось, знаешь, как я с фашистом воевал в германскую. Вот. Я шкатулочку ту самую с собой брал на фронт и носил под шинелькой, в сердце, пока домой, значит, не вернулся. Она меня от смерти и уберегла. Вот те и весь мой сказ. Любовь, девонька, вот главный секрет всего. Запомни дедову шкатулочку, и секрет мой пусть всегда при тебе будет. И тебя спасёт, как меня спас.
Дед Ванюра смахнул слезу с глаз, тяжело поднялся с лавки и пошёл в избу. Мала я была, но слова дедовы запомнила на всю жизнь, и прикипело моё сердце любовью к местам, где по округе деревеньки разбросаны словно горох по полям летним. Слышите, названиями те деревеньки до сих пор перекликаются меж собой: Кочегары да Зяблецы, Слабни да Шаляпы, Перескоки да Заяки. Теперь одно эхо от них и осталось в земле нашей Вятской. Оно, эхо это, зовёт за секретом дедовой шкатулки меня и сейчас. И я возвращаюсь, всякий раз, как вспоминаю чудную деревенскую родину и свои крестьянские крепкие корни.
Век живи – век учись… И чтоб дураком не помереть, взял меня барин с собой – в город, на науку. За шустрый нрав и смышленый взгляд. Чудес посмотреть и себя показать. Не зря ж у нас говаривают « Конь добрый — да не езжен; хорош парень — да не учен». Да и что в деревне видано окромя жизни нашей простецкой. Учеба проста – кнут по хвостам. То ли дело стольный Петербурх! Чего только охотники не баили про него! И про дворцы разубраные, и про господские гулянья, и про заморскую живность для их потехи… Много чего сказывали. Байка незнаема и на гору взберется – а с горы рассыплется. О правду сведущую разобъется. Но больше мне у них запомнилось другое диво дивное, мной не виданное. Баили — там, по средь града стольного стоит железный болван. Да не простой – любого желающего заморской сладостью одарит! И что создать его, конфектника Бормана, надоумил арап один. Пришлец в наших краях с земель жарких, из царства негуса. Мож брешут языки басурманские? А коли правда? Сказывал я барину про то. А он мне: «За службу верную, Степка, я тебя с собой беру. Учиться будешь! И сам все увидишь.» Сказано – сделано! Ох, други, отродясь в каретах не ездывал. На вороном оно сподручнее как-то. А тут – сам как барин… Всего виданного не перескажешь… А за болвана – суща правда есть! То чудо зовется «домик братьев Гримм». Но вот вам крест, честной народ, я за все время этих братьёв там так и не видывал! Ни разу! Прямо колдовство какое-то! Домик есть – братьёв нет! Мож в полоне у негуса африканского томятся? Надо у барина спросить. Но в домке том точно кто-то живёт! И кажный раз пятиалтынный требует! Сила неведомая, жадная! Но в замен – оно! Чудо заморское! Шоколад – называется! А это я вам скажу, други родные, не мед наш – непонятное… Но вкус в полон берет! И хочется еще! А ведьминская сила внутри еще один пятиалтынник требует! И стоит просильщик рядом да свои карманы выворачивает: «Нетути! Проклятый болван. Вот смотри! Пусто! Двухгривенный только! Дай мне еще шоколаду… И пятак не забудь!» Деньгу та сила забрала. И ничего не дала! «Братцы, басурмане обирают!» «Да чего возиться то?!- летит из очереди — Сейчас мигом мозгу прочистим – стукнуть надо!» И под богатырскими ударами болван только жалобно скрипел и стекла с него разлетались! Только околоточные и могли навести порядок.Но когда купчина, от щедрот души, втискивал в маленькое отверстие для монет бумажный трехрублевик – все чудеса, с жалобным писком, заканчивались – болван темнел. Как мне поведали – выключался. Эх, какие же ненадежные чудеса в этих городах. Чуть стукни их – и ломаются! Денег больше дай – выключаются! Не то что наши, деревенские – с силой от природы матушки.Однако ж, Борман-конфектник, о нем – отдельный сказ, таки смекнул как быть — нанял богатырей – братьёв из нашей деревни в охрану тому болвану. Грамотных. Подучившись, я понял за чем! На ём же табличка была! С надписью про ентот пятиалтынник – как плату за шоколад. Дай денежку – получишь чудо. Все ж просто было! Но грамоте не все обучены. А то ж дело поправимое! Ведь дорог по жизни много, а выбор то простой – книга мудрая или кулак молодецкий учителем ума-разума будет! За сим, други, коль верите в такие чудеса – приезжайте в Петербурх «на науку», как я. И пускай как путь будет вам энтот сказ.
.
Кто-то родился человеком, птицей, мухой, а я — паук. Живу на окне, поэтому меня называют «оконный». Я считаю, что это моя фамилия. А имя мне дала хозяйка: «Вестник'.
Пауки, как и люди, часто остаются непонятыми. Нас пугаются, нас не любят. Но это потому, что о нас мало знают. Сразу скажу, что я не насекомое. Учёные нас отнесли к членистоногим, отряд паукообразных. Я горжусь тем, что наш отряд включает 42 тысячи видов, нас изучает наука аранеология. Пауки — одни из древнейших обитателей нашей планеты, заселившие сушу более 200 миллионов лет назад!
Все мы разные, но у нас общее строение: 8 ног (четыре пары), волосатое брюшко, головогрудь (нет шеи), 8 глаз (у некоторых 6, а бывает 2).
Мы, пауки, — творческие существа. Вы посмотрите на мою уникальную паутину.
Какой узор! Круглые концентрические сплетения тончайших, но очень прочных нитей. Говорят, что если бы нити паутины были в карандашную толщину, её бы не порвал самолёт.
Люди знают, что моя паутина липкая. Так я ловлю мух, мошек, тараканов, клопов в свою сеть. Они — мой корм. Нас нет там, где нет этих насекомых. По сути, мы — санитары и помогаем людям избавиться от вредных соседей.
Чтобы не запутаться в своей паутине, нужно по ней пробираться осторожно. Но я знаю её устройство: не вся паутина липкая. Маленькие капли клея находятся на круговых линиях, а лучевые без клея.
Я не так прост, как кажется. У меня есть мозг, лёгкие, сердце и кровь белого цвета. Я — потомок пауков, которые жили в этом доме. Это и мой дом! Люди, которые не убивают пауков из жалости или суеверия, выбрасывают их на улицу. Но домашний паук не приспособлен к таким условиям жизни и погибает.
Моя хозяйка время от времени смахивает меня со словами: „Надо погонять пауков!“. Это она меня предупреждает. Я успеваю спрятаться и даже частично съесть паутину, ведь это белок, который переварится и станет материалом для нити, подобной шёлку.
Ничего страшного! За полчаса совью новенькую паутинку и по-прежнему буду ловить мух, мошек, комаров, которые пытаются проскочить в жилище моей домовладелицы.
Мы с Хозяйкой дружим. Она наблюдает за мной, а я за ней. Утром, отодвинув штору, спрашивает меня: „Ну, Вестник, какие сегодня будут новости?“ Надя (так её называет муж) считает, что если я вверх прыгну — хорошие, а вниз — наоборот. А я и сам не знаю, почему мне хочется то вниз, то вверх, а то остаться на месте…
Понаблюдает за мной, посмотрит на сад, на небо… О чём-то своём думает… И отойдёт от окна. Весь день, как и я, в движении: туда-сюда по дому, что-то делает.
Больше всего я не люблю, когда она моет окна. Сначала меня смахнёт веничком, потом какой-то пахучей жидкостью брызнет (а я не выношу этих запахов!), а потом вытирает насухо, приговаривая: „Моем, моем…чисто-чисто“. Заблестит стекло — скользко. Я несколько дней в уголке посижу, а потом опять вяжу кружевницу.
Зимой я переселюсь в дом и впаду в спячку, поэтому могу месяцами жить без пищи. Зима не влияет на количество фруктовых мух, мошек, ковровых жуков, моли и чешуйниц в домах, поэтому даже у оголодавшего паука, проснувшегося из спячки, есть возможность выжить. Домовые пауки также могут питаться своими сородичами. В одном доме обычно не встречается больше трех восьминогих соседей.
Единственной проблемой для домовых пауков является опасность замерзнуть их потомству. Гнезда часто погибают из-за чрезмерного холода. Однако пауки находят решение этой проблеме с помощью уникальной формы паутины. Они могут превратить ее из ловушки в защитный покров, который утеплит еще не вылупившихся паучков.
Но до зимы ещё далеко. Тепло и сухость — самое комфортное для нас время.
Отвлёкся я: хотел поделиться своими знаниями о наших особенностях. Много ещё мог бы рассказать…
Темнеет. Надя подходит к окну закрывать штору, смотрит на меня и хвалит мой дневной улов. „О, к тебе и осенний вестник прилетел!“ — это она увидела берёзовый листок, который попал на паутину. И улыбнулась.
Я люблю, когда она улыбается.
Всего Вам доброго!
Удачи!
Убирали нонеча картоху, мне и вспомянулось, вот расскажу.
Послала позалетось свекровка меня с мужем, со старшим сыном, значится, да с золовкой и деверем к своей свекрухе помочь картоху убрать. Лето чать на исходе, небо всё чаще сентябрём глядит, а покудова вёдро, оно самое то. Жила старуха в деревне с чудным названием Гусевы хохлы, хотя хохлов тама отродясь никто не видывал. А близ деревни речушка текёт Немига, такое у ней прозванье, кубыть, от бочажка, что как чей-то глаз в небо глядит и днём и ночью.
А дорога к деревне шла вкруг леса, а напрямки можно было гатью пройти, да только не было таких охочих. Ну, мужик мой с братом да сеструхой хотели шагать по дороге, а я подбила лесом идти. Картоху-то копать с завтрева, а нонен день для роздыху. Глядишь, грибов найдём, нажарим. День стоял тихий, тёплый, хоть солнца и не видать было. Время не позднее.
У мужика мово за плечами котомка со снедью да подарками, а мы с новыми плетухами. С котомкой-то не шибко согинаться ловко, вот он и идёт по гати, а мы нет-нет да в лесок и шмыгнем.
Вот я наклонилась за грибом, глядь – батюшки мои, а вон ещё, да какой ядреный, а рядышком поменьше, в шапке набекрень, есть тебе малец-сорванец. И невдомёк мне, что вдруг такая тишина меня обступила, голосов-то не стало. Подняла я голову и ахнула: всё кругом золотое. И солнышко так приветно и на полянке от его света всё блестит. Грибов видимо-невидимо, и на земле – даже ногу поставить нельзя, чтоб не потоптать грибы-то, у берёз все стволы, покуда глаз видит, в опятах, сухие, какие на земле, тоже в грибах! Да грибы-то какие – чистенькие, крепенькие, целыми семейками с одного корня. Прямо диво дивное, никогда не видывала, а берёзки не шелОхнутся, птиц не слыхать.
Дай, смекаю, всех позову, вместях-то наберём грибов и на суп и на жарёху. Начала звать-кричать, а голос-то как от стены отдаётся, а мне не страшно, а весело, потому что стало мне чудиться, вроде не одна я тут. Или так блазнилось – вроде кто-то плечо погладил, усмехнулся ласково, вздохнул негромко… А я сама себе говорю – надо и честь знать, цельную плетуху набрала, хватит. А потом поклонилась со словами – спасибо, мол, лесовичок, и угостил, и удивил. И я тебя угощу – и положила на ветку берёзы ломоть хлеба, что в кармане был – и добавила, что после картохи всех сюда приведу, пусть полюбуются. По полянке как шелест прошёл и всё смолкло.
Оглянулась я – батюшки, темнота кругом, ктой-то кричит, меня по имени кличет. Аукнулась я и прибежали ко мне муж с золовкой и деверем. Наперёд друг друга гомонят, я только и поняла, что потеряли они меня… Все промокшие до нитки, меня тормошат – ты где была, и сухая и с грибами. Оказывается, искали они меня часа три, а по моим часам я минут двадцать была на полянке.
Добрались до избы Бабани, подивилась она, глядючи на мою плетуху, а ещё больше, что к кофте у меня надеты, как брошка, два больших спелых жёлудя.Поведала я всем про полянку грибную, а Бабаня и говорит – в нашем лесу отродясь опят не водится, это ты, девонька, лесовину, видать, приглянулась, вишь, как тебя одарил. Муж мой насупился – я энтому лесовину бока завтресь намну.
Покопали картоху, и решили пойти в лес, чтоб найти вчерашнюю поляну да ещё грибов набрать. Мне так помнилось, что не верят мне, думают, кого-то встретила, кто свои грибы отдал. Обидно мне стало.
Исходили лес вдоль-поперек – нет полянки! А я потихоньку от всех хлебца опять положила на сучок дерева и прошептала – не сердись на них, спасибо тебе. Поблазнилось мне или нет, как будто вздохнул рядом кто-то. Кубыть, нет, муж вдруг спросил, что, мол, вздыхаешь?
А когда вернулись, Бабаня оглоушила новостью – на подушке, где я спала, лежала золотая брошка – два желудя! Бабаня сказала – и-и, милаи мои, грибы искать, тоже счастье надо.
А брошка лежит в потайном месте, чтоб муж не выкинул.
Лесовинов дарунок.
Наверное, поэтому не золовку поместила на грибную полянку, а себя, как было на самом деле.
Погодки Светка и Сережка выскочив из машины — бежали навстречу древнему старику. Родной дед. Не захотел уезжать из своей деревни в город. А зачем? Здесь жизнь прошла. В любви и согласии… Да вот схоронил он во прошлом годе свою Любушку… Люба и Ваня равно Любовь… Один, как перст, остался… Нет! Не один! Детки! Большие уже… Сынок Артём – в большом бизнесе. Степенным и серьезным он, как и тятя родный, был с детства. А шустрая Женька – мамкина радость и тятина гордость – в моду подалась. С детства выдумщицей и щеголихой была. А фантазия то какая! Все куклы ейные словно барыни одеты были! Красоту из ничего могла сотворить! Наверно и родилась с иголкой и ниткой. Эх… Как быстро то время прошло… Теперь вот Женькины пострелята уже дедом кличут… Не сидится им в городе. Как только узнают что к деду надо ехать – тут как тут! Оно и понятно. Бережет мамка их души детские как может, от заразы забытья и смерти лютой, глазу мирскому незаметной. Ет когда вроде человек есть, и живой – а насправде то покойник ходячий. Только облик человечий в нем – а душа мертвая. А облик тот может разные лютые деяния и смертоубийства творить, радуясь при этом аки змий лукавый сатана именем… Спасая, везет их мамка на деревню – деду. Приобщать к правде, к истоку Рода нашего. Памяти прошлых лет, ведь кто правдой живет, тот добро наживет…
— Деда, а ты нам обещался в прошлом разе про боевого Деда Мороза рассказать. Помнишь?
— А как забыть то?.. Хоть и сам тогда был вот как вы – такой же постреленок. Жил еще не здесь а в Ленинграде, ну тот который сейчас опять Петербургом стал. Время голодное было, военное. Фриц нас тогда в блокаду взял. Много зла поделали они в городе своими бомбами. И смертью лютой которая от безхлебья пришла. Страшно было… Вот вы у меня такие шустрые непоседы. И дай Бог вам на своем веку не знать ничего подобного…
— И где ж тут Дед Мороз то появился? – не унимался внук Сережка. – Там же страшно было, убить могли!
— А ты не перебивай старших и узнаешь! – сурово посмотрел дед, и тут же улыбнулся. – Мне ж ее опосля войны сам Дед Мороз и поведал. Шоферил я под его началом, вот и друзьями стали…
— Ты? С Дедом Морозом? – глазки юных слушателей округлились от изумления! – А правду говоришь? – скользнуло у них хитрое недоверие.
— Правда груба, да нам люба. Ну так слушайте. В те годы лютые, когда немец на нас войной шел, перед Новым 1942 годом задумал Дед Мороз детишкам подарков привезти. И не куда нибудь – в блокадный Ленинград! А как? Фрицы проклятые кругом! Все простреливается! Пожалел Дед своих оленей то – на «полуторку» пересел. Загрузив ее, сердешную, перед этим, да под самую то завязку. Мандаринами, конфетами и прочими гостинцами. Предупреждали – беда может быть – лютуют демоны на «Мессерах»! Подстеречь могут! Но Дед Мороз, как богатырь былинный – не испугался ворога. Хоть и сам безоружен был.
— Чего ему бояться — он же волшебник! – Светланка оживилась.
— Да, было маненько...- улыбнулся в усы дед Иван. — И вот сел он в эту волшебную машину, а путь далекий ждал, не простой, да по Ладоге, по речному льду – «Дорогой жизни» назывался. Ему ж то, как сейчас на санях да по воздуху опасно было летать – зенитки вражьи стерегли, смерть в нашем граде осажденном лелея… Выехал он на ледяную гладь, где, как на столе — виден стал. Заприметили нечистые! И полетели куражиться, чуя в нем добычу легкую. Ну вот прям как наш Васька с мышатами, перед тем как съесть их. Хитростью и скоростью бился с ними Дед Мороз. Одолевали проклятые! Машину всю покорежили своими пулями. Радиатор – легкие машины – закипел от натуги и холода лютого. И полуживая «полуторка» встала посреди мрачной пустыни ледяной! Почуяли злыдни да свою победу близкую! Но Дед Мороз не сдался! Хоть поранили его в той битве здорово! Но он смог вдохнуть жизнь в свой грузовик. И бой продолжился! Заячьими прыжками да виляниями лисьими но перехитрил проклятых, которые, расстреляв все свои боекомплекты, и от того лишь бессильно ругаясь — улетали на базы. А Дед Мороз таки добрался с гостинцами – до города!.. Разгрузился. Опосля в его грузовичке механики аж 49 пробоин от пуль сыскали! Что попишешь — война… Но Дед не мешкал – мигом в детские садики, где их уже давно ждали! Мы же мандаринов тогда отродясь не видывали! А тут чудо новогоднее, с простреленной дыркой но пахнущее так, что не забыть, лет и лет спустя! И это все – среди царствия смерти лютой! Лучик жизни, который и свел меня с вами… Ох внучки… В ваши то годы я только мыслями был такой шустрый – голодно. Силенок на игры маловато было. Но за этот волшебный новогодний лучик, Деду Морозу из фронтового автобата я сохранил благодарность на всю оставшуюся жизнь…
Сказать, что тема этой недели была для всех непростой – ничего не сказать. С появлением каждой новой работы возникало всё больше и больше вопросов. Как я уже писала в одном из комментариев, сложности возникли не только у участников, но и у меня как ведущей. Грань между жанрами устного народного творчества так тонка, что отчётливо её видят только специалисты в этой области. По началу мне самой было непросто определять сказ «на глаз». Я ошибочно поставила не первое место именно своеобразный язык повествования, стилизованный под старину – образную разговорную речь. Все остальные признаки сказа посчитала менее важными и отодвинула на второй план. Как следствие – запутала всех участников, назвав сказами произведения, которые по сути являлись сказками. Поэтому пришлось изучать вопрос углублённо и оценивать ваши произведения с точки зрения соответствия всем характерным особенностям сказа. А потом появилась работа Светланы Гордеевой, которая показала, что сказ может быть и современным, если соблюдены необходимые условия. Правда, у Светланы нет озвученной рассказчиком морали и сказу предшествует вступление, характерное для рассказа, но это частности. Сама идея, что сказ может быть современным, на мой взгляд, блестящая. Классический же сказ в рамках практикума получился у Ольги Куликовой.
Да, очень сложная тема при внешней лёгкости и простоте. Но ведь нет ничего страшного в том, что с первого раза не у всех получился сказ. Мы же учимся. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Зато столько новых сказок написано! Разве не это главное?
Итак,
золотой кубок четвёртого этапа получает Ольга Куликова.
Серебряный кубок – у Светланы Гордеевой.
Ваши голоса распределились следующим образом:
Юлия Талалаева – 10
Онега Ершова – 9
Светлана Гордеева – 9
Ольга Куликова – 9
Светлана Нагибина – 7
Татьяна Юдина (Tatiana) – 6
Анатолий Федотов – 5
Надежда Фурзенко – макс 4 (2 произведения)
Светлана Захарова – макс. 4 (3 произведения)
Ирина Бжиская – 4
Людмила Зарубина – 1
Николай Зайцев – 1
Ольга Вербовая – 1
Приз зрительских симпатий найдут у себя на страницах Юлия Талалаева, Онега Ершова, Светлана Гордеева, Ольга Куликова и Светлана Нагибина.
Отдельными призами будут отмечены Юлия Талалаева, Светлана Нагибина и Татьяна Юдина за бережное хранение языковой культуры предков и виртуозное владение родным языком. Так же персональную медаль получит Светлана Захарова – за упорство в достижении поставленной цели.
А творческая мастерская на этом закрывается. Я была бесконечно рада нашему общению, дорогие друзья. Всем сердцем благодарю вас за участие в проекте, за новые знания, которые приобрела благодаря вам, за оказанное мне доверие оценивать ваши работы и за счастливую возможность приобщиться к творчеству таких талантливых и многогранных личностей, как вы. Надеюсь, наши практикумы были для вас полезными. Очень хотелось, чтобы этот проект стал территорией творческих экспериментов, расширил границы ваших писательских интересов, пробудил желание творить в новых, непривычных жанрах. По-моему, всё получилось.
Желаю всем вдохновения, личных достижений и больших побед в серьёзных конкурсах.
Замечательная творческая идея у тебя — сказочная шкатулка с литературными дарами и ты мастерски ее воплотила. Поздравляю победителей. Главное — рождение новых произведений в жанре сказов.
Спасибо тебе огромное за участие, Онега. Модерация отнимает много времени, но ты не прошла мимо практикума. За что тебе не я одна благодарна. Все с удовольствием прочли твоё произведение и отметили его как одно из лучших.
Огромное спасибо за высокую оценку моей работы! За прекрасный кубок и приз зрительских симпатий! Спасибо всем, кто за меня голосовал! Очень рада, что приняла участие в этом конкурсе!
Хотя, почему точку? Многоточие)))
Большое спасибо, Светлана, за тёплые слова и, конечно же, за волю к победе в первую очередь над Вашими сомнениями и неуверенностью в себе. Желаю Вам вдохновения, творческого роста, успеха и новых достижений, которые обязательно будут.