Ловись, рыбка, большая и маленькая!

          В историю эту и в самом деле поверить трудно, хотя никаких традиций народных она не нарушает, а даже наоборот, им вполне соответствует. Поэтому, хотите – верьте; хотите — нет, а я верю. Это, конечно, не вопрос веры. И споры всякие насчёт того, что нельзя верить в чёрта, и не верить при этом в Бога, не здесь вести. Но когда вас самого лично этот чёрт на рога поддеть соберётся, то вы так же, скорее всего, бежать прочь надумаете, куда глаза глядят и ноги несут, чем останетесь рассуждать, есть ли он — или нет? Я вам говорю: «Даже думать не будете, а просто побежите!» И не вспомните, как по интернету смотрели всяческие видео, которые выдают снятое на плёнку за действительные паранормальные явления, а вы с гостями до хрипоты спорите — монтаж ли это, возможно ли такое подделать, забывая, что на свете давным-давно существует кино, где подделать можно всё, что угодно, от инопланетянина до чёрта! И ведь, всё равно, находятся люди, которые верят всему, что показывают с экрана, с отснятых по утверждениям, любительских видео хроники реальных событий. Поэтому, взывать к истине и жонглировать кадрами из интернета тоже бесполезно. Поэтому, так и написал: «Хотите — верьте; хотите – нет!» Мне эту историю рассказала подруга – просто приятельница, но как нечто жуткое, с ней приключившееся, повлиявшее наперёд, как отрицательный фактор на будущие следопытские вылазки.

Бывают и среди дам охотницы до приключений и мужских видов спорта. Я её, как такую, и знал, не то, чтобы она экстрим сильно уважала, но не чуралась в одиночку ни в лес по грибы вылезти, ни с удочкой на берегу реки в уединённом местечке комаров покормить! Вполне себе могла и быт, и отдых организовать, а после того случая, всю охоту к тому у неё отбило. Коснулось темы, собственно, из-за ремонта, который я у неё делал, не бесплатно, конечно, за денежку, что не мешало дружески общаться. Вот я её как-то среди прочих разговоров, и позвал с нашими тусовщиками на мотоциклах, — я бы не стал их байкерами называть, просто ребята мотоциклы любят и прикид кожаный, — на шашлыки, на рыбалку, — вот и услышал такую историю. Сама она писать о себе не станет, не писатель, а  мне даже в интерес сыграло: «А дай, напишу разок, чтобы не пропала и сто раз одно и то же не пересказывать!» Охотников послушать всякую чертовщину всегда найдётся, как и время, и место!

            На лето Алина, — назову её так, — перебралась в Топорки. Отпуск не велик, как и денежка, подкопленная к нему, бросать всё на сомнительные удовольствия зарубежья с нервными переживаниями по поводу и «без» не хотелось. Ну, на фиг все геополитические неурядицы, тусовки с незнакомцами и проблемами.

Хотелось просто пропасть на некоторое время для всех, оборвать связи, не пользоваться ни интернетом, ни телефоном, ни даже почтой. 

А из аптечных средств, — на две с половиной недели в глухой деревне без магазинов и аптек,- вполне можно было обойтись первыми необходимыми, запастись которыми нужно было самостоятельно на всякие непредвиденные случаи жизни. Поэтому, рюкзак и сумки в основном с провизией на две недели, в каждой руке, конечно, отягощали поход, но, как говорится, ноша – своя, поэтому не тянула, особенно, когда думалось, что назад все эти крупы и консервные банки с тушёнкой и рыбой тягать уже не надо будет.

Начался поход с автобусной остановки, поездки на нём, а уж последние, пару километров, продолжился пешим ходом. «Скорее всего, — думала она, — вся провизия быстро подъестся!», и коли, что и не рассчитала,  то никто ей не запрещал в любой момент закончить каникулы, и до срока и вернуться в каменные жаркие душные пыльные джунгли города.

Умышленно она не позвала с собой ни подруг, ни приятелей, которые наверняка не отказались бы составить компанию, и вероятно, даже сумели бы лучше ко всему подготовиться, может, даже и машину организовали. Были бы шашлык и вино, водка, пиво, сигареты, веселуха, дымовуха. Нашлись бы даже петарды, и прочие изыски, и бадминтон к удочкам, но тогда ушло всё то, ради чего она затеяла эту вылазку на природу – покой, уединение, отдохновение душой и телом.

После утомительной дороги, она бурчала под нос: «Ох, турист нашёлся! Проснулся, встрепенулся, оглянулся, устал, упал, растянулся! Весь отпуск проспал; назад едва вернулся!» — где-то это «заклятие» на отпуск и сработало, правда, по-своему! Предварять не буду.

По приходу на место, она около часа нежилась на солнышке, расстелив тонкое покрывало на берегу реки, и только изрядно проголодавшаяся, пошла в ближайший к реке домишко, который и впрямь расположился несколько на отшибе от других оставленных на произвол судьбы домиков, ставших бесхозными в опустевшей вдруг сразу деревне. Там она принялась наводить порядок, наведение которого тоже затянулось на неопределённое время. Потом сготовила прямо на костре походный ужин, которым с удовольствием и насладилась на природе, покушав на перевёрнутом кверху дном ящике, застеленном клеёнкой. Наконец, решила выкупаться перед сном. Она с блаженством окунулась в воду, прежде осторожно изучив, ощупав босыми ногами дно, найдя поудобнее спуск к воде, огибая большую чёрную корягу поваленного мокнущего дерева. «Не зная броду, не суйся в воду!» — напомнила самой себе народную мудрость, решив, что этого пока достаточно, зашла по грудь и окунулась с любимой присказкой: «Баба сеяла горох – ох!»

Поскольку рядом никого не было, Алина вполне могла позволить себе говорить вслух, спрашивая, обращаясь к себе, и отвечая самой себе; не боясь кому-либо показаться сумасшедшей, поэтому она побухтела о том, какая она молодец, что придумала себе такой замечательный отпуск! Обсушиваясь на солнышке, слышала, как плещется у чёрной коряги не пуганая, видимо, ни кем рыбка! И потому не поленилась сообразить из ивовой лозы, растущего на берегу кустарника, и лески с блесною, захваченных предусмотрительно с собою, как соорудить импровизированную удочку. Немного посидев с нею, пока комары доставать не стали, приговаривая шёпотом заклинание: «Ловись, рыбка, большая и маленькая!» — сумела даже поймать немного карасиков на ужин для ушицы или жарёнки. Именно таких, каких и просила, одного большенького и парочку маленьких рыбёшек, большого навара не дадут, но к большенькому и лишними не будут! И решив, что на сегодня хватит, но окупнуться ещё раз в тёплую, словно молоко, прогретую за день ласковую воду перед сном, как раз можно и нужно напоследок, чтобы спалось сном младенца после удачного первого дня отпуска! На подступах к чистой воде и по выходу из неё, тело приятно гладили водоросли. А перед тем, как в воду залезть, Алина, по быстренькому, решила участь пойманных карасиков; освободила от внутренностей, приспособив на проволочку над затухающим костерком, отдающим жар уголькам, практически уложила на них, закреплённую на проволочке рыбёшку. После проделанных всех манипуляций, в предвкушении изысканного для городского жителя деликатеса, она с наслаждением вошла в воду, ощущая лёгкие касания колышущейся водяной растительности; сделала короткий заплыв, и неожиданно для себя почувствовала тревогу, ощутив и восприняв сигнал опасности, словно за ней кто-то пристально наблюдает. Поплыла к берегу с непонятной тревогой, внимательно вглядываясь в сумерки, быстро захватывающие тенями предметы, сразу приобретающие таинственные формы, и явно услышала позади себя плеск, чего-то большего, чем просто рыбы. Опасность, оказывается, грозила ей не с берега, а с воды! Оглянувшись, увидела в реке силуэт плывущего за ней необычным образом, не на воде, а под водой, человека. Так могла бы плыть акула, но нелепость этой мысли заставила её лишь быстрее грести к берегу. Так мог бы плыть аквалангист в маске при полном снаряжении, но откуда здесь дайвер? Она успела выскочить на берег и обернулась, заметив, как нечто живое метнулось к коряге и затаилось в камышах; и хоть рассмотреть существо не удалось, но смазанным взглядом, как говорится, краем глаза, ею было схвачено, что голова имеет искажённые черты лица или морды. И ноги при плавании двигались скорее, как хвост, перегибаясь змееобразно вправо и влево, как у рыбы. Хотя, может быть, у существа были и ноги, и хвост? Этого она не рассмотрела. Но руки явно имелись. Ей казалось, она даже видела мелькнувшую плавниковую конечность с перепончатой кистью руки, когда между растопыренными пальцами имеется соединительная ткань, складывающаяся наподобие крыла летучей мыши. Она не верила глазам, но ноги уже верили старинной сказке, что иногда происходят встречи жителей земли с водяными, озёрными, речными существами, или морскими. Русалки в её представлении должны были быть гораздо красивее существа, которое за нею гналось. Но кто опровергнет, что это был не какой-нибудь Русал, водяной житель, имеющий другой пол, и особенности жизнедеятельности и строения организма. То есть, она была уверена, что существо не женского рода, некая мужская харизма присутствовала в движениях и грации тела. Условно, она приняла на веру, что встретила Русала, который выглядел гораздо мощнее обычного человека, более высокого по телосложению и более пластичного при поверхностном взгляде на приблизительные соразмерности тел человека и существа. И он преследовал её!  Она как ошпаренная, едва выпрыгнула из воды, и не смотря на позднее время, смяла все свои планы, что было её натуре не свойственно, вообще-то! Сначала она заперлась в доме, закрыв все окна и двери. Но ей стало казаться, что вокруг слышны шлёпающие и шаркающие звуки, словно кто-то обходил дом по кругу. Бросив все запасы еды, прихватив лишь полупустой рюкзак, сразу же отбросив мысль заночевать в доме, пешком убралась из деревни, выпрыгнув в окно, потому что, казалось, за дверями был незваный гость. Практически бегом, на адреналине, проскочив первый километр, отдышавшись кое-как на втором, постоянно оглядываясь, нет ли погони, она вышла на широкую дорогу. Пару остановок шла. Поздний автобус почему-то проехал мимо, не остановившись. Может, вовсе и не маршрутный, а какой-нибудь заказной или дальнорейсовик — межгород. Может, потому, что голосовала не на самой остановке, а между ними. Долго ловила попутку, пока кто-то не смилостивился, притормозил, и через форточку выяснял «кто такая, и как здесь ночью оказалась?», прежде чем позволить сесть. У водителей свои заморочки, они тоже не любят подбирать ночных пассажиров; и своих страшных сказок о странных попутчиках у них тоже хватает. Неделю отходила, хоть дорога ночная была не из приятных, но ещё страшнее было бы даже ночь пережить в доме, за стенами которого слышны звуки шлёпающего водяного существа, которое там, может быть, и не одно! Трястись всю ночь, ожидая, что оно ворвётся в дом через окно или дверь, или даже потом утром вдруг невольно столкнуться с ним нос к носу, или обнаружить вокруг дома следы — ей не хотелось бы при условии, что она вообще дожила бы до утра, и не умерла бы просто от страха. Алина была внутренне уверена, что он бы её просто так не оставил в покое. И весь свой оставшийся отпуск, как и пела в начале пути, — проспала «в каменных жарких душных пыльных» и любимых джунглях города, больше всего сожалея, что карасиков, поджаренных на угольках, заботливо продетых на проволочку, она так и не попробовала…