Фазы математической подготовки

Многие чада идут по стопам своих родителей: дети музыкантов становятся музыкантами, дети архитекторов – архитекторами, даже целые рабочие династии существуют. «Кем стану я?» – вопрос открытый.

Мой папа работает в Национальном центре по космическим исследованиям. Он с командой ученых проектирует ракеты и другие летательные объекты. Вместе они уже который год, и по их проектам был построен не один космический аппарат. Исследователи также занимаются всяческими разработками по усовершенствованию старых моделей.

Папа часто брал меня на свою работу. Там очень интересно! Меня водили в планетарий центра и показывали звезды, планеты, ракеты и спутники. Несколько раз мне разрешали изучать летательные аппараты изнутри. Но скажу сразу – занятие не для слабонервных.

Представьте себя внутри тесной консервной банки, напичканной разным оборудованием. Причем при проведении математических вычислений в определенный момент необходимо нажимать нужные кнопки, иначе произойдет катастрофа или аппарат сойдет с орбиты. А вычисления траекторий взлета и посадки – вообще за гранью понимания обычной школьницы. Это все, конечно, очень захватывающе, но у меня сразу пропало желание быть космонавтом или разработчиком летающих аппаратов.

Каждый раз, когда я приходила в центр, за мной следила папина секретарша. Она была очень беспечной женщиной лет двадцати пяти, одевалась по последнему слову моды, хотя это не всегда ей шло. Идеальная улыбка была натянута на лицо, даже если она не уместна. Говорят, что девушка знает несколько языков и часто выступает на переговорах в качестве переводчика. Но со мной она никогда не заговаривала, только молча наблюдала, чтобы я никуда не влезла. И при виде моего отца со словами «Я вам не нянька» передавала меня в его заботливые руки.

Однажды эта нянька-секретарша заболела. А папа вынужден был взять меня с собой. Я везде ходила за ним хвостиком, но случились какие-то неполадки и он попросил еще одну свою коллегу Валентину Ивановну одним глазком присмотреть за мной.

Валентина Ивановна была инженером. Она работала с папой и еще несколькими коллегами. Отец всегда рассказывал, что она самая умная и добрая в их бригаде. Он очень гордился, что работает с ней. По его словам, эта женщина была лучшим математиком своего времени.

Первые пару минут Валентина Ивановна с интересом и улыбкой наблюдала, как я рассматриваю фотографии космических тел. 

 – Нравится? 

– Что? – не ожидая вопроса, с удивлением спросила я, ведь очень давно со мной тут никто не разговаривал. 

 – Нравится космос? 

– А-а-а. Да, очень! Когда я вырасту, я хочу изучать космическое пространство, но… – я резко оборвала разговор и опять уставилась на изображение Млечного Пути. 

– Но что? Почему ты прервалась на полуслове? – спросила Валентина Ивановна.

 – Для того чтобы поступать в Бауманку или авиационный институт, математика должна от зубов отскакивать. Гуманитарные предметы мне даются легко, а с этой точной наукой у меня большие  проблемы. Я ее не понимаю.

– Сначала математику надо полюбить, а понимание придет само собой. Тебе просто этого никто не объяснил. Я помогу тебе в нее влюбиться, – Валентина Ивановна подняла брови и растаяла в улыбке.

         К словам ученой я отнеслась скептически, но она была настолько обаятельным человеком, что я невольно согласилась с ней заниматься.

Занятия проходили два раза в неделю. Папа был на седьмом небе от счастья, что я пристроена и ему не надо уговаривать секретаршу нянчиться со мной.

Валентина Ивановна была чудесной женщиной. Казалось, в ее глазах жила радость. Слегка завитые волосы были всегда красиво уложены или аккуратно заплетены. От ее улыбки поднималось настроение. Даже к незнакомым людям она относилась как к самым близким.

С каждой встречей мне нравилось заниматься все больше. Мы говорили не только о математике, но и о космосе, лошадях, бронтозаврах, разных городах и культурах других народов, а еще как сварить макароны и о многом другом. Валентина Ивановна придумывала множество игр, связанных с математикой. Например, она говорила «два – это..».  А я должна была продолжить, «…это 50 % от четырех, или минус шесть плюс восемь, или (100 × 6 – 592 + 24) : 2 – 14». Вроде бы все легко, а мозг тренируется. Бывало, в середине занятия со сложной темой ненавязчиво прозвучит вопрос: «В каком числе цифр столько, сколько букв в его названии?», – а ты не можешь с ходу сообразить, что это 100 (сто) или 1000 000 (миллион), и потом хохочешь над своей заторможенностью.

Я была так счастлива, что наконец-то у меня с математикой все может пойти в гору. Мне совсем не надо было заучивать материал, как в школе, а знать хотелось все больше.

         После полугода интереснейших занятий Валентина Ивановна посмотрела на меня и задумчиво сказала: «Не надо бояться входить в воду – нужно научиться плавать».

Я, улыбнувшись, вслух развила метафору Валентины Ивановны о том, что не надо бояться математики, а нужно, изучив цифровые закономерности и применяя логику, ее полюбить.

– Никаких метафор, – ровным тоном сказала Валентина Ивановна, – завязываем с математикой и идем в бассейн. Плаваем два раза в неделю по сорок пять минут. Бассейн центра, так что билеты оплачивать не нужно.

Я остолбенела, молча смотря на нее.

– Поясняю для непонятливых девочек, – продолжила лилейным голосом улыбающаяся Валентина Ивановна. – Я достаточно с тобой занималась, чтобы ты полюбила математику и любую новую тему в школе осваивала с ходу. Но я не хочу, чтобы ты выросла чопорным очкариком, этаким синим чулком, который балдеет от математических формул и никому не интересен. В девушке должно быть прекрасно все – и мозг, и тело. Поэтому переходим ко второй фазе математической подготовки – формированию спортивной фигуры! И в этом поможет бассейн.

– Понятно? – снова улыбаясь, спросила Валентина Ивановна.

– Понятно, – ответила я. – А другие фазы математической подготовки еще будут?

– Конечно, – утвердительным тоном продолжила Валентина Ивановна. – Сразу после фазы формирования спортивной фигуры приступим к этапу ценительницы прекрасного. Будем изучать шедевры мирового искусства. Вдруг тебя, молодого гениального математика со спортивной фигурой, пригласят на аукцион «Сотбис», а ты не сможешь узнать картину «Пушкин и графиня Раевская на берегу моря возле Гурзуфа и Партенита» кисти Ивана Айвазовского или китайскую фарфоровую вазу XVIII века стоимостью около восьмидесяти миллионов долларов...

Назавтра вместе с Валентиной Ивановной в служебном бассейне мы приступили ко второй фазе математической подготовки. Этот этап также пришелся мне по душе, так как я давно мечтала научиться хорошо плавать.

Но ответ на вопрос, кем стану я, так и остается открытым.