Пожилая леди

С недавних пор я стала волонтером общественной организации, которая помогает одиноким пожилым людям в доме-интернате для престарелых.

В этот вторник мне предложили поухаживать за одной пожилой леди, но предупредили, что дама с характером: если не понравишься, общаться не станет. Когда я вошла в комнату, старая женщина посмотрела на меня безразличным взглядом, в котором, как мне показалось на секунду, промелькнула какая-то жалость ко мне. Я вежливо поздоровалась и представилась, но ответа не поступило. Она грустно смотрела в окно с еле заметной улыбкой.

Выдержав паузу и продолжая свое занятие, пожилая леди спросила:

– Вы же совсем девочка, Вам бы со сверстницами гулять, а не проводить время со старухами. Что Вы тут делаете?

Отвечать на поставленный вопрос я не стала, так как ответа на него на тот момент у меня не было. Вместо этого я сама задала вопрос.

– Пожилая леди выпьет чай в компании юной особы?

– Пожалуй, да, – согласилась женщина.

Как обычно, я подогрела чайник, поставила на стол печенье с конфетами и заварила травяной чай, затем села напротив старушки, взяла одну чашку, а вторую поставила перед ней. 

– Это моя, – вдруг сказала женщина.

Я с непониманием посмотрела на нее. 

– У тебя моя любимая чашка, – повторила она.

– Простите, я не знала, – от смущения тихим голосом проговорила я.

Я отдала старушке ее чашку, а себе взяла другую. Белая, с маленькой голубой балериной посередине, чашка ничем особенным не выделялась. А вот вторая, которая теперь оказалась у меня, напротив, была сделана из тонкого изящного фарфора. Ее украшали яркие цветы и золотой ободок вокруг дна и ручки. У меня невольно вырвалось:

– Почему она? 

– Там есть балерина, – ответила леди.

– Балерина? Что в ней особенного? Подождите! Вы раньше были балериной? – стала догадываться я.

Глаза этой женщины наполнились грустным теплом, она улыбнулась.

– Балет – это так изыскано и красиво! – восхищенно сказала я.

– Я училась в балетной школе имени В. Н. Погодина в Бресте с самого детства. Там я провела шесть лет, – начала рассказ женщина.

– А почему Вы решили пойти именно в балет? 

– Ох, это было так давно… Моя покойная бабушка жила в Санкт-Петербурге, и каждый раз, когда я приезжала к ней летом, она водила меня на балет. Сначала мне это было не так интересно. Но в шесть лет мы пошли на «Лебединое озеро». Это потрясающая волшебная история о любви белого лебедя к принцу, которого чёрный лебедь очаровывает лживыми чувствами и тем самым овладевает им. Не выдержав горя, белый лебедь – Адель –  умирает. Это было так красиво и завораживающе, что, как только я вернулась в Брест, поступила в школу балета.

До этого я занималась гимнастикой, так что мне повезло и я прошла отбор. Первые несколько месяцев балет казался каторжным трудом. Мы настолько уставали, что у нас не оставалось сил на общение со сверстниками. Нас учили, как правильно стоять, двигаться и так далее. Нам, например, втолковывали пять основных классических позиций постановки ног. В балете позиции выстраиваются так, что ноги должны быть вывернуты по всей длине. Во многом именно классические позиции помогают артисту подчеркнуть выразительность танца.

Мы были закреплены за замечательным хореографом Анастасией Александровной. Она любила нас, будто мы являлись ее второй семьей, поздравляла и дарила небольшие подарки на дни рождения, постоянно хвалила и не позволяла унывать.

Через год мы уже готовили свою пьесу. Это был спектакль «Оловянный солдатик». Мне не досталась главная роль. Каждая из юных балерин старалась двигаться к совершенству – найти себя в танце. Но не все выдерживали: уже через пять лет большая часть воспитанниц отсеялась и нас осталось только двадцать пять. Мы были очень близки, в нас жил один дух. Но, к моему гигантскому сожалению, семье пришлось переехать в Минск. Здесь я продолжила обучение в балетной школе.

         За разговором время летело незаметно. Я налила по второй чашке чая и подложила еще немного печенья на стол.

– Интересно, у Вас оставалось хоть немного времени на друзей и развлечения? – спросила я балерину.

– Ну что ты, деточка, какие развлечения! Балетный станок занимал всё время, можно сказать, двадцать четыре часа в сутки. Иначе ничего не добьешься. Репетиции, репетиции, бесконечные репетиции… Вся жизнь проходила на репетициях, поэтому моими друзьями могли быть только участники нашего коллектива. В Бресте балерины были очень дружными. Увы, такого не скажешь о Минске.

– А что в Минске? – спросила я.

– Там всё было по-другому. Коллектив злой и жестокий. Знаешь, такие напыщенные столичные балетные курицы. И очень большая конкуренция. Учителя были строгими с нами. Я постоянно сидела на диетах. Все говорили, что употребляют только фрукты и минералку, но, как по мне, «химию» они ели ложками.

На постановке «Спящая красавица» меня выбрали танцевать главную роль. Я даже не знаю, дар это или проклятье. Ведь все тридцать девочек из нашей параллели мечтали быть на моем месте. Что я тогда пережила! Мне разрезали балетный купальник, отрывали ленточки от балеток, только бы я отказалась от этой роли, подкладывали иголки и камешки. От девочек так и веяло озлобленностью и завистью, хотя нам было всего по четырнадцать. Столько слез было пролито, страшно вспоминать.

Старая балерина еще долго рассказывала о балете, своих профессиональных достижениях и неудачах, о поломанной из-за профессии личной жизни и невозможности завести детей. Во мне кипела буря эмоций – от завораживающего восторга до чувства невероятной жалости.

Ближе к вечеру я попрощалась со своей балетной леди и обещала заглянуть к ней на чай в четверг.

Домой от интерната я решила идти пешком. Погода была хорошая, и втискиваться в переполненный общественный транспорт совсем не хотелось.

Пока я шла, из головы не выходила моя новая знакомая. Нас всегда так восхищают балетные постановки. Кажется, танцоры парят на сцене, всё выглядит воздушно и сказочно, но столько боли, страданий и личных трагедий скрывает эта красота. Думаю, что за гениальными симфониями, великими романами, шедеврами живописи и кинематографа тянется такая же череда человеческих катастроф, как и за балетом. Каким страшным становится смысл крылатой фразы «Искусство требует жертв», когда смотришь на него с изнанки.

Думаю, если спросить у моей балетной леди или любого художника, писателя, музыканта, хотели ли бы они выбрать себе другую судьбу, то ответ будет отрицательным – это их сознательный выбор.

Может быть, поэтому искусство вечно – вне времени.