Эра светлых годов (быль)

Кризисную депрессию 1998 года я лечила тренингами в молодёжном клубе.Я только начала становиться на ноги, с болью и слезами осваивая азы капитализма, как грянул обвал рубля. Из-под моих ног ушла и без того шаткая почва. Поиск новой опоры привел меня в клуб.Там было весело. Народ был молодой и задорный, я же принадлежала к малочисленной старшей категории. Отношения были на равных, атмосфера доброжелательная и позитивная. Многие туда приходили просто пообщаться.В декабре 1999 года в клубе устраивали новогодний праздник. В программе была дискотека, спектакль типа капустника и карнавал. К празднику готовились весь декабрь.За неделю до дня икс мне позвонил Сёма. Это был милый молодой человек двадцати пяти лет, очень юной внешности, тихий и смущённый — ботаник ботаником. При более тесном общении оказалось, что это тонко чувствующий и очень умный юноша.- Очень хочется участвовать в карнавале, — сказал Сёма, -, но не могу придумать себе костюма. Может, ты что-нибудь подскажешь?Я представила себе Сёму, блондина с юным лицом в очках – и у меня перед глазами встал образ пионера из советских фильмов.- Сёма, — спрашиваю я, — у тебя нечаянно не сохранился пионерский галстук?- Нечаянно сохранился, — отвечает Сёма. – Я даже знаю, где он лежит. Пилотка тоже есть.В один миг сложился проект карнавального костюма: белая рубашка, красный галстук, шорты, гольфы на ногах, на голове пилотка. Понятно, что на успех в конкурсе можно было не рассчитывать по причине простоты костюма – но это было не так важно.И наступил праздник.Масок-конкурсантов было много. Алиса из Зазеркалья, невеста в подвенечном платье, два д’Артаньяна, фея, Снегурочка, Красная Шапочка, Серый Волк… Круче всех был пират, ходивший с костылём, — на плече его сидел живой попугай, кричавший дурным голосом: «Пиастры! Пиастры!». Сёма на их фоне выглядел скромно.Конкурс начался. Маски одна за другой выходили на сцену, приветствуя зрителей из своего образа. Бурные аплодисменты не смолкали. Сёма был последним. Он вышел, чеканя шаг, остановился в центре сцены, вскинув руку в пионерском салюте, и крикнул в зал:- Будьте готовы!Неожиданно зал дружно встал, ввысь взлетел лес рук, салютующих в ответ.-Всегда готовы! – дружно ответил целый хор, словно ожидавший этого приветствия. Словно по сигналу, зал запел:Взвейтесь кострами,Синие ночи!Мы – пионеры,Дети рабочих!Близится эраСветлых годов.Клич пионеров — Всегда будь готов!У меня в глазах стояли слёзы.Видимо, не только у меня.Эта было поколение, игравшее в Зарницу, знавшее пионерские лагеря, сбор металлолома, собиравшее посылки для детей воюющего Вьетнама. Они смотрели «Балладу о солдате», «Девчат», «Любовь и голуби», «Свой среди чужих, чужой среди своих». Они читали Гайдара и Драгунского, Стругацких и Шукшина. Их помыслы были чисты, а цели благородны. Они дружили и любили друг друга, и эта дружба была сутью и смыслом их жизни. Они жили в ожидании прекрасного светлого будущего. Это будущее строили они сами, и дела их были вдохновенны. У них было великое общее дело. На забытый пионерский клич все они поднялись в едином порыве. Значит, эти прекрасные чувства не угасли, они жили внутри каждого из нас. Значит, можно верить, что утраты наши восполнимы, что наше прошлое светлое будущее когда-то настанет!..Где они теперь, эти молодые ребята, певшие «Близится эра светлых годов»? Как они живут, чем дышат?Двадцать лет прошло. Их детям теперь столько же, сколько им было тогда. Новое поколение не имеет пионерского прошлого. Им рассказывают, что СССР был мировым злом, что люди жили в условиях гнетущей диктатуры и отсутствии свободы. Они выросли на американских мультиках и голливудских фильмах, наполненных грехом и насилием. Вместо уличных игр у них компьютерные стрелялки. Вместо песен про Родину – песни про вожделенную заграницу. У них один кумир – деньги и удовольствия.Есть ли у них в душе ожидание эры светлых годов – или наше прошлое – и есть там самая эра?