Сломанная ножка

Он с трудом выносил свою бабку, та не успевала спустить ноги с кровати, а уже проклинала всё на свете. Вот и сегодня проснулась и забурчала:
— Приедут, нет? Ох, лодыри, ох лодыри...
Это про дочку и зятя. Дело в том, что она назначила на сегодня копку картошки, поэтому ждёт их и заранее возводит напраслину, мол, так и знай, не помогут. Хотя, ни разу не было, чтобы они проигнорировали её приказ, во всех делах участвуют. 
Огородик маленький, а картофельная плантация ещё меньше, там часа хватит, чтобы убрать, но старуха вчера звонила дочери и читала нотации:
— А как вы хотели? Думаете еда сама в дом ходит? Не потопаешь, не полопаешь! Ишь, привыкли всё в магазине брать! А сами выращивать не пробовали? 
Ему было тошно слушать, как она опять дочь воспитывает, зато обрадовался, что гости будут. Ночь прошла, и скоро из сеней донесётся топот ног, потом дверь распахнётся, и в дом ворвётся свежий запах людей, живущих другой жизнью. На столе появятся сладости, фрукты, какой-нибудь копчёный деликатес, и бабка начнёт выпытывать, сколько это стоит, заодно ворчать, что деньги тратятся не туда. Дочка будет смеяться, чмокать мать в щёки и успокаивать, что счастье не в деньгах. 
А пока надо ждать, не обращая внимания на бабкино занудство. Его любимое место — дальний угол за крошечным обеденным столиком, тут спокойно, потому что она обычно топчется между печкой и буфетом, сюда редко суётся. Загремела посуда, зажурчала вода, застучал нож по разделочной доске — варит борщ на обед. Вздрогнул, когда услышал резкий вскрик, это она прижгла о сковородку палец. Ругается. И на себя, и на сковородку. Наконец управилась, пошла в комнату, там  заорал телевизор. Кресло заскрипело, значит, больше не выйдет, пока молодежь не заявится. 
Передавали новости, она иногда комментировала::
— Врёте вы всё!.. Ох, что творится, что творится!.. Ой, сколько можно обещать?.. Арестовали? Так и надо!.. Выиграли? Как это так? Даже не верится!
Потом затихла под какой-то фильм, значит, задремала. Время в ожидании гостей тянется очень долго, но он терпеливый.
Приехали! Здравствуйте-здравствуйте! Всё как всегда — столик завален гостинцами, шумно, весело. Ребятишки забегали по дому, Младшенький к нему забрался, наблюдает, как мамочка пакеты разворачивает и раскладывает по тарелочкам всякие вкусности. Старуха отправила зятя во двор, чтобы приготовил инструменты, а дочери велела накрыть завтрак в комнате, на кухне места мало. Его, как обычно, тоже потащили к большому круглому столу. 
Когда всё было приготовлено, уселись завтракать, только хозяйка припозднилась, хлебушек резала. Никто не понял, как она упала. Вошла в комнату с тарелкой, полной хлеба, сделала пару шагов и вдруг грохнулась прямо на него. Тарелка вдребезги, хлеб по всей комнате, а он набок с подкошенной передней левой ножкой. Зять поднял тёщу, та охает, но цела, вроде. Дочка попыталась его поставить, увидела, что ножка вывихнута из паза и вскрикнула:
— Мама! Стул сломался!
— Ну и чёрт с ним! Ему давно пора на свалку!
В глазах молодой женщины заблестели слёзы:
— Его же папа сам сделал, когда я родилась! Этот стул всю жизнь со мной прожил!
И тут он услышал то, о чём даже не мечтал, потому что давным-давно осознал свою старость и несовременность. Зять приобнял любимую жену и сказал:
— Мы заберём этот стул домой, я его отремонтирую, отреставрирую и поставлю для тебя на нашей кухне. Хорошо?
Красавица благодарно кивнула, вытирая слёзы, дети захлопали в ладошки, а бабушка вдруг согласилась:
— Забирайте, раз охота. Пусть вам память будет про отца. Он добрый был, дурного слова от него не слыхала. — И заплакала так жалобно, что ему захотелось сказать:
— Не плачь, я тебя всё равно люблю!
Но промолчал, потому что стулья не разговаривают.