Смысловая нагрузка личных имён собственных в первой части романа М. А. Булгакова "Белая гвардия"

Смысловая нагрузка личных имён собственных в первой части романа М. А. Булгакова "Белая гвардия".

   В первой части романа "Белая гвардия" используются разные личные имена собственные. Для анализа было выбрано 9 личных имён собственных и 6 фамилий. В работе будет предпринята попытка объяснить формы их употребления и функции в первой части романа.

   Основные персонажи романа — семья Турбинных. Этимология их фамилии может выводиться из украинского или русского языков. Вот как говорит об этой фамилии Интернет-словарь: "Турбин — турба — морда у кошки и собаки. Турбой в насмешку называли и человеческое лицо. Вероятно, Турбин — кличка человека с неприятным, некрасивым лицом. В украинских языках и некоторых русских говорах "турба" — беспокойство, хлопоты; в этом случае слово могло стать прозвищем беспокойного человека".

   Автор по-разному относится к своим главным героям. О самом старшем из них, Алексее Васильевиче Турбине, Булгаков говорит с лёгким презрением, называет его человеком-тряпкой, да и сам герой считает себя таковым. Если вспомнить, что в переводе с греческого "Алексей" значит "защитник, помощник", то становится понятно, что, наделяя старшего Турбина таким именем, автор саркастичен. Сам Алексей по складу характера не способен к решительной защите кого-либо. Это чётко проявляется в эпизоде с отъездом Тальберга, когда Турбин понимает, что не должен был подавать руки мужу сестры при прощании с ним: "… а я действительно тряпка. Если уж не выгнал его, то, по крайней мере, нужно было молча уйти".

   В разных ситуациях Булгаков именует героя по-разному, подчёркивая или ослабляя определённые функции и черты характера Турбина.

  При первом появлении героя, во внесемейной обстановке или при исполнении героем какой-либо социальной функции, он именуется Алексей Васильевич Турбин или Алексей Васильевич: "… когда старший сын, Алексей Васильевич Турбин, после тяжких походов, службы и бед...", "Алексею Васильевичу Турбину, старшему — молодому врачу — двадцать восемь лет...", "Да кто он такой, Алексей Васильевич?", "Это верно, — вынужден был согласиться Алексей Васильевич, потупляя глаза...".

   В семейном кругу и кругу друзей Турбина называют по-разному — Алексей старший, Алексей, Алёша: "… изразцовая печка в столовой грела и растила… Алексей старшего...", "В сумерки Алексей и Николка пошли за дровами в сарай", "Я попрошу Алексея, чтобы тебя не дали в обиду", "Алексей на митинге незаменимый человек, оратор...", "Николка положил гитару и быстро встал, за ним, кряхтя, поднялся Алексей", "Алексей, снимай с него френч, живо", "Предупредил ли Алексея командир?", "Алёша тоже добрый, но как-то он больше ненавидит", "Алёша, эгм… будь другом, дай свои шпоры надеть". Частотность употребления формы имени Алексей подчёркивает старшинство героя.

   Сам автор, говоря о своём герое в нейтральной обстановке, называет его Алексей Турбин, старший Турбин или просто Турбин: "… Алексей Турбин, придя к отцу Александру...", "… неизвестно у кого спросил Турбин", "Старший Турбин, бритый, светловолосый...", "Турбин же старший...", "… ошалевая от брани, спрашивал Турбин...", "Турбин обозлился", "… ядовито продолжал Турбин", "Вещий сон гремит, катится к постели Алексея Турбина", " — С бабами? Так и впёрлись? — ахнул Турбин", "Турбин неожиданно заглянул в дверь".

   Кроме обращения по имени-отчеству, Булгаков, для подчёркивания социального статуса героя, называет его доктор Турбин, доктор А.В. Турбин, лекарь Турбин: "Доктор А.В. Турбин. Венерические болезни и сифилис...", "Разрешите представить Вам, господин полковник,… доктора Турбина...".

   В тексте используется и форма господин Турбин, но с ироническим оттенком: "… господин инспектор полюбуется на господина Турбина...".

   Кроме перечисленных выше вариантов изменения личного имени, говоря о герое, автор называет его доктор, господин доктор, батюшка, ваше высокоблагородие: " — Они в бригаде крестоносцев теперича, господин доктор", " — А это, ваше высокоблагородие, у них-то ведь заранее всё известно", "Не сомневайтесь, господин доктор", "Итак… ах да, доктор?", "А вы, доктор, с этого момента на службе", "Батюшка, что ж вы людей давите?". Эти наименования (кроме фамильярного обращения батюшка) тоже призваны подчеркнуть социальный статус Турбина.

   Употребление вместо имени прилагательного старший подчёркивает положение героя в семье: "… озабоченно спросил старший", "Но Николка со старшим угасли очень быстро...", "Младший из гордости, старший потому, что был человек-тряпка".

   Младшего брата, Николку, Булгаков тоже показывает с иронией, но по отношению к этому герою он более терпим. Можно даже утверждать, что автор симпатизирует герою, хоть и не упускает случая подтрунить над ним. Ирония Булгакова кроется уже начиная с несовпадения значения этимологии имени и его формы в романе. Значение имени "Николай" — "побеждающий народ", автор же намеренно нигде не называет своего персонажа полным именем. В романе он проходит только как Николка (это подчёркивает, что герой не может соответствовать своему имени и побеждать кого-либо): "… а сам Николка ещё не знал, что всё, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему", "совсем крошечного Николку", "… Николке — семнадцать с половиной", "Николкины глаза вспоминают", " — Вот так здорово, — сказал растерянный Николка", "Николка, я тебе два раза уже говорил...". Хотя и здесь есть свои вариации. Например, желая показать, что муж Елены, Тальберг, не входит в семью Турбинных, Булгаков намеренно использовал словосочетание Николка Турбин в следующем примере: "Николка Турбин однажды улыбнулся, войдя в комнату Тальберга". И только в одном эпизоде первой главы к этому персонажу обращаются Николушка: "Брось. Не поможет. Николушка, слушай".

   Чтобы подчеркнуть молодость (и даже детскость) своего героя, Булгаков намеренно перед его именем несколько раз ставит прилагательные совсем крошечный, маленький: "… изразцовая печка в столовой грела и растила… совсем крошечного Николку", "… что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины...".

  Особое отношение у автора и к сестре Алексея и Николки, Елене Турбиной. Значение её имени — "свет, факел, сверкающая". В отличие от имён братьев, её имя полностью совпадает с её внешностью и функцией в романе и имеет не ироническое, а прямое значение.

  Если, говоря о "побеждающем народ" Николке, Булгаков иронично рассказывает читателю о вихре, нависшем "на правую бровь", о голубых глазах, посаженных "по бокам длинного птичьего носа" семнадцатилетнего молодого человека, то, описывая Елену, автор употребляет эпитеты красивая, ясная, золотая, рыжая, рыжеватая, важня, а о волосах героини — "золотой серп её развился", "… смятый венец волос пронизало пламя...": "Леночка, пей вино, золотая, пей", "Видишь ли, Лена, ясная...", "Елена рыжеватая сразу постарела и подурнела", "… рыжеватая Елена, свесив руки на колени...", "… брак между красивой, рыжей, золотой Еленой...", "… он подошёл к важной рыжеватой Елене...".

  По имени-отчеству (Елена Васильевна) героиню называют только друзья дома Шервинский и Степанов и служанка Анюта. Но, если служанке так положено по её социальному статусу, то, показывая, как называют Елену Шервинский и Степанов, Булгаков как бы хочет подчеркнуть, что, в отличие от Мышлаевского, который зовёт героиню просто Лена и говорит ей "ты", два других друга дома не слишком близки семье Турбинных: "… само собой понятно, розы Елене Васильевне", " — Очень красивая Елена Васильевна, — серьёзно и искренне ответил Карась", "карась успокоительно махнул рукой. — Не беспокойтесь, Елена Васильевна".

  Все действительно близкие Елене люди называют её уменьшительно-ласкательными формами её имени (Леночка, Лена): Мышлаевский: "Позволь, Лена, ночевать", "Здравствуй, Лена, ясная...", "А ты, Леночка, ей-богу, замечательно выглядишь сегодня"; Алексей Турбин: "Ты, Леночка,… не волнуйся и поджидай меня...", "Леночка, если сегодня я почему-либо запоздаю...".

  Сам Булгаков не скрывает своей симпатии к героине. Автор называет её Елена, Еленка маленькая, Еленка: "… изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую...", "В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой чёрные стенные башенным боем".

  Примечательно, что Тальберг, муж Елены, зовёт героиню полным именем: "Елена, пойдём-ка на пару слов", "Елена, никак иначе поступить нельзя", "Тебя, Елена, ты сама понимаешь, я взять не могу на скитанья и неизвестность", "Вы же Елену берегите".

  Братья тоже иногда называют сестру полным именем, но только в серьёзных, сложных ситуациях: " — Где Елена? — озабоченно спросил старший".

   Положение героини в семье подчёркивают такие слова, как дочь, детка: "… дочь Елена повенчалась с капитаном...", "Поскорее, детка".

   К семье Турбинных можно отнести и служанку Анюту, выросшую в доме Турбиных. Имени "Анна" переводится как "грация, миловидность, милость, благодать". Можно заметить, что автор симпатизирует своей героине, и значение её имени совпадает с образом, созданным Булгаковым в романе.

  И автор, и герои называют девушку только уменьшительно-ласкательными формами её имени (Анюта, Анюточка, Аннушка): "Эх, горе-то, что Анюту я отпустила", "… в заветной комнате Анюты за кухней...", "Черноглазая Анюта, утром вернувшаяся из отпуска от тётки...", "Здравствуй, Анюточка", "… шепнула Анюта и закрыла глаза...", "предметы начинали сыпаться из рук Анюты", "… Аннушка становилась рассеянной...", "Тогда Аннушка закрывала глаза...".

  Не по крови, но по закону входит в семью Турбиных муж Елены, капитан Тальберг. Этимология его фамилии не ясна, но, зная, что он — немец по происхождению, можно предположить, что его фамилия происходит из сочетания двух немецких слов: Tal — долина и Berg — гора. Значение личного имени "высокий, высокочтимый". Сразу заметен сарказм автора, давшего одному из отрицательных героев римское родовое имя. Этим Булгаков как будто подчёркивает заносчивость и чванство мужа Елены.

  Автор очень редко называет своего героя по имени. Чаще всего, говоря о капитане, Булгаков называет его Сергей Иванович Тальберг, Сергей Иванович, капитан Тальберг, или просто Тальберг: "… дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом...", "Мужу её, капитану Тальбергу...", "застрял где-то Тальберг", "Но это оказался вовсе не Тальберг", "И представился убитый Тальберг", "… главная причина этому в двуслойных глазах капитана генерального штаба Тальберга, Сергея Ивановича", "… улыбнувшись, молвил Тальберг...", "… тщетно Сергей Иванович старался угадать, что будет".

  Следует заметить, что иногда Булгаков использует полные инициалы капитана для подчёркивания сарказма по отношению к этому персонажу. Например, во фразе "Но теперь оперетка грозила плохим, и уже не шароварам, не московским, не Ивану Ивановичу какому-нибудь, а грозила она самому Сергею Ивановичу Тальбергу" автор иронически показывает "значимость" капитана для общества и Вселенной.

   Уменьшительно-ласкательным именем Серёжа называют в романе Тальберга только Николка Турбин и Елена: "… когда Николка совершенно бестактно начинал: "А как же ты, Серёжа, говорил в марте..."", "Знаешь, Серёжа, нет у меня к тебе уважения", "Серёжа, что это я о тебе думаю?".

   Кроме форм личного имени, говоря о Тальберге, Булгаков (и его устами другие герои) характеризует этого персонажа в зависимости от его социального положения (мой муж), роли в обществе (капитан, генеральный штабной карьерист, офицер русской военной академии), национальности (осторожный прибалтийский человек) и эмоций, которые вызывает Тальберг как человек (мерзавец, чёртова кукла, бесструнная балалайка, это лучшее, что должно было быть в России): "… дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом", "Мерзавец он. Больше ничего!", "О, чёртова кукла, лишённая малейшего понятия о чести!", "Всё, что ни говорит, говорит, как бесструнная балалайка", "… и это офицер русской военной академии", "Это лучшее, что должно было быть в России".

   Кроме семьи Турбиных, следует также проанализировать значение и использование в первой части романа имён друзей семьи, Виктора Викторовича Мышлаевского, Леонида Юрьевича Шервинского и Фёдора Николаевича Степанова.

   Этимология фамилии Мышлаевского неизвестна. Возможно, что значение фамилии связано с существительным "мышь", но утверждать это с полной достоверностью нельзя. Имя "Виктор" переводится с латинского языка как "победитель". И снова внимательный читатель замечает иронию автора. Описывая внешность героя, Булгаков показывает резкий контраст между красивым лицом "давней, настоящей породы и вырождения" и маленьким, неправильным женским подбородком. В дальнейшем выясняется, что "победитель" сам едва не погиб, чуть не замёрзнув на морозе.

   В разных ситуациях Мышлаевский именуется по-разному. При первом его появлении Булгаков представляет героя, называя его по фамилии-имени-отчеству (Виктор Викторович Мышлаевский): "… оказалась над громадными плечами голова поручика Виктора Викторовича Мышлаевского". В дальнейшем сам автор будет называть этого персонажа только по фамилии (Мышлаевский): "… слабо ответил Мышлаевский", "Тогда только Мышлаевский повернулся к Елене...", "Мышлаевский вдруг застонал...", "Мышлаевский в грязнейшей батистовой сорочке", "… плача, передразнил Мышлаевский". Далее, в официальной обстановке, или обращаясь к прислуге, героя именуют Виктор Викторович: "Анюта,… миленькая, там на веранде бельё Виктора Викторовича".

   Социальный статус Мышлаевского подчёркивают такие слова и словосочетания, как ваше высокоблагородие, поручик, офицер, поручик Виктор Мышлаевский, поручик Мышлаевский, господин Мышлаевский. господин поручик: "Разрешите представить вам, господин полковник, поручика Виктора Мышлаевского...", "Поручик Мышлаевский находится сейчас...", "Это действительно офицер", "Слушаю, господин поручик", " -Ваше высокоблагородие, — бормотала она", "У господина Мышлаевского...".

   Чтобы не слишком возвеличивать боевые качества героя, автор иронически сравнивает его с Радамесом в "Аиде": "… загремел в цейхгаузе Мышлаевский, как Радамес в "Аиде"".

   Члены семьи Турбиных называют данного героя уменьшительно-ласкательными формами его имени (Витя, Витька, Вить, Витенька): " — Витя!", "Витя, тебе стыдно. Ты офицер", "Пить не умеете. Витька! Витька! Что с тобой? Вить...", " — Витька, Витька, — говорила Елена, качая головой...", "… да ты, Витенька, говори сразу — в чём дело".

   Этимология фамилии Степанова, или Карася, как называют его друзья, прозрачна. Фамилия происходит от имени "Степан", что с переводе с греческого значит "венок". Само же имя героя, "Фёдор", переводится с греческого как "Божий дар". Понятно, что здесь тоже проявляется ирония автора, но выражена она не так сильно, как в случае с Мышлаевским.

   И друзья, и автор называют Степанова Карасём: "Карась столкнулся с Шервинским у самого подъезда Турбиных", " — Панику сеешь, — сказал хладнокровно Карась", "… резал пронзительным голосом рёв Карася", "… крикнул медленно, но прочно соображающий Карась".

  О том же, что у Степанова есть и настоящие фамилия-имя-отчество, читатель узнаёт в самом начале появления героя в первой части: "… и рядом с ним… Степанов, Фёдор Николаевич...".

   Социальное положение героя Булгаков показывает с помощью слов артиллерист, подпоручик: "… и рядом с ним подпоручик Степанов, Фёдор Николаевич, артиллерист...".

   Шервинский — единственный из трёх друзей семьи Турбиных, обладающий "аристократической" фамилией. Internet-словарь даёт следующую дефиницию его фамилии: "Шервинский — дворянская фамилия. От реки Шервинты, протекающей в Литве, с некоторым изменением звучания и написания". Видимо, значение фамилии отразилось на взглядах героя, так как он из всех друзей — единственный приверженец гетмана и штабной офицер.

   Имя героя "Леонид" переводится как "сын льва, льву подобный", в то время как сам Шервинский описывается как "маленький улан". Это уже не ирония со стороны Булгакова, а настоящий сарказм.

   При первом упоминании о Шервинском Булгаков называет его по имени-отчеству (Леонид Юрьевич Шервинский): "Цветы — приношение верного Елениного поклонника… Леонида Юрьевича Шервинского".

   В дальнейшем автор говорит об этом персонаже просто Шервинский: " — Будут! — звякнул Шервинский", "Кривая шашка Шервинского...", "Шервинский встал", "Шервинский покосился на печку...", "… звучно и торжественно выговорил Шервинский".

   Социальный статус Шервинского подчёркивают такие слова и словосочетания, как гвардии поручик, улан, бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, адъютант: "… а с другой — Леонид Юрьевич Шервинский,, бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, а ныне адъютант в штабе князя Белорукова...", "Маленький улан сразу почувствовал...", "В наглых глазах маленького Шервинского...".

   Кроме семьи Турбиных и друзей их дома кажется интересным проанализировать использование в тексте имени Василия Ивановича Лисовича. Этимология его фамилии неясна, но, возможно, значение фамилии происходит от слова "лиса". Если это действительно так, то, может быть, Булгаков, давая такую фамилию герою, подчёркивал его хитрость и пронырливость.

  Имя Лисовича переводится как "царь". В этом ясно видна ирония автора.

   Впервые знакомя читателей с этим героем, автор называет его по имени-отчеству (Василий Иванович Лисович): "В этот ночной час в нижней квартире домохозяина, инженера Василия Ивановича Лисовича, была полная тишина...". Автор и герои называют Лисовича Василисой: "Это Василисин сахар...", "Ночь. Василиса в кресле", "… Василиса похоронил в тайнике...", "Василиса оглянулся...".

  Сам герой, подписывая бумаги, называет себя В. Лисович или Вас. Лис.: "… сменил свой чёткий почерк и вместо определённого "В. Лисович"...", "… начал писать… "Вас. Лис."".

  В назывании мужчины-героя женским именем заметен сарказм Булгакова. В дальнейшем, говоря об этом персонаже, автор замечает: "В зелёной тени он чистый Тарас Бульба. Усы вниз, пушистые — какая, к чёрту, Василиса! — это мужчина". Здесь уже чувствуется проявление даже не сарказма, а "гомерического хохота".

  Социальная функция героя показана такими словами и словосочетаниями, как инженер, домохозяин, председатель домового комитета: "В этот ночной час в нижней квартире домохозяина, инженера Василия Ивановича Лисовича...", "… и лишь владелец женского имени рекомендовал: председатель домового комитета Лисович".

   Проанализировав использование в романе некоторых произвольно выбранных личных имён собственных (и слов, их замещающих и обладающих в определённой ситуации назывательной функцией), можно прийти к выводу, что Булгаков специально выбирал те или иные имена и фамилии для соответствия или противопоставления характерам внешностям своих героев.