Как таял лед

Как таял лед

Весна. Она всегда приходит по-разному, когда рано, когда поздно, когда радостным солнышком, когда зальёт всё бесконечными дождями. В этом году она постучалась в самом начале Февраля.

– Кирюх, ты чего после школы делаешь? – спросил Серёга Мерецков, у своего приятеля Кирилл Мармажова на третьем уроке, продолжая копаться в рюкзаке ища ручки, – есть одна идейка.

– Идейка – это, конечно, хорошо, – отозвался тот, крутя, в руках циркуль, – но, сразу нет. Я с четвёртого валю, в ДК, Владимира Владимировича читать от класса послали.

– Кого?

– Маяковского.

– Слушай, ты уже достал своими шутками, у меня чуть сердце не остановилось. Подумал, что в кремль пригласили.

– Поверь, язык и до Ки…– споткнулся Кирилл о название города, присмотрелся к циркулю и добавил, – до Калифорнии доведёт.

– Ну да. Голливуд, Лос-Анджелес, богема, – мечтательно закатив глаза, нараспев произнёс Серёга, и тут же, – в одиночку за школу отдуваться будешь.

– Один в поле не воин, а пешеход. Ирку Севастьянову пристяжной навязали, хотя…

– Скорее сама напросилась, она же дура!

– Вообще-то, у неё нет ни одной четвёрки.

– Да ну и чо! Это она в школе пятёрки стругает как буратин, а случись что сразу в крик, и я не я и лошадь не моя.

– А ты, в неё часам не втрескался?

– Вот ещё. Девчонок что ль мало?

– Влюблённый именно так и сказал бы, – Кириллу нравилось подтрунивать над чувствами друга, поскольку тот влюблялся во всех подряд, по три раза на дню, – Кстати, вот и она.

– Помяни… – Серёга ссутулился, пряча глаза, – он тут же и явится.

И правда, Ира как тот чёртик из табакерки материализовалась, как-то сразу прям из воздуха.

– Кирюш, друг мой, – она забрала из рук Кирилла циркуль и сложив, убрала его в пенал, – идём после четвёртого урока, я кого надо уже оповестила, встречаемся у охраны. И помни, на тебя будет смотреть вся школа.

– А зря, я там стихи читать собираюсь, а не демонстрировать невесть чего.

– О, боевой настрой! Одобряю, – Ирка сделала вид, что не услышала скабрёзность, – и, главное, не забудь шапку, на улице не месяц Май.

Разговор прервал звонок, что настойчиво пригласил черпнуть полным лаптем прекрасное, доброе, вечное.

***

– Ир, не жалеешь, что обед пропустила? – спросил Кирилл, скрывая свои желания, за проявлением трогательной заботой.

– Не хлебом единым, – сказала девушка, состроив умильную гримасу, – ради искусства можно и пострадать.

– Всему своё время, время есть, и время не есть, – по привычке попытался сострить в тему мальчик, и уже голосом змея искусителя добавил, – давай зайдём перекусить, полдень, сама знаешь, час ещё хрустящего печева.

– Хорошо. Вот только я за себя заплачу.

– Как можно сударыня? Не убивайте остатки рыцарства в моей душе.

Последнее время многие магазины у себя стали размещать минипекарни и печь хлеб на месте, а в торговых залах отводить уютные уголочки, где все желающие могли, полакомится ещё тёплой сдобой. Этим ловко пользовались охочие до разного рода вкуснях, вечно голодные школьники.

– Ты что читать будешь? – спросил Кирилл.

– Ещё не решила, может быть Цветаеву, или Блока, я же иду вторым номером, главное, что будешь читать ты.

– А что бы хотелось услышать?

– Левый марш, Владимира Владимировича.

Левый марш, не плохой выбор, здесь есть, где разгуляться, но к нему не помешает лёгкая артподготовка, разогреть бы, чем-нибудь жюри. Кирилл по привычке решил съехать по пандусу, но всю неделю стояла тёплая погода и лёд давно растаял. Уже с первого шага он споткнулся и, не удержав равновесия, упал на коленку.

– Кирюш, как ты, не сильно расшибся?

– Вот, – всё что смог выдавить из себя герой, из безнадёжно порванной брючины выглядывала кровоточащая коленка, Кирилл поморщился, и еле сдерживая обиду, добавил, – говорила мне мама не лежи в мороз качели.

– Да нечего страшного ногу залечим, штаны зашьём, давай снимай!

Кирилл резко выпрямился, и на мгновение замер.

– Стой! Не смей демонстрировать невесть что, ты же в общественном месте, да вся школа этого не увидит.

– Ну, Севастьянова, и шуточки у тебя.

Рану на ноге заклеили большим пластырем, а брюки спасли, потайным швом пускай, он хорошо виден, но зато в дырке не сверкала коленка. Шли не торопясь, нога немного побаливала, тем не менее, пришли вовремя.

ДК «Химик» встретил толчеёй у гардероба, нервозной обстановкой у столика с жеребьёвкой, и праздничной атмосферой. Кириллу выпало сразу после Ирины и, имея точный ориентир, не сильно спешил, крутясь перед зеркалом, подбирая позу, чтобы шрам на брюках как можно лучше слился со складками. На сцену пригласили Севастьянову, и он поспешил за кулисы. Ира уверенно вышла к микрофону и тихо представившись, начала:

Я рад всему: что город вымок,

Что крыши, пыльные вчера…

Ходасевич? На конкурсе? Зачем себя сразу хоронить? Кирилл замер, стараясь понять, что происходит. Зачем Ирка поставила крест на результате? Пазл стремительно собирался. Вот он разогрев, и мощная артподготовка, для Маяковского. Неужели ради школы? Да ну нет, это же провал. Тогда ради кого? Догадка обожгла. И тут как последний штрих в картине мироощущения:

Что так прекрасно и невинно

Приходит страстная весна.

+37
22:41
716
RSS
09:01
Ваше произведение принято! Удачи в конкурсе!
Комментарий удален
Хочу отметить кой чего. С начало это было в примечании к рассказу. Но оно сильно увеличило количество знаков. Пришлось удалить. Так вот в последней строке стихотворения «Дождь» Владислава Ходасевича, сделана ошибка, но это не опечатка, просто героиня так хотела высказать свои чувства.