Кофе, корни, круассан
1
Вчера, неожиданно для себя, внимал беглой и спесивой речи ведущих и посетителей французского телеканала. Собеседники мне незнакомы, но гость их – небезызвестный писатель Андрей Курков, автор успешный, хоть и среднего калибра, но мастерства примечательно упорного, сделавший себя в чудовищной силы пробиваемости, упрямстве и подвижках. Французская речь его была славянски чиста, без гугнивого и гунявого прононса и обязательной для телевидения тараторки…. но я заметил в нём некоторым образом любезное и опасливое подлизывание – в звуке голоса, мимической суетности и бегающем взгляде (что подать-с), в то время, как местные снобы были, хотя и улыбчивы, но весьма высокомерны.
Мсье, это Европа…
2
Что мне до иностранца Андрэ Куркофф? Что мне до куртуазных пожирателей хрустящих свежестью булочек и любовью языкатых профи, свободой границ и полов необратимо замутивших чистоту нации Жанны и Монтеня?
Своего вдосталь, — кургузого, родного: извне привнесённая речь, курные избы, лапти и дыба, сбитень и кистень, банька и девки, кулачные бои, квасные блины, Ермак и набежавшая волна, Сусанин и болото, Достоевский и карты, Аляска и Порт-Артур… и ближе, ближе: 1937, Берия, Победа, кукуруза, Гагарин, Афганистан, БАМ, 1991…
Чем далее от веков, тем значимей амплитуда скрипучего маятника, тем тише голос человека…
Кривда «истории», правда удела.
Прошлое: что есть «кто»? Есть ли?
Знает ли «я», как звали его пращуров? Поляк, литвин, еврей, татарин, помор, нивх…Русский?
Архивы сожжены за ненадобностью. Предки расстреляны или сосланы.
Личности советизированы. А как иначе – новая общность. На века.
Себе на уме француз незыблемо в древо памяти врос. Он сам конкретное растение: ветвистое, от корней до неба.
У нашего – разве что былинные гербарии на уровне подсознания или, в ближнем, счастливом случае, чердачные семейные сундуки во тлене и моли, а фиксированной памяти мало. Она издревле и неистово изничтожена заграничными науками, её писцами, церковниками над Христом, коленопреклонёнными пред властью и ею вскормленными… самой властью она выкорчевана: имеем разве что саженцы, побеги…
Ростки возможного будущего.
И просеки.
Зато душа, — некая, французу непостижимая субстанция, в наличии! Её так много, души у нас, — единственного, не пропитого, не проданного, не преданного состояния, что ею, драгоценной, можно услужливо поделиться – с кем угодно! И делимся!
Но вот…. авось, кабы, блат, взятка… Кому сие понять и поднять?
-------------------------------------------------------------------------------
фотография Лидии К.
Прочли стихотворение или рассказ???
Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.
И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!
И ведь это обо всех нас, но ты прав и в том, что поймёт не каждый, а только прошедший все круги адовы. Выживший. Или, может ещё, неравнодушный, кому не всё равно, что там, за высоким забором, которым он огородил свой мир, своё маленькое счастье, по крупицам собранное, взлелеянное?..
Дано тебе будоражить душу. Спасибо…
Жестковат был я в давних очерках… чернил, понимаешь, наотмашь.
Дед хуторской мой в лагерях по 58 сгинул.
Но не столько от ран телесных, сколько от обиды и разочарования. Бабушка одна поднимала семерых детей. Их фамилию я и взяла для своих литературных изысканий, наверное, с той целью, чтоб не напрасны были все эти жертвы.
И, конечно, я тебе сочувствую, всей душой.
Взаимно. И я… мог, быть скажем,… ов, ко, ий или даже… чус,
да стал в основе автором литературных поделок — Тарасов,
что тоже, в какой-то мере, многонациональной
истине соответствует и архивам.
Спасибо.
Так что для меня эта фамилия — очень значительная. Друзья ушли в лучший мир, а вот с Андреем до сих пор дружим. Созваниваемся, вспоминаем.
Вот такая у меня для тебя история припасена. Давно хочу рассказать, да всё недосуг, Коля…
Досуг и друг — должно рядом быть…
Раньше и со мной так было.
Смелая ты…
А друг, кстати, он наш общий с мужем, в Минске, а мы здесь, в российской глубинке…
Извини, а почему было? Впрочем…
Пожалуйста, никогда не говори мне это «извини»! очень прошу тебя, Рита.
А меня — прости! за извечную мою «многозначительную» недосказанность
и — особенно — за несвоевременные отклики.
И… виновен: не всегда получается быть тем, кем ты меня обозначила.
)))…
Спасибо.
!!!
2)
Друзья… обыденно скажу: это прежде понимание общности,
её, в протяжении лет, понятая равноценность и крепость,
а ежели ты или он (они) (мы) с возрастом не принимаешь (ем) (ют)
хотя бы одну метаморфозу в привычном её течении — происходит
её, дружбы, постепенное превращение в «привет, как дела».
Человек живёт горазд дольше своих коллективистких чувств,
и чем дольше он живёт в других, так разумея себя,
тем более его отдаление объяснимо.
Фигню сейчас написал, нашло что-то…
(((
Спасибо за дружбу, незнакомка Рита.
Незнакомка — тоже неплохо, хоть мне кажется, я — как никто другой здесь, — открытая книга.
тебе доподлинно известно ещё не произнесённое слово каждого — только потому что и шаг и слово эти схожи с твоими,
либо ты просто маг или в уме суверенно противном, но вот Женщина и «открытая книга»…
Потому и незнакомка для меня, так всегда должно быть и пока таковое во мне держится,
держится и шаг встречный мой и слово встреченное утешительно.
Спасибо, Рита.
И тебе поклон и благодарность. Открывая нечто новое в другом человеке, и себя узнаёшь лучше…
Сборник в ней или всего лишь одна задачка, — она в веках университет!
Нам остаётся лишь смириться и принять на её условиях то,
что едва ли подскажет нам самостийный наш опыт.
Мы (я) — в том на уровне, пожалуй, арифметики.
Наверное, так…
)))