Халтурка

— Привет Петрович, как жизнь-здоровье, зарплату всё не платят?
— Здорово Сергей. Да мы уже про зарплаты забыли, седьмой месяц пошёл, как не дают, а так ничего, жив-здоров, веду борьбу с преступностью, с переменным успехом. Сам-то как, всё процветаешь?
— Ну, нам буржуям проще, что заработал, то и съел. У меня тут такое дело, предложение к тебе есть, взаимовыгодное.
— Излагай, если выгодное, да ещё и взаимно, найдём консенсус, как говорил наш первый и последний.
— В общем, открыли мы кафе, приличное, в приличном месте, «дом Ломоносова», знаешь? – начал Сергей. — Посетители, тоже люди приличные, в основном работники, ну семинары там, Ломоносовские чтения, мероприятия разные, иностранцы бывают. Работаем только днем, завтраки, обеды, ужины, с улицы к нам не ходят.
— Хорошее дело, только я то при чём, «земля» не моя, да и вообще район чужой, город. – Не понял Волошин.
— Так проблемка есть, охраны у нас ни какой, сигнализация только пожарная. А случись что, залезут, ограбят. У нас там одни напитки чего стоят, продукты тоже не из дешёвых, сам знаешь, какие времена, страшно. Может, возьмёшься, со своими ребятами, обеспечишь нам охрану?
— Ты чего Сергей? Знаешь же, запрещено нам такими делами заниматься. И зарплаты нет, и подработать нельзя. Ты в охрану обращайся, вневедомственную, у них всё чин-чинарём, по договору, их работа, им можно.
— Да обращался я, Петрович. Знаешь, какую сумму заломили, не тянем мы пока. У них сначала сигнализацию надо поставить, не малых денег стоит, только потом пост, и то спаренный, в общем, не по карману нам, дорого.
— Не, рисковать не буду, — заупрямился Волошин, — мне до пенсии год, узнают, выпрут не глядя ни на что, времена действительно мутные, да и в командировку опять собираюсь, через пару недель уеду.
— А ты бы приехал всё же, посмотрел. Дело то ерундовое, и не узнает никто, мы рекламировать не будем, договор заключать нам не надо, всё на честном слове, не один год друг друга знаем. Да и охрана то нам нужна только ночью, когда нет никого. В восемь вечера закрываемся, кто то из твоих внутри остаётся. А в восемь утра девчонки пришли, открыли – охрана свободна.
— Ладно, убедил, через час заеду.
— Может и правда ничего, а то ребята уже домой идти боятся, полгода без копейки, а тут какой никакой приработок. Да в общем и криминала ни какого, мало ли где я ночью просидел, может я в кафе водку пил, в этом нарушения нет. – Размышлял Волошин, отправляясь на встречу с Сергеем. – В конце концов, семьи чем-то кормить надо, а от родного государства, что-то совсем ни чего, только работу подавай. Ладно, на месте разберёмся.

Сергей встретил Волошина у Ломоносовского дома.
— Пойдём, покажу наше хозяйство, оцени.
Они прошли внутрь. Кафе располагалось на первом этаже, и правда было очень приличное и уютное. Мягкие кресла и диваны, современные, стеклянные столики, на стенах картины, огромный телевизор, барная стойка, на полках невиданные напитки, в витрине бутерброды с сёмгой и икрой. Богато. Две приветливые девушки составляли весь персонал, одна заведующая, бармен и официантка, другая повар, тоже официантка и бармен, полная взаимозаменяемость.
— Знакомьтесь, — представил предприниматель Волошина, — наш участковый, Александр Петрович, будет со своими ребятами охранять нас по ночам.
— Ой, как здорово, — всплеснула руками заведующая, — а то я прямо спать спокойно не могу, здесь столько всего, продукты, напитки, мебель, какая шикарная. Двери то у нас шутейные, хоть и двойные, окна вообще без решёток, сигнализации ни какой, только и думается, что какие-то бандиты влезли, каждое утро со страхом открываю. А теперь, как хорошо, спасибо Сергей Иванович, прямо камень с души. – Щебетала девушка.
— Погоди, Сергей, — Волошин понял, что для всех кроме него, дело уже решённое, — я ещё не знаю…
— Да чего тут годить, чего знать, смотри, — предприниматель обвёл рукой зал. – Приходите вечером к восьми, Светлана отдаёт вам ключи, она всегда до закрытия, закрываетесь, смотрите телевизор, музыку слушаете, а утром в восемь, даже пораньше, или Светлана, или Лена приходят, и вы свободны. За каждое дежурство мы платим триста тысяч.
— Сколько? – переспросил Волошин, это была четверть его зарплаты, которую полгода не дают.
— Триста, — подтвердил Сергей, — деньги сразу, каждое утро.
Удар был ниже пояса. Да на такую халтурку любой бы и за сотню согласился, а тут триста. Ребята обалдеют от счастья, вот уж повезло. Ну а то, что подработки запрещены, так и действительно, кто узнает, мы не городские, трепаться не будем, с утра на работе, как положено, сказка да и только.
— Ну, уболтал красноречивый, согласен, давай подробности.
— Какие подробности, всё, побежал я, дела, Светлана тебе объяснит, что ещё не понятно. Прямо с сегодняшнего вечера и начинайте. – Сергей убежал по своим предпринимательским делам.
— Ну, пойдёмте, Александр Петрович, я Вам всё покажу и объясню. – Взяла в свои руки инициативу заведующая.
— Вот здесь у нас зал, располагаться можете, где хотите, телевизор, музыкальный центр, освещение. – Светлана показала, как и что включается.
— Здесь кухня, плита, холодильники, продукты. Захотите покушать – берите, только запишите обязательно. В разумных пределах мы покроем, — девушка улыбнулась, — вы же не будете виски икрой закусывать?
— Ну, что Вы, — Волошин смутился, — мы, если чайку вскипятить, какая икра.
— Нет-нет, Вы не стесняйтесь, вот чай, кофе, бутерброд там, или яичницы пожарить никаких проблем, ночь то длинная, — затараторила заведующая, — это за счёт заведения, даже не думайте, чего голодом сидеть, кухня в вашем распоряжении, а мы за безопасность спокойны, с такой-то охраной.
— Спасибо конечно, как то неожиданно всё, я даже не знаю, — участковый не мог прийти в себя от свалившейся удачи, — я сейчас с ребятами переговорю, порешаем, и к восьми вечера приеду.
— До встречи, Александр Петрович, жду Вас вечером с нетерпением, вы меня прямо от такого груза избавляете, представить себе не можете. Ведь на мне всё висит, вся материальная ответственность, испереживалась вся, такое облегчение, я так рада, так рада. – Светлана проводила Волошина к выходу.

Уже через час, старший участковый Волошин собрал весь свой личный состав, всех семь человек, в помещении опорного пункта.
— Ну что ещё, Петрович, мы до утра сегодня с Саней по дачам шарились, достало это ворьё дачное, каждую ночь кражи. Вообще не выспались, а у тебя опять какие-то мероприятия неотложные, что в отделе накачали? Кстати, что там, про зарплату не слыхать, жрать дома нечего, третий месяц на одной картошке, все запасы подчистили. – Бубнил с недовольным лицом, молодой участковый Андрюха.
— Вот-вот, — вторил ему помощник Саня, — как работа, так давай, а как зарплата так вот-вот. Сколько можно?
— Успокоились все, — Волошин обвёл взглядом личный состав, — знаете, как начальство говорит, «кому не нравится – в народное хозяйство».
— Где оно, народное хозяйство то это, — подал голос водитель Коля, по прозвищу «тормоз». Я в автобусном, почти десять лет отработал, где он теперь, автобусный, развалилось всё.
«Тормозом» Колю прозвали из-за невероятной медлительности, делал он всё, и ездил так медленно, что даже с «мигалкой», заставить его ехать более шестидесяти километров в час, было не вероятно трудно. Видимо сказывалась, ещё советская выучка водителя автобуса.
— Ладно, не о том я сегодня, а как раз наоборот, — и Волошин рассказал о своей встрече с предпринимателем Сергеем, о кафе, о халтурной зарплате, условиях. Конечно о том, что можно жарить яичницу и делать бутерброды, совершенно бесплатно, предусмотрительно упустил, и так его речь ввела ментов в ступор.
— Я что-то не понял, — первым очнулся помощник участкового Костя, — триста тыщ, это что, за одну ночь?
С участкового Андрюхи сон слетел, вместе с недовольным выражением лица:
— И деньги каждое утро, как отдежурил?
— Что и делать ничего не надо, сиди телек смотри, а утром – на тебе, пожалуйста, три сотни получи? – Не верил услышанному Коля –тормоз.
— Точно, всё так и есть, — подтвердил Волошин.
— И кто же такое счастье поимеет, кто дежурить будет в кафе, только офицеры, или нам тоже достанется? – Заволновался Костя, имеющий звание сержанта.
— Давайте так, офицеры дежурят по два дня, а сержантский состав по одному, — подал голос зональный опер, капитан Савченко.
— Это почему? – не согласился Костя, уж всем, так всем поровну, что это офицерам привилегия, как работа, так на звания не смотрят, а как деньги, так опять офицерам больше.
— У нас опыта больше, мы с Петровичем службу тянули, когда ты ещё букварь в портфеле таскал, — завёл любимую тему о своей долгой службе Савченко.
— Нет, ну что за народ, вечно всё в склоку превратят, — недовольно поморщился Волошин, и хлопнул ладонью по столу:
— В общем так, дежурить будем все одинаково, по графику, я начинаю сегодня. График составим сейчас, я через две недели уеду, за меня останется капитан Савченко, вам дежурств достанется больше. И главное, во-первых, что бы халтура, никаким образом не отражалась на работе, наши обязанности никто не отменял. Кто будет косячить, халтуры лишается. Во- вторых, все должны понимать, что такая деятельность, нам запрещена, в приказе расписывались все. А значит, лишнего не болтать, внимания не привлекать, сами знаете, чуть что, с работы гон. Кто не желает, или какое сомнение имеет, дело добровольное, за себя каждый отвечает сам.
— Да ты что, Петрович, такая удача, конечно, всё понимаем, какой разговор, меня жена на руках будет носить, за такие деньги, а то сейчас вон, из дома гонит, дармоедом обзывает, а что я сделаю. – Костя встал, — запиши меня после себя, деньги край как нужны, старшую в школу собирать.
— И я согласен, и я тоже, — загомонили наперебой менты, — давай, старшой, составляй график.

Дежурство прошло отлично, посмотрев телевизор, пару раз попив чайку, Волошин поспал на мягком диване в пол глаза, а утром встретил Светлану, которая пришла в начале восьмого, и получив из кассы свои триста тысяч, отправился на работу. За неделю весь личный состав поселкового отдела милиции отдежурил по ночи в кафе. Все были довольны и просто счастливы, в субботу даже скинулись по сотне и отметили такой поворот в судьбе на опорном пункте.
Телефон зазвонил в половине восьмого, Волошин как раз собрался в отдел.
— Александр Петрович, приезжайте срочно, тут такое, — голос Светланы был взволнованный, и в то же время какой- то растерянный.
— Что ограбили, воры влезли, охраны нет? – участковый не понимал происходящего.
— Приезжайте, сами всё увидите, я не знаю что это. – Заведующая положила трубку.
Через полчаса Волошин был на месте. У дома Ломоносова стояли растерянные Светлана с Леной, и мрачный Сергей.
— Что тут у вас? — спросил участковый.
— Так заходи, полюбуйся, — предприниматель открыл двери кафе.
То, что увидел Волошин, называется – картина маслом, нашествием Батыя, последний день Помпеи или всё вместе. Развалившись в кресле, сидел, глупо улыбаясь, ничего не понимающий, пьяный в драбадан капитан Савченко. Ещё двое в форме, устроившись вальтом, спали на диване. На другом диване спала нарядная девица в одном сапоге, другая, тоже нарядная, спала упав головой на стол. На полу под телевизором валялись ещё двое в гражданке. Завершал картину Коля-тормоз, как обморок, шатающийся по залу в попытках, что-то прибрать. Везде стояли и валялись пустые бутылки, тарелки, фужеры, часть посуды была разбита, центр зала украшала перевёрнутая сковородка с яичницей. Ошарашенный от увиденного, Волошин выскочил за дверь.
— Что делать будем? – глядя в сторону, спросил Сергей.
— Иваныч, не знаю, я не понял ни чего.
— Вот и я не понял. Но напили-наели они там, похоже, конкретно. Одна бутылка «Хеннесси», знаешь, сколько стоит? А «Абсолют», а банка икры, которая под столом размазана?
— Не знаю, — честно признался Волошин. – Но вы там, это, посчитайте всё, мы оплатим.
— Чем ты оплатишь? Зарплатами, которые вам не дают, или кто- то из них квартиру продаст, или ты машину свою, так она не стоит столько. Разорили вы меня, Петрович.
— Ну ладно уж так-то, Сергей, придумаем чего-нибудь.
— Придумывайте, а сейчас убирай этих…охранников. К девяти сотрудники дома придут, а тут такое, уборки на весь день. Да уж, лучше бы воры влезли, убытку меньше.
Кое-как затолкав восемь невменяемых в УАЗик, Волошин до обеда развозил всех по домам. Особенно достала девица в одном сапоге, она никак не хотела признаваться, где проживает, пришлось пообещать выгрузить в вытрезвителе, только после этого созналась, что живёт в общаге мединститута. Потом начала требовать вернуть ей сапог, в итоге обругала Волошина, и поплелась, хромая, в свою общагу.

Ситуация мало-мальски прояснилась на следующий день, когда на работу пришли зональный опер Савченко и водитель Коля-тормоз. Из их путаного рассказа получалось следующее:
Заступив на охрану кафе, Савченко узнал от заведующей, вот добрая душа, Светланы, что в кафе можно в разумных пределах покушать, совершенно бесплатно. В подтверждение своих слов, Светлана сделала сама охраннику пару бутербродов с колбасой, один с сёмгой, и даже налила сто грамм водки. Это была непростительная ошибка. Выпив и закусив, включив музыку, опер решил, что если отлить, совсем немного, с начатой бутылки, то будет совсем не заметно. Потом отлил с другой и третьей. Жизнь по не многу наладилась, одно было плохо, совсем нет компании, а это не правильно. Набрав номер телефона Коли-тормоза, Савченко пригласил подежурить его вместе, даже предложил поделить три сотни поровну. Дежурство пошло веселей, вдвоём оно, конечно, не одному скучать. Когда взяли самую дешёвую бутылку водки, охранники, по-честному, написали её в список уже съеденного, и согласны были оплатить. Но тут Коля вспомнил о своих друзьях в дежурке, где он работал раньше, сегодня как раз их смена, почему бы не пригласить товарищей, пусть порадуются тоже, тем более, что со слов Савченко, выходило, заведующая разрешила выпить-закусить, в разумных конечно пределах. Пределов разумного никто не знал, да и когда приехала, почти в полном составе, дежурная смена это было уже не важно.
Веселье продолжалось всю ночь, кто-то кому-то звонил, лица менялись, закуска и водка не заканчивалась, опер Савченко уже рассказывал, что кафе принадлежит его другу, гулять можно сколько хочешь, хоть каждый день, за всё уплачено. Коля-тормоз, нарядившись в белый передник, изображал официанта и повара заодно, жарил и разносил яичницу с ветчиной, готовил бутерброды с икрой и сёмгой, выставлял по требованию посетителей любые напитки, в общем, жизнь била ключом. Потом появлялись какие-то девушки, кто их пригласил, никто не помнил, были танцы, дискотека и всеобщий праздник. Под утро, кто мог ходить и что-то соображать исчезли, остались охранники и не ходячие.

Через несколько дней Волошин уехал в командировку, а вернувшись через месяц, почти все полученные командировочные отдал за банкет. Капитан Савченко продал мотоцикл, который всё равно не нужный стоял в деревне у родителей, какие-то деньги насобирал Коля, что-то отдала дежурная смена. Остальное предприниматель Сергей, ментам простил. Кафе после такого потрясения, восстанавливалось долго, но в итоге заработало. Волошин, с халтурами, связанными с охраной злачных мест, дела больше не имел. Все кто побывал на празднике жизни, ещё долго вспоминали об этом с удовольствием, а кто не побывал, просто молча, завидовали.