ДА БУДЕТ ПРОКЛЯТА ВОЙНА!

Весенним днем в цветущем парке

Я слышу реплику одну...

Сквозь рев оркестра, так, неярко
Седой старик клянет войну.
Его согбенность силуэта
На фоне праздничных цветов,
У пьедестала монумента
Темнел средь прочих стариков.
На сером камне монолита
Пестрели чьи-то имена.
А ниже надпись чуть прикрыта:
«Их будет помнить вся страна!»
Я подошла к гранитной стойке,
Стала фамилии читать:
Полюбов, Дронов, Мох, Набойко...
Кого же здесь должна узнать?
И, отвернувшись от народа,
Ищу глазами старика...
Вокруг детишек хороводы...
Но в сердце мне ползет тоска.
Выходит, я не понимаю
Значения этих имен,
Раз так я, запросто внимаю,
Фамилиям, кто здесь учтен...
И почему старик белесый,
Взглянув на этот обелиск,
Сжав кулаки, словно в довесок,
Издал из сердца горький крик?
Его едва ли слышат люди!
Но фон мой чувств постиг его,
В нем залпы тысячи орудий
Из уст лишь только одного...
В нем крик детей и плачь старушек
Под пулеметный треск и рев,
В глазах людских, почти потухших,
Отсветы вражеских штыков.
Что значит для меня «Победа»?
Что значит для меня «Война»?
Что значит: " Я домой приедууу!
Любимаяяя, дождись меняяя!"
Вокруг веселье и гулянье...
Где тот старик? И след простыл.
А в голове воспоминанья,
Как будто бы сама служила...
Я повернулась к обелиску,
Вгляделась в список… Боже! Нет!
Вон тот, Семен Кавалеристов —
Мой лучший друг! А вон — сосед,
Полюбов — светлый был парнишка...
Стихи писал и в клуб ходили...
В бою я думала – нам крышка...
Но раненого все ж дотащила...
А Дронов! Вечно улыбался...
В сестру мою влюбился, гад!
Навек в руках зажат остался
Дотла сгоревший автомат...
Мох… что за Мох? А! То не парень!
Наталья Федоровна Мох...
Сестричка наша, если ранен,
Солдат тащила, а не бог.
В дом прилетела похоронка,
И мать ее с ума сошла...
Так не узнала, что девчонка
На фронте парня родила...
Так… дальше… кто такой Набойко?...
Вот тут воспоминаний нет...
Гранитная темнеет стойка...
Смотрю, в тени аллеи — дед!
Меня могла б, услышать рота:
— Я поняла! Я тоже там!
Но он исчез за поворотом...
Вокруг веселье… шум и гам...
Ком в горле, будто подавившись,
Читаю: «помнить вся страна»...

Я вскрикнула, слезой умывшись:

«Да будет проклята война!»