Революция - в подарок

     Революцию — в подарок

           (рассказик)

Бронштейн сверкал пенсне, Ульянов расхаживал суетливо-нервной походкой по кабинету, Зиновьев с Каменевым, как два птенца в одном гнезде, дожидающиеся червячка, сидели за одним столом и крутили головами в одном направлении. В дальнем углу, в тени от зелёной лампы, насупившись, сидел Джугашвили.

Угрюмому грузину, лишь несколько месяцев назад прибывшему в Петроград из сибирской глуши, была не понятна суть спора – а всё непонятное его раздражало и злило. Из Сибири в Петроград вернулся и Каменев, но успел приехать пораньше и успел проныристо пробраться в Петросовет, опекаемый с интриганским расчётом Бронштейном, который сразу по-звериному чутью сориентировался в бузе февральских событий и сделался на общем восторге председателем Совета от всех петроградских рабочих и солдатских депутатов.

Кабинет со строгой обстановкой – бывшая преподавательская бывшего института для благородных девиц, которые теперь в смуте времени разбежались, кто по домам под родительское крылышко, кто – по ресторациям в весёлых компаниях удалых офицеров. За окном бывшего института слякотная ночь промозглого октября. Октябрь третьего года Великой войны, войны между тремя кузенами одной корневой крови.

— Старик, ты категорически не прав! – блестя стёклышками пенсне, опять возразил Бронштейн азартно говорящему Ульянову, назвав оратора по партийной кличке.

— Това-аищ Тьёцкий, вы забыли уроки великой фа-анцузской ейволюции и уроки Майкса по кий-тике восстаний Пайижской коммуны. Ба-ать, ба-ать власть в свои у-уки… И немедленно. Без пьё-омедления.

— Власть и так в руках пролетариата, — потряс кудлатой гривой волос «товарищ Троцкий». – Я имею в виду Петроградский Совет…

— Вот именно. Вот именно. В у-уках Пьеттегадских… А нам нужна власть по всей а-ассии. По всей пьё-оклятой импеи-ии…

Зиновьев с Каменевым, склонившись друг к другу чернявыми шевелюрами, о чём пошушукавшись, и затем общее слово сказал Каменев:

— Вполне мы согласны с мнением Троцкого. Брать власть, значит брать на себя всю ответственность за царящую в стране разруху – это самонадеянно и авантюрно. Если ставить такой важный вопрос на демократическое голосование, то мы с Зиновьевым будем однозначно против взятия власти и свержения действующего правительства. Подобный авантюризм чреват гражданской войной. Мы с Зиновьевым считаем, что нужно действовать цивилизованным путём, то есть ждать созыва учредительного собрания. Чтобы не было стыдно потом перед потомками. Мм-да. Мы Зиновьевым за позицию товарища Троцкого

Джугашвили в углу кабинета демонстративно хмыкнул.

— Сталин, ты чего там хмыкаешь? – небрежно, как у извозчика, спросил, даже не обернувшись, Троцкий.

Этот абрек-экспроприатор для председателя Петросовета и был на ролях мелкой сошки, для поручений, навроде, чтобы столы в кабинетах переместить с места на место, гранки газеты отнести в типографию, а потом тираж вывести на извозчике. Возможно, что для партийной эмигрантской кассы этот абрек и оказал некоторую пользу, но организаторскими способностями, необходимыми для революционного лидера совершенно не обладал. И всегда в этом своём образе: то хмыкнет, то усмехнётся в усы.

Джугашвили опять сказал своё «хэ-э», точно в обратную мыслям Бронштейна. Будто он своим нюхом налётчика чуял, где и кого деньги большие в загашнике. Что эти, брюнеты из породы цыган-конокрадов, могут судить о его «лидерских качествах. Из тиши, из тени порою видно гораздо яснее, что у рыжеватого, лысого мужичка с волжских берегов в его запломбированном вагоне, в отдельном купе, под охраной немецких жандармов до самой финской границы прибыли мешки с золотыми империалами. А что Троцким привезено из Америки – какие-то несчастные десять тысяч североамериканских долларов. И чует Лев свою бедность перед революционными массами, поэтому и хвалиться о договорённости с американскими буржуями насчёт продажи Камчатки. Троцкому и в Петрограде власти хватит. А Ленину вся Россия нужна, пусть даже и в урезанном виде.

— Я лычно за предложение товарища Лэнина, — гортанно заявил Джугашвили. – Секир-башка Кэрэнскому, как у нас народ гаварыт… Брат власт надо!

— Вот-вот, товаи-ищ Сталин понимает важность момента. Сегодня ещё а-ано… Но завта-а – будет поздно. Айхиважный момент!

Троцкий опять гневно засверкал стёклышками пенсне.

— Догавкаемся со своей авантюрой до гражданской войны. Народ нас не поймёт. Нет и нет. Ставим вопрос на голосование…

— Подождите, дой-огой Лев Давыдович, не гоните лошадей. Не уходите от дискуссии. Умейте отстаивать свою позицию с опой-ёой на гений классиков е-еволюционной бойбы…

На очередное хмыканье Джугашвили в тёмном углу никто уже не обратил внимание. А «товарищ Сталин» в душе усмехался над «опорой на классиков революционной борьбы». Ленин пообещал своему пахану Парвусу, что выведет Россию из войны и должок кайзеру золотом вернёт с процентами – для этого ему и нужно всё российское пространство. А Бронштейн – у того обратная задача: для своих буржуев американских, союзников Антанты, оставить Россию воюющей стороной и Камчатку им всучить, чтобы на этой сделке свою долю срезать. А для этого нужно в Питере верхушку власти держать, где такие решения принимаются… Ну и кто кого своей теорией заболтает, эти умники, не знавшие горести в беззаботном детстве с конфетами, белыми булочками и вареньем от пуза?.. У кого из них козырь в рукаве прячется?..

— Я, Владимир Ильич, как вам известно, на баррикадах в памятном пятом году изучал практику революции… А не голую теорию.

— Знаю, знаю, батенька, — перебил Троцкого Ленин, — о ваших ге-ёйствах на бай-икадах. Но бегать с ейвойчиками по подвоётням – не есть пьизнак вождя иеволюции. Вот пьи нашей власти дадим вам бьёнипоезд – вот и сьяжайтесь с вьягами ейвалюции с полной своей отвагой…

Зиновьев с Каменевы вертели головами то на одного, то на другого оратора и напоминали сиамских близнецов, у которых от одной головы росло два туловища. Джугашвили в полумраке кабинета насуплено думал какие-то свои мысли.

— А вот, Лев Давыдович, кстати, — Ленин, с хитрецой сузив глаза, уставился прямым взглядом в лицо Троцкого. – День ёй-ждения у вас когда?

— При чём тут это?.. Ну, двадцать пятого числа этого месяца… Уже через две недели, получается…

— Пьи том, пьи том, товайищ Тьёцкий, что на ваш день ёй-ждения вам будет пьеподнесён небывалый подайёк. Котойи пьёйгессивное человечество запомнит на века.

Троцкий непонимающий взглядом уставился на Ленина.

— Какой подарок? От кого?

— От пайтии большевиков, дорогой Лев Давыдович, — и Ленин ткнул большим пальцем в верхнюю пуговицу своей жилетки. — В этот день мы совейшим ейволюцию… Чейез две недели как йяз и совейшим йеволюцию. Вам в подайёк!

— Мы против!.. Мы против! – залопотали в два голоса «сиамские близнецы». – Требуем расширенных дискуссий. Созыв цэка в расширенном составе…

— Вы сами, Владимир Ильич, в апреле месяце кричали с броневика, что вся власть советам, — визгливо выкрикнул Зиновьев. – А теперь хотите, чтобы воля восставшего народа подчинилась кучке ваших клевретов…

— Вековая судьба России на кону истории!.. – с трагической интонацией, как со сцены оперного театра, певучим голосом произнёс Каменев.

Троцкий молчал в задумчивости. Снял пенсне и протирал его кончиком алого галстука.

Сталин в глубине кабинета сделал вывод: хитрый Ленин выиграл, честолюбивый Троцкий купился на такой подарок к своему дню рождения.

======= «» ======