Бесы пляшут только в пост

Конец осени, обыкновенное утро, ничем не примечательное от другого дня. Только подморозило покрепче, на градуснике -11 по Цельсию. «Михайлов день» отмечали неделю назад, поэтому выпавший накануне снег уже не растает — народная примета, здесь уже не поспоришь. Двигатель отечественной «Фабулы» напрочь отказывался заводится. И для того, чтобы он затарахтел мне пришлось использовать чёртову дюжину «трёхэтажных заклинаний старославянского наречия». Достав из кармана куртки мобильный я набрал базовый номер диспетчера, после третьего гудка ответил Сергей: «Такси, здравствуйте».
— С добрым утром, Гуня, я на линии.
— Утро добрым не бывает.
— Да брось ты, мы сами себе настроение строим, как начнём, так и покатит, — засмеялся я в телефон.
— Вот именно, как начнёшь. Я вышел машину завести, полез за щёткой в багажник, чтобы снег убрать, а дверцы после вчерашней мойки примёрзли, легонько потянул за накладку и всё отвалилось. Теперь машину не нагреть, выдувает сквозь дырки от декорации. Так что я с утра уже в минусе, причём с тремя нулями.
— Переживём, Гуня, не деньги нас делают, а мы их. Давай до связи, я на стоянку.
Первую заявку пришлось ждать больше часа и возвращаясь к месту стоянки я решил подвезти женщину, фигура которой одиноко маячила на автобусной остановке.
— Женщина, по цене билета до автобусной поедете?
— Мне в поликлинику надо, — услышал я в ответ.
Поликлиника это круг в километр, ну да ладно, добрые дела наполовину не делаются.
— Присаживайтесь, подвезу.
Устроившись поудобнее, на месте штурмана, женщина поправила марлевую повязку, которая сползла ей на глаза и залепетала.
— Представляете, выхожу утром во двор, собака лает неугомонно, гляжу а в сетках, что мой мужик выставил проветриваться после рыбалки, дикая утка запуталась. Как она туда попала, ума не приложу. И кот мой, тут как тут, добычу почуял, ходит вокруг, а как подобраться не знает. Ну вот, бьётся она бедная, верещит, а лапки пуще прежнего путаются. Решила я освободить крикушу. А там чирок, махонький такой, жалкий. У меня аж сердце сжалось от сострадания. Позвала мужика, говорю распутывай давай, а я подержу. Взяла её аккуратно, крылышки сложила, держу, она даже шейку поджала и замерла у меня в руках, трясётся вся. Я ей приговариваю: «Не бойся малышка, сейчас мы тебя высвободим, отпустим на волю, полетишь ты к своей матушке. Ути-ути-ути. Ути-ути-утюшка». А она мне прямо в лоб, как саданёт клювом, зараза такая! У меня аж искры из глаз посыпались! Слышу потекло тёпленькое по лицу. Понимаю, что кровь, да как заору мужику: «Держи эту скотину неблагодарную, не распутывай её, я этой поганке сейчас голову отверну!»
Вот и делай после этого добрые дела. Теперь в больницу еду, эта ж стерва лоб так рассадила, что швы надо накладывать.
— Птичку жалко, — вспомнил я слова Шурика из «Кавказской пленницы».
— Да ничего с ней не стало. Отпустили мы её на волю, это я так, в гневе минутном, — мы дружно расхохотались.
Двигаясь от «больничного городка» на стоянку, я ехал за дорожно-уборочной машиной, что посыпала песком дорогу. Может я слишком близко шёл за ней или действительно «не делай добро, не получишь зло», но вылетевший из разбрасывателя камень разбил мне фару.
Ну что ж: «Спасибо, что взял деньгами», — поблагодарил я Всевышнего.
«Дальше-больше», на экране смартфона высветился незнакомый номер звонящего, я поднял трубку. Звонила супруга, удручённый голос которой вопиял: «Телефон сломался, взяла трубку у соседки, чтобы тебе позвонить, молоко в холодильнике прокисло, ребёнок кричит, никак не успокоить, купи смесь в аптеке».
— Сейчас приеду, — ответил я и чуть больше прибавил газу автомобилю.
Купив всё необходимое, скоренько поднимаюсь по лестничному маршу. На площадке стоит соседка у двери своей квартиры и причитает: «Сходила называется за хлебушком, дверь, как всегда, на защелку закрыла, а замок заклинило, в дом теперь не попасть. Что делать-то?»
— Сейчас, тётя Рая, помогу, только домой забегу на минутку.
В прихожей расстроенная жена: «Дорогой, сегодня филиповки начались, первый день Рождественского поста, всё не так как надо, сразу скопом навалилось, словно бесы воду мутят».
— Да, чтоб им искушение вечное было, не переживай, справимся. Ты у тёти Раи телефон брала?
— Да.
— Понятно.
Воодушевлённый найденным ответом, на все свалившиеся неприятности, спускаюсь этажом ниже к ожидающей помощи соседке. При помощи топора и стамески отжимаю входную дверь на радость старушке. Но замок ей всё равно придётся заменить, так что получается ущерб с тремя нулями и у неё. Для наших стариков это проблема. У нас ведь социальное государство, которое всячески поддерживает пенсионеров, заботится, чтоб часом не переели чего, не страдали бы от ожирения. Потому и пенсии такие маленькие. Как говорит один мой знакомый: «Начальству в тухес видней, чем мне в бинокль». Ну, да и бог с ними, всем рано или поздно воздастся.
Новая заявка: забрать людей от хозяйственного до деревни Укрытно. Забираю супругов и стартуем от магазина к выезду из города. Лица у четы угрюмые, мужчина первым начинает разговор:
— Шеф, ты нас сможешь туда за полную стоимость, пару минут подождать и назад в город к этому магазину, но за полцены?
— Ну, а почему бы нет, конечно довезу.
— Понимаешь, просто день не задался, приехали в город за покупками, а деньги дома забыли, что за напасть?
Я усмехнулся и говорю: «Не печальтесь, не у вас одних неприятности. Многие жалуются. Сегодня первый день Рождественского поста, вот бесы и пляшут, вводят людей в искушение».
— Да, ладно, какой пост может быть? Сегодня утром батюшка молоко у нас брал.
— Так может он не себе покупал, а детям, — подхватила беседу супруга.
— Неужто взаправду? А я то думаю, что не так. Прям сразу после полуночи понеслась нелёгкая. Решил воды коровам набрать, а воды нет. Думал водопровод где-то прихватило морозом. Пошёл проверить. Оказывается насос не работает, тока нет, возможно пробило где-нибудь. А кабель метров пятьдесят длиной, у меня нет такой аппаратуры, чтобы его весь прозвонить. Вот и поехали с утра в магазин, чтобы не мучится, решили купить новый. Приехали и на тебе, деньги дома забыли. Одни убытки.
И здесь ущерб с нулями подумалось мне. Правду люди говорят: «Где тонко — там и рвётся».
И вот, к вечерней службе в храме святого Целителя Пантелеймона везу батюшку, отца Сергия. Надо заметить, что когда он усаживался в машину, то прищемил дверью подрясник и испачкал его.
— Вот незадача, — произнёс священник.
Я улыбнулся: «Да, батюшка, похоже и вас бесы в пост атакуют».
— Спаси вас Господи, мы такие же люди, как и все на этом свете. А бесы, бесы всегда на блазнь склоняют и не только в пост. Просто в пост верующие люди ещё больше трудятся над собой, тем самым укрепляя свой дух и нашу веру. А тёмные силы всячески пытаются сбить человека с истинного пути и пополнить ряды грешников.
— Так что получается, батюшка, если в пост поддашься искушению, значит бесы больше очков заработают для своего хозяина?
— Можно и так сказать, — ответил священник, — а вы знаете, что этот пост раньше по другому назывался? Филиппов пост. В честь третьего, из первых двенадцати, апостолов Христа. И вот почему: Во Фригийском Иераполе, где-то в Малой Азии, апостола Филиппа арестовали и казнили, распяв на крепостной стене. Правда, руки и ноги ему не пробили гвоздями, а привязали верёвками к кольцам, и в таком состоянии он висел неделю. Перед кончиной он не выдержал и взмолился: «Боже Саваоф! Покарай моих палачей!»
Его молитва была исполнена. Город провалился в преисподнюю вместе с палачами Филиппа.
Когда же Филипп пришёл к вратам рая, то Христос не пустил его. А Филипп спрашивает: «Господи, почему, я же твой апостол, твой ученик», — а Христос говорит: «Ты не мой ученик. Что я говорил своим ученикам? «Молитесь за обидящих вас!» — а ты желал зла своим палачам, пошел прочь отсюда».
Тогда душа Филиппа является остальным, еще живым, апостолам и умоляет их: «Упросите Христа простить мою слабость!»
И апостолы решили поддержать собрата и налагают на себя молитву и пост, и после сорока дней их поста Христос переменил свое решение, прощает Филиппа и пускает его в рай.
— Что-то я не слышал такой истории. Это что получается, на небесах тоже «по блату» можно?
— Это апокриф, версия Анастасия Библиотекаря, который в IX веке служил спичрайтером и библиотекарем при папе римском, ещё до раскола церкви. Кстати, он был другом наших святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
Но пост – это дорога, и называться он должен по конечной цели пути. К примеру: Успенский пост, ведёт к Успению, Апостольский пост, ведёт к дню апостолов Петра и Павла. Поэтому и Филиппов пост переименовали в Рождественский, потому как он ведёт к Рождеству. А в память о Филиппе осталось народное — «филипки», так как пост начинается сразу же после дня его памяти.
— Так значит бесы пляшут на «филипки», батюшка? Им ведь удалось самого апостола сбить с толку.
— Нет, неправильно. Бесы пляшут только тогда, когда человек сдаётся и позволяет им управлять собой. А если мы боремся, работаем над собой, то не всё для нас потеряно и Господь обязательно протянет нам руку помощи. Ведь спасение души совершается между страхом и надеждой.
Возвращаясь от храма на стоянку, в приподнятом настроении, я понимал — «а ларчик просто открывается».
Апокриф — писание о житие святых, не признанное на официальном уровне церковью, как учение, но многое объясняет. Я вижу вокруг себя суровые лица и мне хочется кричать: «Люди, стряхните хмурь, это всё происки бесов, не поддавайтесь им. Уныние — смертный грех. Радуйтесь жизни, вопреки всем горестям и неудачам, будьте счастливы!»