Нечто.

Если бы эта история случилась ночью, то можно было бы списать события на то, что разум находясь в тонком и тревожном состоянии между сном и явью многое воспринимает странно и необычно. Звуки спящего дома — вздохи, скрипы иногда пугают. Да, можно было бы списать..., но эта история случилась со мной днем. В обычный, солнечный летний полдень.

1985 год, мне одиннадцать и я с родителями летом, как обычно гостила у бабушки с дедушкой. Это небольшой провинциальный городок в одной из тогда еще автономных республик Советского Союза, ровно на две части разделенный железной дорогой. Правая часть — скучная, пыльная со стандартными пятиэтажками, универмагами, кафе и незамысловатой историей. Но левая, более интересная. На одной единственной центральной улице расположились двухэтажные купеческие дома с кое — где обвалившейся лепниной, арочными окнами, тяжелыми дверями и коваными решетками, в которых располагались гастроном, детский мир, кулинария, комиссионка и фотоателье. На углу улицы возвышалась старинная водонапорная башня из красного кирпича, которая из-за глухой неприступности и зубчатых эркеров представлялась мне средневековой крепостью, притягательной и в тоже время пугающей. Этой башней в моем понимании город заканчивался. Дальше веером расходились одноэтажные улочки. Деревянные домишки, со ставнями, резными наличниками и петухами на заборах, утопали в зелени. Чем дальше от центральной улицы, тем чаще можно было встретить бабушек в цветастых, как-то по особенному повязанных платках закрывающих лоб, вышитых сложным орнаментом жилетках, обязательных черных блестящих калошах, шерстяных вязаных носках. Они сидели на скамеечках и о чем-то быстро и непонятно разговаривали. Именно здесь стоял дом, моих бабушки с дедушкой, и в котором вырос мой отец. Дом кирпичный и по сравнению с избушками стоявшими рядом, он выглядел новым, большим и богатым.

В тот год, лето выдалось жарким. В первый же день, я надолго задержалась в малиннике за домом собирая крупные, сладкие, теплые ягоды, которые редко доносила до эмалированного бидончика и по большей части съедала сразу. Моя светлая кожа обгорела на солнце. Мама весь вечер обмазывала багровые плечи, руки и лицо то спасительным кефиром, то сметаной и на следующий день запретила мне даже нос обгорелый на улицу высовывать.

В полдень вся взрослая часть семьи находилась в саду, собирая смородину, вишню и крыжовник. В открытое окно я слышала с улицы мамин смех и негромкую веселую музыку — это папа вытащил в сад транзистор. В зале, где я уютно расположилась с книжкой на тахте, даже в такую жару была тень и прохлада.

Я с удовольствием валялась в холодке, читала книжку про Витю Малеева поплевывая в пакетик вишневые косточки, когда услышала, что кто-то ходит по кухне. Кто — то прошел от входной двери к печи и обратно к двери, а потом снова к печи. Конечно это принесли очередное ведро с ягодами. Я позвала сначала бабушку, потом погромче глуховатого деда, чтобы они отсыпали и принесли мне еще ягодок. Уже настойчивее я покричала маму, папу, дядю — папиного брата. Но опять никто не отозвался, хотя кто — то явно медленно ходил туда — сюда по кухне, хозяйничал, что-то двигал. Я слышала как скрипят половицы, как этот кто — то одышливо вздыхает и тяжело дышит. Я в негодовании встала с дивана и застыла в дверном проеме. От кухни меня отделял небольшой прямой коридорчик. Вот шаги раздались снова. Еще чуть — чуть и я увижу того, кто пройдет мимо распахнутой двери. Неторопливые шаги были все ближе и ближе, а я ждала, кто же появится в дверях кухни. Почему то вдруг стало страшно. Обычный светлый день, я дома, но страх холодный и липкий запульсировал в груди, рядом с сердцем, которое бешенно колотилось от предчувствия. И вот, шаги замерли прямо напротив меня, но там никого не было! Никого! Я стояла ничего не понимая на одном конце половиц, а кто-то невидимый, но тяжелый и грузный на другом. Пропали все звуки, кроме невозможного, нарастающего звона в ушах, когда этот кто-то шагнул в мою сторону. Раз — шаг, пауза, два — шаг пауза. Я не только слышала шаркающий звук шагов, но и видела, физически ощущала, как под тяжестью прогибаются половицы. Я в оцепенении отсчитала третий шаг. Еще чуть — чуть и у меня не будет возможности сбежать. Казалось, время превратилось в тягучую липкую и удушливую массу. Четвертый шаг, и я с визгом выскочила в открытое окно угодив в заросли крапивы. Пальцы сводило от холода, зубы стучали, я не чувствовала жары и долго не могла согреться. С тех пор я там ни разу не была. Под любым предлогом старалась остаться в квартире или уходила гулять. Не могла себя заставить еще раз зайти в этот дом. Я знаю, там живет Нечто, которому я не могу найти разумного объяснения. Родителям рассказала уже будучи взрослой, но они совсем не удивились. Оказывается, каждый из них в свое время слышал и шаги, и тяжелое дыхание, но ночью, когда можно предположить, что смешались сон с явью.