Я каждый день встаю на Божий пир...

***

Жестикулируя ветвями,
Деревья тоже говорят.
Они, как рыбы, немы сами,
И звуковой их аппарат
В движение приводит ветер,
Что рыбьи губы — кислород.
И пузырьками на поверхность
Восходит сурдоперевод
Доисторических наречий,
Понятный каждому в бреду.
Деревья расправляют плечи,
Ветвями жизнь твою прядут.
Ты к ним пришёл? Ты в древнем храме
Свершаешь трепетный обряд,
В такт ветру шевели руками -
Они с тобой заговорят.

***
Мой стих неповоротлив, одинок.
Чем дальше в лес, тем монохромней слог,
Тем больше трепетания ветвей,
Тем воздух гуще, а туман живей.

А вот забрёл он в край болот и ям,
И страстный дактиль вновь сменяет ямб -
И чаще слышу трезвое "Ку-ку!
Ты вместо жизни пишешь чепуху!" -

И невозможно слово подобрать -
Ведь слово — взломщик, горемыка, тать...
Момент украсть, а силы не найти
Наполнить им свой самый лучший стих.
 

***

Я каждый день встаю на Божий пир,
Прочь уходя от немоты кварти-
ры, тишины и толщины дверей.
Я каждый день всё четче, всё острее

Вижу мир. Цветы его цветов.
Он беден, жалок, нищ, он нездоров.
Он хрупок всеми ветками дерев,
Он пеньем птиц не заглушит сирены

Вопль тревожный. Мир, прекрасный Божий мир!
Ты каждый день зовешь меня на пир
Щемящих звуков в разорённый парк,
Где рвётся фугой ввысь вороний гвалт...

Но я слаба, как ты, как мы, как все.
И суеты смешная карусель
Мне не даёт увидеть и познать,
Где боль перерастает в благодать,

Где сквозь асфальт сомнений и тревог
Прорвётся к свету маленький цветок,
Где в счастье дней, и в муке тех же дней
Мои слова слышней, слышней, слышней.