Глава 3. КОТЫ – ТОЖЕ ЛЮДИ.

— Да-а-а..., так на березе я долго не протяну. С силой притяжения не поспоришь. Видать, останусь я сегодня без хвоста. А ведь это только студентам без хвостов хорошо, а котам без хвостов никак нельзя, — печально рассуждал Борис, как вдруг воздух протаранил раскатистый бас.

— БАРЗЕЛОНА!

Два раза повторять не понадобилось: еще минуту назад клокотавший от ярости Барзелона, сменил злобный рык на жалобное поскуливание и, прикрыв глаза ушами, потрусил к своей будке, а счастливый Борис с победным воплем бросился с березы прямо на руки своему спасителю.

Дядя Толя, крепкий усатый мужчина непреклонного возраста, добродушно потрепал кота по шее и сказал с улыбкой:
— Боря, слазь сейчас же, мне работать пора.
— М-Я-У-лейший ты, человек, дядь Толь – продолжал орать Борис. – За – М-Я-У-чательный.
— Слазь кому говорят, а то на воротник пущу!!! – грозно зашевелил усами дядя Толя.

Но Борис знал, что дядя Толя никуда его не пустит, тем более на воротник, и вообще он мухи не обидит, разве что муха под его горячую руку попадется.

Дядя Толя, главный кочегар котельной молочного комбината, был лучшим другом Бориса ( по крайне мере, Борис верил в это всей душой). Именно благодаря этому человеку существование Бориса в РогАчеве стало похоже на жизнь.
Познакомились они случайно:

Однажды утром Борис битый час наблюдал из иллюминатора за небом, и хотя было оно в тот день его любимого сметанного цвета, сытости не прибавляло ни на грамм.

Наоборот, желудок Бориса так разурчался, что стал похож на борохлящий мотор.

— Так и лапы недолго отбросить, — подумал Борис. Самое время их уносить. От Барзелоны я всегда ( ну или почти, Борис покосился на свой бок, в котором с некоторых пор не хватало доброго клочка шерсти) убегаю, значит, и от голода убегу, нужно только поднажать.

Недолго думая, Борис выгнул спину, расправил усы и крикнув:
— На стаааарт! Вни-М-Я-У-ние! М-Я-У-рш!

Припустил со всех лап.

И хоть бежал он очень быстро, чувство голода не уступало и не отставало от него ни на шаг. Тогда Борис решил принять крайние меры и повысив свою скорость до космической, припустил с такой прытью, что все вокруг него закрутилось и расплылось.

Из-за резкого ухудшения окрестного изображения, Борис не заметил группу людей, гуськом спускавшихся с проходной комбината. Каждый из присутствующих держал перед собой большой картонный короб, по-видимому увесистый, потому как очередь двигалась медленно.

Одержимый голодом Борис, понятное дело, ничего и никого перед собой не видя, на всем ходу врезался в народную массу и порядочно ее разволновал. Хотя, честно сказать, врезался он в одного человека, а разволновались и рассердились все остальные.

От сильного удара Бориса отбросило назад, в глазах у него замерцали звездочки, и он шлепнулся всем котом в большую глубокую лужу.
Холодная вода окатила Бориса, а заодно привела в сознание.

Теперь он отчетливо видел рассерженых людей, которые стояли с коробками наперевес и ругали бедного Бориса на чем свет стоит.

— Это ж ты куда, шалудивый, пресся!? Это ж куда, черная шкура, тебя несет!? Люди добрые, да что ж за день сегодня такой? Мало того, что зарплату сгущенкой дали, так еще и всякая нечистая сила под ноги бросается, пугает до смерти!!!

— Ну вот, опять началось, — подумал Борис, — всплеск расизма на молочном комбинате.

Люди стояли, кричали и махали руками, напрочь забыв про свои картонные короба. Не стоял, не кричал и не махал руками только один человек, Крепкий усатый мужчина средних лет в отличие от всех остальных сидел, прямо на земле, и потирал руками ушибленное колено.

— Теперь понятно, в кого я врезался, — осенило Бориса.
Пострадавший, как ни странно, не хмурился и выглядел не сердито, а скорее растерянно.Его пушистые усы торчали, как антенны, в разные стороны.
— Хорошие усы, — с одобрением заметил Борис. Не хуже моих.
— Что, Толян, — зло хихикнул тщедушный тип с бегающими мутными глазками, — вывел тебя это вшивый котяра из равновесия?

Я бы сейчас на твоем месте, его за хвост и прямо к директору Заколупахе в кабинет. Тот бы его мигом на живодерню отправил.

Услышав неприятное слово “живодерня”, Борис беспомощно сглотнул, и, закрыв глаза ушами, постарался слиться с асфальтом.

— А ты, Кузьмич, у нас борец за справедливость, как я погляжу, усач уверенно поднялся и пристально посмотрел на мутноглазого, который мигом втянул голову в плечи.

— Давай-ка так поступим, — усач надвигался на мутноглазого, а тот, как рак пятился назад. – Возьму-ка я сейчас этого кота да тебя за шкирку, и к
Заколупахе на ковер. Хер-директор, думаю, не станет тянуть кота за хвост, и сразу проведет свой любимый эксперимент с китайским названием “Втрубкудунь”, чтоб проверить тебя и животное на вшивость.

А теперь, Кузьмич, внимание вопрос: как ты думаешь, кому из вас Закколупаха прижмет хвост по результатам эксперимента?! Минута тебе на размышление.

Бедно-бледный Кузьмич минуту ждать не стал, и как только его усатый агресссор повернулся в сторону Бориса, мгновенно самоликвидировался.

— Ты, котя, не бойся, — продолжал усач, уже ласково. – Никто тебя в обиду не даст. Иди-иди сюда.
Борису, понятное дело, идти никуда не хотелось. Забиться бы сейчас в свою картонную коробку, да сидеть там, не высовываться, — думал Борис. И почему все неприятности в жизни происходят на голодный желудок?

Но в глубине души Борис, все-таки, верил, что человек с такими пушистыми усами и веселыми глазами ничего плохого ему не сделает.

Дрожа всем телом, Борис подошел к Усатому, а тот достал из кармана складной нож.

У Бориса перехватило дыхание, народ притих и замер.
В полной тишине Усатый воткнул нож в картон коробки и, как фокусник из шляпы, достал из нее блестящую банку, потом осторожно открыл ее ножом, поставил перед котом, и ткнул Бориса в сладкое густое содержимое.

— Ешь, усатый!

Борис поначалу пробовать не решался, но голод и любопытство пересилили. Он зажмурился и… лизнул.

Следующий момент отпечатался в памяти Бориса на всю жизнь, разделив ее на две половины: несладкую до и сгущеночную после. Еще никогда не пробовал Борис ничего вкуснее густого слвдкого удовольствия в банке.

Наверное, подумал Борис, где-то там наверху кошачий бог Богокот, увидел мои злоключения, и решил поделиться со мной своей небесной трапезой, передав ее усатым проводником.

— Вижу по душе тебе рогАчевская сгущенка, с улыбкой заметил Усач. Ешь, ешь, не бойся, чего-чего, а этого добра хватает. Зарплату комбинату в этом месяце сгущенкой выдали, так что теперь у всех у нас наступила сладкая жизнь.

Это он зря сказал, конечно, не подумав. Нечаянно нажав на всеобщее больное место и толпу разорвало от возмущения.

— Это ж НАДО! – кричала полная краснощекая тетенька, да так громко, что ее тяжелые щеки тряслись, аккомпанируя хозяйке.
— Тут люди с голоду пухнут, а он гляньте-ка кота пожалел! Нет, чтобы эту банку женщинам отдать или детям!
— ТИХА украинская ночь! — гаркнул сердобольный усач и его усы воинственно ощетинились. Что за народ. Ни зла ни кклассики на вас не хватает. А ты Матрона Степанна, кончай революцию, потому что пухнешь ты явно не от голода.

Дородная Матрона от неожиданности прикусила язык, а Усач продолжал:
-Я бы тебе посоветовал не воспринимать принцип “все лучшее детям так буквально”, а то ты столько лучшего своим детям через эту проходную пронесла, что как бы у Ваньки с Варей от сладкого не слиплось чего.

И так красные щеки Матроны вспыхнули факелами, и она схватив коробку, быстро засеменила к остановке.

Все остальные последовали матрониному примеру и через минуту на площадке перед проходной остались только двое: Усатый и Борис.
— Ну что, — подмигнул Усач Борису. –Давай знакомиться. Я дядя Толя, местный кочегар. А ты кто?
Борис дружелюбно мяукнул.

— Да я понял, ты кот Борис, как в рекламе.

Борис прямо подпрыгнул от удивления.
— Это ж надо, человек, а такой догадливый.
А дядя Толя тем временем, пододвигал банку поближе да приговаривал:
— Ешь, ешь, не стесняйся! Я ж понимаю,
— КОТЫ – ТОЖЕ ЛЮДИ.