Каденция

Когда Виталий ещё учился в музыкальном институте, преподаватели намекали ему, что он может стать отличным композитором. Он написал с десяток произведений, которые показывал известным композиторам, дирижёрам, исполнителям. Но кто сегодня не сочиняет музыки и, научившись трём аккордам, своими вибрациями не заполняет мировой океан звуков, в котором теряются чистые ручейки действительно талантливых энтузиастов? Подающий когда-то надежды блестящий аранжировщик смирился с неудачами и удостоился работы простого гитариста в захудалом ресторанчике. Не густо, но на жизнь хватало. Всё шло спокойно, размеренно и предсказуемо, как в скучной хроматической гамме.

Но вдруг произошла ритмическая сбивка. Его старый приятель, ставший продюсером, показал произведения Виталия одному знаменитому кинорежиссёру. Мэтру очень понравилась музыка, и он решил вставить её в свой будущий фильм.

— Виталий, это твой последний шанс! – кричал продюсер в трубку телефона. – Не упусти!

Композитора бросило в холодный пот.

Когда он приехал на встречу с режиссёром, мэтр кинематографии долго хвалил произведения Виталия и в завершение сказал:

— Я бы вам посоветовал в главную тему вставить, так сказать, каденцию. Вы, как профессионал, должны знать, что это такое. Тем не менее, напомню. М-м-м… Это яркая и неожиданная импровизация. Мне надо, чтобы основной лейтмотив всегда звучал по-разному в саундтреке. Согласны… Виталий? Так вас, кажется?

Он высунул язык, напоминающий кончик сардельки. Это очень хороший знак, как говорили близко знающие режиссёра люди. Вот когда мэтр сворачивал язык в трубочку, тогда пиши пропало.

— Разумеется, согласен! – изобразил музыкант радость. – У меня уже есть кое-какие намётки.

— Вот и ладненько. Но никаких намёток у Виталия, конечно же, не было. Композиции двадцатилетней давности, которые режиссёр намеревался использовать, не просто наскучили автору, а по-настоящему опротивели. Ведь он играл их почти каждый вечер. Долго бился аранжировщик над извлечением из старой гармонии чего-то свеженького, но всё выходило заезженным и нафталинным. Уж он пробовал и так, и сяк, и задом наперёд, и шиворот навыворот – всё равно в целом получалась какая-то посудохозяйственная рапсодия. Через неделю мук творчества музыкант совсем отчаялся. Он решил не ходить на работу, бросить всё к лешему, запить и...

И всё-таки пошёл. Инерционная мудрость иногда спасает. В этот вечер ему из зала прилетела роза, слегка царапнув щёку. Гитарист устремил возмущённый взгляд в публику, ища точку запуска снаряда. За одним из столиков сидела симпатичная дама и грациозно махала ему ладошкой. В перерыве маэстро присел к ней за столик.

— Спасибо за розу. Она напомнила мне сцену из «Кармен».

— Да, я немного Кармен, — обворожительно улыбалась незнакомка.

– А вы знаете, кто вы?

— Кто же?

— Вы – гений!

— Я?!

Музыкант был сражён. Он долгие годы ждал этого слова в свой адрес, да не просто ждал, а жаждал, алкал! Одна из причин развода с женой состояла именно в том, что вторая половина даже не подозревала в нём этого желания. И вот – свершилось. А не врёт ли эта особа? Но дама совершенно искренне и от чистого сердца уверяла:

— Вы рождаете такие звуки, что можно сойти с ума!

После таких слов маэстро не мог не пригласить её в гости. Он самозабвенно играл для неё несколько часов кряду, пока в стену не застучали соседи. Потом пили вино, Виталий рассказывал о своих планах и про неудачу с каденцией. Гостья заинтересовалась новым для неё словом, и композитор подробно растолковал ей, что каденция – это яркая и неожиданная вставка в музыкальном произведении.

— Я твоя каденция, — промолвила она, и двое слились в единую плоть.

Когда музыкант очнулся, он долго не мог понять, где находится. Такой жуткой тяжести в голове он не испытывал, наверное, никогда. Мало-помалу память сложила разрозненные пазлы в одну картинку. Виталий прошёлся по квартире. Но где же незнакомка? Где долгожданная муза, неожиданно спустившаяся с небес, чтобы болото застоя превратить в полноводное озеро? Скрипнула открытая дверца верхнего шкафчика с нижним бельём, которое почему-то было скомканным. И тут у хозяина ёкнуло сердце: деньги! Он подбежал к шкафчику, где под бельём хранил неустанно пополняемые сбережения на автомобиль – денег не было. Так и есть – клофелинщица! Музыкант начал было набирать номер полиции, но бросил это гнусное дело и горько рассмеялся. Да, такой встряски он давно не испытывал. Виталий подошёл к аппаратуре и врубил электрогитару, чтобы в ней найти какое-то утешение. Инструмент выдал мощный напор гневных звуков. Постепенно гнев начал меняться на иронию, рваность пассажей сгладилась, и, наконец, из динамиков полилась до печёнок пробирающая печаль, воплотившая всю мировую скорбь.

— Стоп! – удивился маэстро. – Да это же… моя каденция! Нашёл!

Композитор приехал на вторую встречу с режиссёром. И во всё время прослушивания его новых вариаций сарделька языка мэтра не теряла свою форму. Хороший знак.