Рассказы злого мента. Про картошку

Рассказы злого мента. Про картошку

Участок у Волошина был большой, что несомненно сопряжено с определёнными трудностями, но и польза, лично для него была огромная. В эпоху отсутствия мобильных телефонов, найти Волошина на участке было невозможно. Это, пожалуй, самый главный фактор того, что участковым он проработал много лет и от других, более престижных должностей отказывался. Кроме того работа ему нравилась, люди его знали, он свой участок знал тоже хорошо. Юное поколение выросло на его глазах, и с его детьми. Многие жители посёлка работали в колонии, и Волошин с ними был знаком по прошлой службе. В общем, с местным населением проблем практически не было, так бытовуха иногда, мелкие разборки молодёжи, ни чего серьёзного. Проблемы доставляли две, расположенные на участке, психиатрические больницы, в каждой из которых имелись наркологии. Наркологические отделения давали постоянный приток асоциального элемента. Вылечившиеся, не долечившиеся, или просто сбежавшие и выгнанные с отделения, оседали тут же, при больницах и прилегающих территориях. Особенно заметно это летом, когда под каждым кустом и стол и дом. Зима, тем более северная, требует всё-таки более тёплых условий, не успевшие к зиме пристроиться всеми правдами и не правдами на отделение, зашхериться в кочегарках и теплотрассах, были вынуждены куда-то мигрировать, а то и замерзали. Зимой на много тише и спокойнее. Осевшие становились такими полуместными, участковый их знал и контролировал.


Но всё это ничто, по сравнению со свободой, которую Волошин имел. На участке кроме посёлка было с десяток лесных деревень. Дорог в большинство деревень не было совсем, всё сообщение осуществлялось водным путём. За участковым была закреплена служебная лодка «Казанка», с мощным «Вихрём». Тут уж хочешь не хочешь, пристрастишься к рыбалке и охоте, чем Волошин в общем-то увлекался и раньше немного.
Нет, службу конечно он исполнял справно, у начальства был на хорошем счету, преступления раскрывал, правонарушения пресекал, всё как положено. Но всё же свобода. Сидеть в кабинете не надо, представать«пред светлы очи»по поводу и без повода не надо, заниматься нескончаемой бумажной волокитой не надо. Свободный график работы, с появлением в отделе раз в неделю Волошина совершенно устраивал.

Всё изменилось с приходом девяностых. Сокращения, безработица, неуверенность и неустроенность. Зарплаты не успевали расти за ценами. Кривая преступности резко поползла вверх. К тому же, в конце восьмидесятых началось массовое строительство дачных домов, что так же давало свои результаты. Во-первых, огромное количество новых людей, во-вторых, большое поле деятельности для мелкого криминала. Милицейские штаты начали расти, появились помощники участковых, за территорией закрепились зональные опера, но справиться с ростом краж и других преступлений было уже трудно. Всё усложнялось маленькими зарплатами, которые зачастую не платили вообще, текучка кадров, увольнялись как молодёжь, так и опытные старые сотрудники.

Зимой девяносто третьего по участку пошёл вал краж из погребов. Погреба подламывали стабильно, чуть не каждую ночь, а бывало и по несколько сразу. Выносили, как правило, только картошку, но в каких количествах, просто начисто. В погребе же иногда хранилось двадцать и более мешков. Участковый принимал заявления пачками, в основном в выходные. Погреба принадлежали в большей части городским, располагались они на высоком берегу реки, на протяжении пяти-шести километров. Владельцы приезжали в выходной и обнаруживали кражу. Поймать воров не удавалось. Начальство злилось, громко говорило, иногда с топаньем ногами и стуканьем кулаком по столу. Результата громкий голос начальства не приносил, за два месяца скопилось около сотни заявлений-глухарей.

Привлечение агентуры, ночные рейды, работа помощников и оперов, не давала не какого результата. Однажды, разбирая заявления, Волошин вдруг заметил странную закономерность. Кражи происходили по определённой схеме. То есть, если сегодня взломан один погреб, например в начале, то завтра уже в середине, следующий в конце настроенных погребов. А дальше снова в начале, но ровно через десять от взломанного ранее, потом в середине, но снова через десять погребов от ограбленного, ну и через десять в конце. Вот это да! Неужели всё так просто. Угробив целый день на составление карты-схемы расположения погребов, участковый с утра отправился в отдел. В дежурке, уже по схеме, проверил все заявления, за всё время. Точно, подтвердилось. Начало, середина, конец — ровно через десять погребов.
— Ну и ну, считать они только до десяти умеют что ли? Или что бы не сбиться и не ломать дважды один и тот же погреб?
В общем, имея такие данные, зная какой погреб подломили вчера, вычислить куда пойдут сегодня большого ума не надо. И погода февральская как нельзя лучше способствовала плану Волошина, метель в течении нескольких минут заметала след. Рассудив, что хотя и темнеет рано, пойдут всё равно ночью, во избежание нежелательных встреч, торопиться участковый не стал. Около десяти вечера, одевшись по теплее, взяв фонарик и термосок с чаем, отправился на задание. Погреб Волошину был известен, путём простых математических расчётов. Выломать пару досок с задней стороны надстройки труда не составляло. Оказавшись внутри и оглядевшись, он порадовался, надстройка была изрядно захламлена. Деревянные ящики, мешки, инструмент, вёдра, в общем, всякий нужный в огородном деле хлам, но есть где спрятаться и посидеть. Сделав из ящиков стенку в углу, завесив всё сооружение мешками и прижав для верности лопатами — граблями, устроился удобно и стал ждать.

Ждать, как известно дело не благодарное, время растягивается до неимоверных размеров. А когда на улице ещё воет метель, температура значительно ниже нуля не благодарное в тройне. К часу ночи закончился чай, нестерпимо хотелось курить. Замёрзнув, как собака, про себя участковый решил:
— Посижу ещё ровно час, а там пропади они пропадом эти воры, может у них вообще сегодня выходной, или в расчётах что-то не так, или они решили изменить привычную схему, мало ли что, сиди тут как дурак. Хорошо ещё никому не рассказал о своём плане, вот бы посмеялись.
За этими мыслями и застали Волошина голоса с улицы.
— Пришли, именно к этому погребу, всё же не ошибся. Разговаривают громко, не таясь, да и кого тут бояться, в два часа ночи.

Замок хряснул, профессионально, в один рывок. Зашли, похоже трое, посветили фонариком, ни чего подозрительного, чётко я всё-таки устроил засаду, ничего не заметили. Сели перекурить, устали по сугробам тащиться. Волошин сидел затаив дыхание.
— А голоса-то знакомые. Неужели братья Озеровы? Двое младших конечно балбесы, один с армии пришёл, Костя, здоровенный бугай, второй год не работает. Младший Лёха тоже болтается, ждёт, когда в армию заберут. Но старший Серёга — хороший парень, в больнице шоферит, на дежурке. Но если в схему, то это транспорт. Нет старшего не слышу, кто-то другой. Костя командует:
— Ну, начали, чего сидеть, полезайте, — двое полезли в погреб, Костя остался, принимать будет.
Вот тут у Волошина возникло сомнение, чего с ним делать, надо всё же было кого-то взять с собой. А тут ещё Лёха из погреба высовывается:
-Костян, давай мешки, там будет не меньше тридцати, две ходки надо делать.
Костя посветил фонариком и начал снимать мешки с волошинской засады.
— Хорошо, что я за ящиками, — прикинул участковый, — а как развалит стенку. Нет, нормально, не видит.
Тут Лёха снова высунул голову и изменил ситуацию в благоприятную сторону:
-Костян, давай тоже набирать, потом достанем, а то не управимся до утра, не оставлять же, — Костя нехотя крякнул и полез вниз. Вот она удача.

Волошин рванул, развалив стенку из ящиков, и через секунду уже захлопнул крышку, вставив засов. Всё, мышеловка сработала отлично. Для верности сел сверху. В погребе воцарилась гробовая тишина. Участковый тоже молчал. Через минуту неуверенный голос Кости произнёс:
— Эй, кто это здесь? — Волошина разобрал смех.
Отсмеявшись, он откликнулся:
— Так я это здесь, ребятки.
— Петрович? — неуверенно спросил Костя — это ты?
— Нет, папа римский, а вы кого ждали?
— А ты чего нас, закрыл что ли?
— А вы думали я помогать пришёл?
В погребе начался какой-то бубнёж, разобрать который не было возможности. Наверное, обсуждали своё положение. Через некоторое время Костя, на правах старшего, начал переговоры:
— Петрович, ты это, выпусти нас, мы больше не будем.
Участкового опять пробрал смех:
— Костя, «больше не буду», хорошо в садике, а вам, опытным ворам, как-то не солидно. Не выпущу я вас, посидите.
— Так а сколько нам тут сидеть-то? — что самостоятельно не выбраться из погреба они уже похоже поняли.
— Как сколько, пока не выпустят. Вот придут хозяева и откроют, а пока сидите. Я домой пошёл, спать охота.
— Ты чего, Петрович, озверел? Они может, до весны не приедут, — взревел Костя.
— А ты что хотел? Картошки хотел, так там много, ешьте, вам до весны хватит. Посмотрите, наверняка и капустка есть, и огурчики. Все условия вам создаю, для комфортного проживания. Только советую, место для туалета определите сразу, а то вперемежку будет не вкусно.
В крышку погреба чем-то ударили, наверное, Костя головой. Ага, засов-то металлический, тут не голова нужна, а как минимум кувалда.
— Петрович, ты дурака то не валяй, выпусти, мы же здесь передохнем, — уже взмолился Костя.
— Ну, это ваши трудности, меня вообще здесь не было, как вы в погребе закрылись, я не знаю. Перемрёте, не велика потеря для общества, похороним, а то корми вас в тюрьме кашей бесплатно. Кто там с вами третий?
— Женька Гаврилюк.
— Ну, это вообще не потеря для страны, да и каши свою норму уже съел.
Гаврилюк был Костин ровесник, успевший отсидеть за кражу, парень мелкий, хилый и весьма противный. Наверняка он и подбил Озеровых на кражу, а потом пошло, удачно же всё.К тому же у Женькиного отца есть «Москвич», на нём и возили в город краденное. Просмотрел участковый где-то, никогда не замечал между ними дружбы.
— Ладно, ворюги, пока. Пошёл я, а то замёрз тут, пока вас ждал, да и утром вставать рано.
Проверив ещё раз засов на крышке, и убедившись, что самостоятельно, без помощи извне, ворам не выбраться, Волошин закрыл дверь надстройки и пошёл домой.

Проспал он не долго, привычка вставать рано, во сколько бы не лёг, въелась плотно. Не очень торопясь позавтракал, специально растягивая время, что бы сидельцы как можно больше прониклись в содеянном, Волошин отправился к погребу. Уже рассвело. Зайдя внутрь, присел на ящик, закурил.
— Что-то тихо, спят что ли?
— Доброе утро, граждане картофельные воры, как вы там, не скучно? Может, имеются какие пожелания? – спросил, наклонившись к крышке.
Ответили сразу:
— Петрович, выпусти ради Бога, мы всё поняли, напишем, что скажешь.
— Ладно, хрен с вами, выпускаю Гаврилюка. Мы с ним поедем в отдел, он там напишет явку, потом вернусь за вами. Только без глупостей, вылезает один Гаврилюк, иначе прихлопну, и точно просидите до весны.
— Какие глупости, Петрович, выпускай Женьку, мы подождём. Ловко ты нас.
— Ну, ребятки, меня бабушка учила — сколько верёвочке не виться...
Гаврилюк, жалкий и перепуганный вылез из погреба. Видно Озеровы высказали всё, что о нём думают, хотя сами хороши. Я закрыл крышку и отправился с Гаврилюком в отдел. Сдав злодея следователю, вернулись на дежурной машине за остальными.

Так закончилась эпопея картофельных краж на участке Волошина. Гаврилюк сел на два года, Озеровы получили один и два года условно. Начальство было довольно.
А для участкового были готовы новые эпопеи, так как кривая преступности неизменно ползла всё выше.

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+1
15:18
697
RSS
18:40
+1
Волошины — они такие!