Байкер

Байкер

Я волк-одиночка. Те немногие, кто меня знает достаточно хорошо, чтобы дать мне имя — ну или, если хотите, кликуху — так и зовут меня: Волк. Самое дорогое, что есть в моей жизни — Байк. Это больше, чем просто байк, я начал собирать и программировать его, когда мне было шестнадцать; теперь мне сорок девять. Единственная деталь, оставшаяся с тех пор — пластмассовое седло от древнего «Урала», но это все тот же, имеющий железно логичный искусственный интеллект и широкую, нежную душу Байк.

Очкастую я отбил у какой-то совсем отмороженной прыщавой гопоты в придорожной едальне на заброшенном шоссе. Не то, что бы она мне понравилась, скорее наоборот: невыразительное лицо в веснушках, маленькие глазки, нос кнопкой, невнятно-рыжего цвета грязные волосы паклей… Но их было шестеро и никаких иллюзий, зачем она им нужна, не было ни у нее, ни у меня. У нее не осталось сил сопротивляться, и она даже уже не плакала, а только выла… Вот я и не выдержал, устроил драку, хотя Байк оценивал вероятность успеха всего в 53%. Я полагаю, он просто переоценил их решимость и умение действовать ножами.

Было это часа два назад, и теперь она, вроде, перестала всхлипывать, судорожно прижимаясь к моей затянутой в косуху спине.

Темнело. Байк ненавязчиво включил песню, написанную лет двести назад и вкрадчиво сказал:

— Послушай, Волк, я, конечно, металлический и все такое, но я начинаю понимать, что чувствуют загнанные лошади… через километр будет съезд, а еще через два мы приедем в городок, в котором есть гостиница...

«On a dark desert highway, cool wind in my hair

Warm smell of colitas, rising up through the air

Up ahead in the distance, I saw a shimmering light

My head grew heavy and my sight grew dim

I had to stop for the night...» — неслось из динамиков...

— Ты бы еще Моцарта включил, ишак алюминиевый! — возмутился я, сворачивая направо. — Уже еду!

Городок оказался темным и грязным. То ли жителям в нем было все равно, то ли до сих пор в нем сохранился муниципалитет и заправляли чиновники, которых уже почти нигде не осталось…

Началось это давно, еще в двадцать первом веке. Люди в Сети стали объединяться по интересами делали что-то в реальной жизни. Кто просто бухал, кто помогал детям, кто-то вытаскивал на дорогах застрявшие машины. Жители многоквартирных домов создавали группы, чтобы собраться на субботник или покрасить стены в подъезде, родители учеников делились домашними заданиями и травили плохих учителей.

Возможность удаленной работы, роботы, сделавшие товары почти бесплатными, и криптовалюты в сочетании с группами по интересам сделали государства ненужными, но чиновники никуда не делись, образовав параллельную структуру. На дорогах, по которым ездят уже почти исключительно самоуправляемые машины, еще встречаются полицейские-партизаны, берущие взятки с водителей; говорят, существуют даже Правительства, которые где-то в столицах занимаются какой-то никому не понятной деятельностью...

… Номер нам достался двухкомнатный. Я прилег на диване в «гостиной», оставив Очкастой спальню, и вот уже полчаса, как она плещется в ванной. Я уже почти задремал, когда она появилась передо мной совершенно голой и торжественно объявила:

— У меня важное совершенно секретное спецзадание Центрального Правительства! Вы… Ты должен помочь Правительству и оно поможет тебе!

Надо же, Лара Крофт нашлась: ножки коротенькие, брюшко нежное, пухленькое, жопка плоская, сисек нет. Соплюха совсем. Не просто в дочери мне годится — был бы я в юности поглупее или менее везучим, внучкой бы оказалась.

— Не выйдет ничего, — сокрушенно сказал я, — Я же подписку о неразглашении не давал. Нельзя мне секретные сведения сообщать. Так что, ложись-ка ты, девочка, спать, а завтра отправишься на свое спецзадание сама. Хотя я бы на твоем месте не стал бы прогуливать уроки.

И тогда она разревелась. Горько, взахлеб, как обиженный ребенок. Пришлось встать, завернуть ее в одеяло, усадить в кресло и спросить, что же все-таки случилось.

— Мне нет места в Штатном Расписании, — всхлипывая, сказала она. — Моя мама, она работала в бухгалтерии в министерстве, сейчас на ее месте работает моя сестра, она на пятнадцать лет старше. А моим отцом был мамин любовник, начальник отдела, он обещал взять меня секретаршей, когда мне исполнится семнадцать, но не успел, сейчас там его законный сын сидит и секретаршей у него — его любовница...

Очкастая, продолжая всхлипывать, заснула, и я отнес ее на кровать, а сам снова лег на диван и провалился в сон без сновидений.

За завтраком Очкастая молчала и смотрела на меня глазами побитой собаки, боясь, что вот сейчас я ее выгоню и ей опять придется как-то выживать в странном, незнакомом мире, где, вообще-то, каждый сам за себя.

Я шел к Байку, не оглядываясь, и на душе у меня скребли кошки. Эх, Волк, Волк, зря ты влез в чужую судьбу, ведь ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. Да-да, за всех вообще и вот за эту лохушку в частности. Очкастая брела шагах в трех позади и я спиной чувствовал, что она вот-вот разревется.

— Берем? — вполголоса спросил я.

— 82% «за» — так же тихо ответил Байк и громко добавил:

— Мадмуазель, прошу на борт! — Очкастая быстро, пока мы не передумали, села на заднее сиденье и мертвой хваткой вцепилась мне в косуху.

Вот так мы и ездим уже вторую неделю. За это время, кроме «доброе утро», «приятного аппетита» и «спокойной ночи» вряд ли сказали друг другу десяток слов. Я в принципе немногословен, а она, похоже, меня просто боится. Не очень, если честно, удивительно: во мне без малого два метра роста, полтора центнера мышц и пузо сверху, а венчает это великолепие морда похмельного Деда Мороза в черной бандане.

Ближе к вечеру увидели стоянку лесных хиппи и решили у них переночевать. Народ они добрый, миролюбивый, гостям всегда рады, однако, коллективно навалять какому-нибудь особо борзому пришельцу способны. Говорят, тех, кто их совсем сильно обидел, они скармливают лесным зверям, с которыми, по слухам, живут в полной гармонии. Не знаю, не проверял.

Очкастая прибилась к стайке тамошней молодежи, я обсуждал последние новости со стариками, когда услышал тихий свист Байка.

— Видел того, с гитарой? — спросил меня Байк, — Патлатого такого, веселого?

— Ну да, а что?

— 92%, Волк, что у них все получится. А до следующей гостиницы всего сорок километров. Сваливаем...

— Сваливаем!

Я выехал на шоссе и вдруг вспомнил...

— Слушай, Байк… тогда, лет тридцать назад, я так и не довел до ума алгоритм оценки вероятностей успеха… и вкорячил тебе в предсказалку просто генератор случайных чисел...

— Ну я же тоже не письками сболчен, — обиделся Байк. — Я этот алгоритм сам до ума довел, на собственном опыте. Так что не мохай, все у них будет хорошо. Через два километра — наш поворот направо.

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+3
14:23
677
RSS
Мне понравилось, здорово получается с механизмами — это уже, как должное. Образы участников действа нарисованы очень хорошо, правдиво, детально. Эдакий разговор Волка с другом байком, ведущийся изо дня в день, воспринимается как само собой разумеющееся.
И, да, обожаю *Отель Калифорния...*!
Спасибо!
Да, все логично, точно. Но все равно — средневековье Стругацкое, пусть и без насилия над героем (над героиней намечалось). Бесцельный, разодранный мир одиночек с хобби. Хороший срез жизни чиновников. Ты не трогай меня, я не трону тебя… Вариант вполне представимый, но тоже тупиковый. Зачем он всю жизнь ездит на байке? У реального «ночного волка» Хирурга есть цель — властвовать, манипулировать, вырывать у других. А Волк до того помогал кому-нибудь? Это все вопросы к образу, который может быть кому-то идеалом. А писатель все сделал правильно.
Да Волк и Байк — это ж антураж. «Анархия — мать порядка»
22:03
+1
Очень понравилось, Виталий. Байк очарователен))) Помните, в мультике про Простоквашино: «Был бы у меня такой кот, я, может, и не женился бы никогда»? Вот. Был бы у меня такой байк, я бы… много чего интересного натворила бы laugh И байкер очень симпатичный получился. За внешней суровостью добрая душа, способная на сочувствие и заботу о слабом, нуждающемся в защите. Вообще, история вселяет надежду — как бы не менялся мир, в людях останется человечность… Во всяком случае, хочется в это верить.

Спасибо!
Блестяще, очень понравилось, да история о вере и добре.