Сервелат

***середина мая, утро***

Серёга сидел и старательно писал что-то на бумаге. Буквы получались какие-то неуверенные — то излишне угловатые, то чрезмерно округлые. Поза Сергея тоже казалась одновременно угловатой и округлой — всё потому, что писал он левой рукой. Неделю назад он прочитал где-то, что это очень полезное занятие, способствующие развитию правого полушария мозга. В статье утверждалось, что руки вообще главный инструмент для развития личности, а выходить из зоны комфорта жизненно необходимо. Особенно тем, кто ведёт сидячий образ жизни. Обещали, что можно развить интуицию и творческие способности, научиться параллельно обрабатывать много разной информации, улучшить координацию движений… Очень заманчиво, но если бы только это, то Серёга забросил левописание уже давным-давно. Главным было то, что буквы получались такие, какие когда-то очень давно выводила рука мальчика Серёжи – только тогда это была правая рука. Очень трогательно было чувствовать себя снова маленьким, когда было солнце, речка, ласточки, манная каша с вареньем, а не это вот всё.

Сергей работал охранником, имел лицензию четвёртого разряда и раз в год ходил в полицию сдавать экзамен, неизменно подтверждая свою высочайшую квалификацию. Его служба заключалась в том, чтобы ничего не делать, но делать это с предельно настороженным и решительным видом.

Вдруг из кабинета, как паровоз из туннеля, вылетел Виктор Сергеевич:

— Серёга, по коням! Зови Валеру – пусть драндулет заводит. Поедем сейчас, протрясём хорошенько мясокомбинат наш беспокойный. Их технолог уже забодал в доску – вторую неделю на мозги капает, Гаврилычем своим пугает. Съездим, посмотрим кто там у них колбасу нарезает .

Спустя пятнадцать минут все трое ехали по серо-прямолинейному району города мимо радостного фасада онкодиспансера, мимо весёлых елочек тубдиспансера, мимо развивающегося государственного флага над обшарпанным фасадом здания скорой помощи, притулившегося рядом с капитальными развалинами титанической стройки.

Свернули на трассу – слева поле, а справа из-за редких деревьев лесопосадки выглядывало садоводчество:

— Прикинь, Серёга! В 2005-ом мы с корешем хотели тут сад купить, чтобы в нём отдыхать от случая до случая: шашлык там, пиво… Тогда участок тыщи три стоил – копейки, но нас напрягла возня с документами на полгода. А в 2008-ом, до кризиса, одна грёбаная сотка тут уже стояла в 90.00. Вот мы локти-то кусали… Да и сейчас здесь сотка идёт 60.000 – минимум. Два сада – миллион!

Свернули на просёлочную дорогу, ещё минут десять колесили мимо покосившихся домиков полумиллионеров, когда наконец добрались до здания колбасного цеха, расположенного в бывшей колхозной столовой.

— Серёга, твоя задача – обойти забор по периметру, а потом садись и смотри записи.

С периметром двухметрового забора из коричневого профнастила всё было в полном порядке – никаких дыр, отогнутых листов и подкопов. Даже трава нигде не примята. На всё это геометрическое образцово-показательное великолепие разбитыми фарами взирал остов трактора, проросший насквозь цветущей сиренью. На тракторе сидел очень ворон и чистил перья.

Записей с камеры, установленной над единственными воротами, было на целых два месяца, но за последние две недели, которые успел посмотреть Серёга, все было просто донельзя однообразно – одни и те же люди приходили в одно и то же время, уходили в одно и то же время. Одни и те же машины приезжали и уезжали в одно и то же время. Менялась только погода.

Вернулся начальник охраны, за ним стоял технолог. Громко, нарочито разухабисто начальник произнёс:

— Всё, харе. Вертаемся взад – со всех камер записи снял, теперь смотреть будем. Если расхититель где-то скрывается, то только там.

В машине Виктор, накинув сверху, но не пристегнув ремень безопасности, хрустнул затёкшей шеей :

-Ну и лось же этот технолог. Обошли с ним все помещения, все холодильники открыли, раздевалку прошерстили, контейнер мусорный перевернули – это ладно. Но потом этот клоун при мне открыл готовую к отправке машину, снял пломбу и мы с ним сорок минут взвешивали продукцию и проверяли соответствие. Знаешь, в чём прикол? Час назад эту машину под его же руководством и загружали, он сам её и пломбировал. Под конец этот непуть докопался до бухгалтерши, которая капусту тушёную с сосисками ела – воровкой объявил, скандал устроил, дипломом своим тряс, грозить уволился…тьфу ты! уволить грозился. Сошлись на том, что охранник на входе теперь будет вносимое отмечать стикером, а пока бухгалтерше – строгий выговор. Девка аж плакала.

Получается, что с нашей стороны всё чисто – скорее всего этот упырь тут сам что-то мутит, а Гаврилыч его припёк – вот и бегает, пятый угол ищет.

— А какие записи-то ещё смотреть будем? Там же только одна камера?

— Камер там пять, но настоящая только одна, которая на въезде, а четыре остальных, которые внутри висят, — муляжи. Одиссеич, прежний хозяин, прижимистый мужик был – навешал их для страху и прогнал телегу, что эти камеры прямо в наш офис выходят. А они и верят. Вот пусть и дальше верят, придурки. Поэтому никаких записей смотреть не надо. Послезавтра напишу этому технологу, что ничего подозрительного не выявлено – пусть думает, что кто-то двое суток безвылазно в экран пырился. Слушай, можешь закурить, а? Провонял этой колбасой, до сих пор её запах в носу стоит – будто даже сильнее стал. Пусть лучше сигаретами тащит, чем этим Шылкрафтом.

***днём раньше***

— Здравствуй, Виталий Андреевич!

— Добрый день, Владимир Гаврилович! Как ваши дела? Отлично выглядите!

— Это ты по телефону увидел? Глазастый, молодец. Да и вообще ты молодец – за два месяца расшевелил эту шарагу: поставщиков сменил, себестоимость продукта снизил, себя там поставил. Я боялся, что тот старый хрен Саныч бучу поднимет, но нет – ты его, считай, без зарплаты оставил, а он дальше работает и в тряпочку помалкивает. Приструнил его, орёл! Ты ведь его знал – вы вместе на Севере работали?

— Да, в Ямбурге. Три вахты вместе отпахали, по два месяца каждая. Он там пил безбожно и за мойщицами волочился – тем его и прижал. Вот был случай – я выхожу на смену…

— Не суть. А суть в том, что недостача у тебя, причём серьёзная.

— Да не может быть! Я там за всем лично слежу! Может, по дороге водилы воруют?

— Не могут они. Во-первых, вы же машины пломбируете. Во-вторых, до магазинов всё доходит чётко – сколько грузите, столько и приезжает. Так что проблемы на производстве, а начальник производства с дипломом – ты. То есть проблемы у тебя.

— Но Владимир Гаврилович, не могу же я…

— Так! Ты понимаешь, что мы – холдинг, то есть группа предприятий, где один за всех и все за одного? А если один из этих всех начинает вниз тянуть, если он недобирает прибыли, то от этого одного избавляются – а ля герр ком а ля герр. «Шылкрафт» курирую я, это моя зона ответственности. Меня тут холдинг главным поставил. Я говорю – ты исполняешь, иначе исполнять будет кто-то другой. Я достаточно ясно мысль выражаю?

— Да, но ведь!...

— Нет, я в тебе нисколько не сомневаюсь, Виталя. Перед тобой задачу ставишь – ты её решаешь. Уверен, справишься и теперь. Мы ведь холдинг.

***двумя неделями раньше***

— Виталий, здравствуй!

— Здравствуй, Саныч.

— Слушай, на карту зарплата в пятницу упала, а конверта не было. Когда конверта ждать, не в курсе?

— Понимаешь, блин, тут такое дело… Времена сейчас тяжёлые, нестабильные и приходится потуже затянуть пояс а – несколько предприятий холдинга показали убыточную динамику в этом квартале, резко упали показатели волатильности… Короче, конверта не будет.

— В смысле – «не будет»? Не будет только в этом месяце?

— Эм… Скорее всего, конвертов больше совсем не будет.

Лицо Саныча застыло – шевелились только зрачки, которые медленно прошли из левого верхнего угла к правому нижнему, а потом резко встали ровно по центру:

— Да как так-то, ёперный театр!

— Саныч, ты давай, это… того!

— Чего ещё «того»! Без конверта это ведь не зарплата, это какая-то помощь гуманитарная – чтобы ноги не протянуть!

— Но это ведь всё равно выше, чем в среднем по области в этой отрасли…

— Анекдот про голубцы знаешь?.. Как ведь знал, что не надо было этот новый договор грёбаный подписывать… «Без налогов будете больше получать на 10%!» Два раза на 500 рублей больше дали! А теперь нам по пятнадцать косарей урезают, так что ли!? Ты сам-то когда об этом узнал?

— В пятницу узнал, на летучке Гаврилыч объявил. Я тебе хотел сразу сказать, но сам понимаешь – такие новости неприятно сообщать. Тем более тебе, с которым мы на Ямале одну сигарету на двоих курили…

— Потому что у тебя своих не было. Мужики в курсе, что Горыныч устроил?

— Нет, не в курсе… Не в курсе они потому, что для них ничего не изменилось. Сам понимаешь – кто на такую зарплату сюда рабочим пойдет?

— То есть меньше получать теперь буду только я? Потому что возраст у меня предпенсионный, я на кредите сижу и никуда не рыпнусь? Да… Гориллыч это хорошо придумал, чтобы мастер меньше работяги получал…

— Видимо, у Владимира Гавриловича были свои резоны, о которых мне неизвестно…

— Погоди, а что ты тогда мне только что про какую-то низкую вольтированность пел? Лаве урезают только мне, а не тебе, бухгалтеру, грузчику, рабочим и всем прочим? 15.000 спасут Шылкрафт? Да там у каждого на джипе поворотник дороже стоит!

— Саныч, я всё понимаю, но ….

— Одну на двоих курили с тобой, значит… В курсе, что курить вредно?

***середина мая, вечер***

Темнало. Три раза просигналив, машина остановилась напротив двухэтажного деревенского дома. Из дома вышел мастер, открыл дверь и сел на переднее сиденье, водитель протянул ему зажигалку:

— Саныч, дело такое. Миша говорит, что больше колбасы не надо – не продать ему в своём захолустье столько, даже если он будет брать в два раза меньше, чем в городе – тупо покупателей столько нет.

— Не парься, у Миши скоро трафик возрастёт из-за садоводов, а они мигом расчухают, что к чему. Так что всё он там продаст и еще попросит.

— Слушай, у меня ведь холодильник тот огромный так без дела и стоит в гараже. Сколько там колбаса хранится?

— Три месяца ей ничего не будет. Блин, я думал, ты тот холодос продал давно. Ему ведь уж лет двадцать?

— Двадцать и есть. Продать-то я его хотел, только кто же его в 98-ом у меня купил бы? По цене металлолома если только, а по такой цене его продавать жалко было –датский ведь, на века брали. Не думали тогда, что так оно обернётся — из коммерсантов мы с тобой обратно по своим местам: я автобус водить, а ты в столовку пельмени лепить …

— Да, было время – полгода тузами проходили… Он точно работает?

— Не знаю, честно говоря… Да что ему будет-то?

— Если так, то вообще отлично! Я ведь ещё Марину подключу.

— С которой вы цех в 2012-ом открывали?

— Да, с ней самой. Она сейчас заведующая в пекарне – туда тоже колбасу втюхать можно. Поэтому готовься, Валера, – через год сами владельцами цеха будем. Придурка этого, технолога, Горыныч обязательно сольёт, потому что тот запьёт, когда не сможет объяснить недостачу и выяснится, что он ничего по делу не знает – диплом-то купленный. Я его по Ямбургу помню – тряпка несусветная, а не человек, но пока котлы мыл – на корки накопил, а теперь всем сказки рассказывает, что его ошибкой в кухонные рабочие записали, а на самом деле он поваром был. Слух-то недолго распустить, как оно на самом деле было. А если мы с тобой будем продолжать в том же духе, то цех в лучшем случае будет едва самоокупаться – оно холдингу и нафиг не надо, такой актив они сливать будут. А тут мы с баблом и нарисуемся.

— А я не помню, почему Одиссеич главным был в Шылкрафте – вы ведь вдвоём его открывали?

— Да просто ИП у него уже о было, а с ООО много заморочек, вот мы и решили пока его именем прикрыться, потому главным числился он, а я наёмным работником. Но со временем, хочешь-не хочешь, а пришлось бы делать ООО, чтобы развиваться, а там бы я стал равноправным учредителем. Но 2014 грянул и – пожалуйста: там уже не о развитии речь шла, там не пропасть бы… А потом Одиссеич втихую фирму и продал, гад,

— А потом и вовсе кони двинул – видать, совесть замучила!

— Очень даже может быть… Смотри, что получается – Горыныч думает, что он тут главный, потому что у него бабки, технолог думает, что главный он, потому что у него бумажка липовая, Одиссеич думал, что главный он, потому что его имя в названии фирмы было, но без них всех контора пять лет исправно работала, а без меня и недели не простоит, поэтому по факту тут я главный. А скоро и по наименованию будет. Главное, прочно сидеть на своём месте! – и он похлопал рукой по сиденью, под которым был оборудован тайник для колбасы. В машине, которая два раза в день ездила за ворота цеха: утром меняла первую смену охраны, а вечером – вторую.

***октябрь***

В полуоткрытые ворота, держа в пасти большую кость с ошмётком мяса, вбежала чёрно-белая собака. Внимательно глядевшись по сторонам, юркнула в будку охранника. Под письменным столом сразу что-то заворочалось, зашуршало, запищало: радостно топая и потявкивая, из-под душистой колбасной коробки выкатились пять разноцветных комочков. Сверкая умными глазками и виляя короткими хвостиками, дети окружили мать которая, строго оглядев потомство, с усталым и отстранённым видом легла посреди комнаты на половик. Ужин лишь раз прервался полным любови рыком, когда одна маленькая сучка с рыжим сердечком на лбу не в меру раздухарилась. Наступило довольное и сытое молчание.

Солнце клонилось к закату и его последние лучи падали на стол офиса, по которому гулял большой ворон. На полу лежала порванная напополам газета: «…ранее, Роспотребнадзор приостановил деятельность ООО «Колбаса от Саныча» на основании выявленных нарушений в ходе внеплановой проверки. Руководство колбасного предприятия заявило о недобросовестной конкуренции, нарушениях законов рынка и происках высокопоставленных недругов, пояснив, что все нарушения носят бюрократически характер, касаются оформления документов и не могли никоим образом сказаться на качестве продукта. Уполномоченный по защите прав предпринимателей поставил ситуацию на личный контроль. Напомним читателю: предприятие было выкуплено и реорганизовано группой предпринимателей у агропромышленного холдинга в сентябре этого года. Это событие встретило неоднозначную реакцию в среде бизнесменов, ведь, с одной стороны…. » Перепрыгнув со стола на подоконник разбитого окна, ворон тяжело поднялся в воздух и полетел куда-то на юг, минуя проросший сиренью брошенный много лет назад трактор.