Карие глаза

В воскресенье к отцу иногда заходил Кораблев на партию-другую в шахматы. Кораблев был высоким, белокурым, голубоглазым мужчиной с протезом вместо правой руки. Иногда он появлялся на улицах поселка вместе с такой же белокурой и голубоглазой женой Верой, которая вела за руку маленькую девочку.
Пара выглядела красиво, и мало кто обращал внимание на отсутствие руки у супруга. После войны и не такими обрубками возвращались домой мужики.
Кораблев заведовал какой-то базой. Видимо, очень нужной людям даже в выходные дни. Эти люди присылали за Кораблевым машину, и та увозила нашего соседа в город.

Вообще дачная жизнь тех времен была тихой, без излишней суеты. Люди приезжали из шумного города, выбирались из четырех стен городской квартиры на долгожданное лоно природы. Мама любила полежать в гамаке с книжкой. Были книги, которые переходили из рук в руки и давались на короткое время. Не успев прочитать очередную такую новинку, можно было смело назвать себя неудачником в этой жизни.

Отец порой колдовал над своей легковушкой, бывало, уходил на рыбалку или в лес за грибами. Иногда играл в шахматы с Кораблевым. Дачная жизнь предполагала такое вот приятное ничего- неделанье. Никто ничего не строил. Все успевали сделать до начала сезона, никакой оглушительной музыки, диких плясок вокруг мангалов не наблюдалось. Да и сами мангалы и шашлыки еще не вошли в моду. Уху на костре готовили. У костра на берегу речки пели песни или просто говорили о жизни.
Тихо было. Вся обстановка действовала умиротворяюще, успокаивала расшалившиеся от служебных передряг нервы, располагала к размышлениям, расслабляла. Одним словом, была полезна.
В один из таких тихих вечеров, как сейчас помню в субботу, прогрохотал выстрел.
Дядя Леша Кораблев пристроил ружье между колен, ствол упер в подбородок и пальцем единственной своей руки спустил курок.

Сбежался народ. Мужчины нервно курили, женщины тихонько всхлипывали. Участковый никого не подпускал близко к даче Кораблевых, пока не приехали врач и милиционеры из города. Сыщики долго изучали место самоубийства. Потом, закрытое простыней тело Кораблева вынесли на носилках из дома, погрузили на машину и увезли. А на крылечке, прижав кулачки к груди, сиротливо стояла светловолосая девочка. Из её красивых карих глаз текли слезы.

О случившемся наши родители узнали только в воскресенье. Мама прижала пальцы рук к губам, а у отца вырвалось короткое: сука!