Чемоданное настроение

Шумела листва во дворах, ветер скрипел качелями. Дома прислушивались к сопению своих жильцов и лениво махали антеннами.

— Скучно. Может, махнем куда-нибудь, пока жители спят? – предложил дом номер Пять.

— О, вот это нам нравится, – обрадовались дома, оттолкнулись от земли и полетели.

Вдруг внизу, над облаками, замаячили какие-то точки.

— Так это ж крыши летят! – завопили все. – Батюшки родимые! Дома! Эгегей!

Они остановились в воздухе, поджидая. К ним поднялись дома, тоже двухэтажные, но какие-то другие – маленькие, аккуратные, с белыми колоннами и ставнями в решеточку.

— Здравствуйте! – громко пробасил дом номер Четыре. — Тоже, значит, летать умеете?

Неизвестные дома прогудели в ответ что-то неразборчиво.

— Чиво-чиво? – спросил Девятый. – Я ничего не понял. Вы, что, не русские?

— Да-да! – закивали крыши. – Мы не знать русски! Мы есть английские дома! Хэллоу!

— А как же с вами разговаривать? Мы английский не знаем.

Вдруг один из английских домов протиснулся вперед:

— Я хорошо знать русский. Я смочь переводить.

Остальные незнакомцы удивленно уставились на своего товарища.

— У меня на первый этаж Чемоданкин жить, — объяснил он. – Потому я русский хорошо знать. Вот из ё нейм? Как зовут, хотеть сказать. Я есть Ван.

— Ван? Может, Ваня?

— Нет, Ван. А это Ту, Фри, Фо, Файф, Сикс и Севан.

— Четвертый ткнул себя антенной в крышу и представился:

— Я Четыре. А это Два, Три, Пять, Шесть, Семь, Восемь и Девять.

— Приятное познакомство! – ответил Ван. — Только нам уж назад полететь. До Англии путь далеко. Гудбай!

— И вам гудбай!

Дома развернулись и полетели – каждый в свою сторону.

— Интересно, а почему этот Чемоданкин из России уехал? – спросил дом номер Три, когда они приземлились в родной переулок.

— Еще спрашивает! – ответил ему Девятый. – Видал, какие они чистенькие и пригоженькие? Конечно, ему там лучше живется!

Следующей ночью дом номер Шесть ткнул антенной в небо и сказал:

— Ой, смотрите! Летит что-то!

Неопознаный летающий объект спустился ниже, и дома вскрикнули:

— Вот те на! Это же дом! Постойте, так это ведь тот, из иностранцев, Ванька, что ли? Здорово, Ванька!

— Хэллоу, — отозвался тот. – Я не Ванька, я есть Ван.

— А чего ты здесь забыл? То есть мы тебя рады видеть, конечно, — замялись все, виновато глянув в сторону Четвертого дома, — просто интересуемся.

— Из-за Чемоданкин прилететь к вам. Очень сильно тосковать он.

— А мы думали, ему там у вас нравится! – удивились дома.

— Сначала нравиться, — вздохнул Ван. – А теперь он всегда говорить: Россия, Россия. Даже стихи писать. И знаете что? Ведь Чемоданкин жить раньше ваш переулок.

Входные двери удивленно скрипнули.

— Вы думать, как я вас найти? – продолжил Ван. – Чемоданкин так грустить, что фотография дома, где раньше жить, на стену повесить, в рамочке. А рядом адрес написать.

— И кто там, на фотографии?

— Семь из вашего переулка. Сразу узнать. Крыша синий и покоситься, краска облезать.

— А ты помнишь какого-нибудь Чемоданкина? – спросил весь переулок у Седьмого дома.

— Конечно, помню. Он у меня тоже на первом этаже жил. Все время ругался. Дороги, говорил, ужасные, крыша протекает, как здесь вообще жить можно…

— Что вы говорить! – горячо откликнулся Ван. – Он так любить ваш переулок! Прямо чуть не плакать. Ах, сказать, какие там соседи быть дружные. Ах, какая музыка слушать, когда Стрункин садиться за рояль! Ах, какие качели быть в соседнем дворе! А здесь, вздыхать, по-русски одни стены говорить.

Седьмой дом ковырнул антенной кусочек черепицы и забросил в приоткрытое окно Вана, на первый этаж, где жил Чемоданкин.

— Вот ему сувенир с родины. Пусть не тоскует.

Через неделю по переулку Строителей бежал человек с чемоданами.

— Это же Чемоданкин! – узнал Седьмой

Жители высовывались из окон и кричали:

— Какими судьбами, дорогой?

— Соскучился я по вам, — отвечал Чемоданкин, — и решил вернуться. Сначала еще сомневался, а потом как-то глянул на свой письменный стол, а там кусок черепицы лежит, синенький такой, совсем, как у моего родного дома. И как он там оказался?! Решил я, что это знак, и пора мне в родные края возвращаться.

Чемоданкин забежал в квартиру и чмокнул облезлые стены:

— Родименький! Дом моего детства!

Седьмой дом растроганно всхлипнул, и на макушку Чемоданкину упала большая слеза.

— И крыша также протекает, — задрал он голову. – Прямо ничего не изменилось!

Через месяц в переулке снова появился Ван.

— О Ванька, хэллоу! – замахали антеннами дома переулка.

— Здравствуйте. Как поживать вы? Как поживать мой Чемоданкин?

— Поначалу он такой счастливый был! – ответил дом номер Семь. – А теперь опять грустит чего-то. Твою фотографию, Ванька, себе на рабочий стол в компьютере установил и каждый день вспоминает Англию.

— Ох, это есть непонятная русская душа, — пробормотал Ван, ковырнул антенной кусок черепицы и забросил Седьмому в окно.