Стакан воды

Сказка — быль, а, может быть, рассказ, что мешает нам и что порой спасает нас.

Сказки русские, народные и добрые, это вам не Индия, где кобры, не Украина, где коварный черт, сказкам русским уваженье и почет. Бабушка моя любила сказки слушать и рассказывать была мастак. Я вам рассказу, что помню, слушайте, а я начну. И так, в стародавнем времени, в неизвестной стороне жил старик без роду без племени не один, а со старухою в селе. Да была она не так, как все, старуха — злобная, сварливая, грязнуха. Чугуны неделями не мыла, ничего в тех чугунах и не варила. На старика все с утра до ночи бухтела, со свету сжить, извести его хотела. Чтоб старик ни- сделал, все не так, все бранила и корила, говорила всем, что он дурак.
Но соседи видели – старик никакой работы не чурался, за жизнь долгую он ко всему привык, больше все молчал да подчинялся. А старуха пуще прежнего ярится, ни людей, ни Бога не боится. До того дошло, совсем уж совести не стало у старухи: как-то ни за что и ни про что мужу своему, ну, старику, две здоровенных отпустила оплеухи.

Уж сосед-то старику сколь говорил: ты бы, старче, ее как-то проучил. Но старик ответил — эх, беда, но бить женщину, да что ты — никогда! Не всегда она была такой, помню, как когда-то молодой был еще совсем да ее встретил, сразу полюбил, сердцем приветил. А она узнала свою силу надо мной, и хотя и согласилась быть женой и прожили мы уже немало лет, а все нрав свой кажет, и нет-нет силу чар своих как прежде проверяет.
Что поделать, зеркала ведь нет, она не знает, что за столько долгих лет красной девицы простыл и след, что остались нам лишь годы да хворобы. Так ладно, были бы еще здоровы, не было бы так обидно. Бес попутал в юности, как видно.
Но однажды, а зимою было дело, вдруг старуха та занемогла, а сказать попроще — просто заболела, утром встать с печи — и не смогла. Думает себе — что за дела? Вроде я вчера и не устала, и всю ночь на теплой печи спала. Что же приключилось вдруг со мной, пить так хочется — нет сил моих встать за водой. Старику молчок, лежит и терпит, только жажда ведь порою страшней и хуже смерти.
Утро так прошло, обед настал, старик думает – вновь на старуху стих блажной напал, что-то все молчит, чего-то замышляет. Вдруг старуха говорит — ведь Бог прощает тех, кто всю вину свою признал? Очень я прошу, прости меня, муж с женой, конечно, не родня, но судьба связала нас с тобой. Каюсь, я была плохой женой, не жалела, все тебя я обижала. Оказалось, как для счастья надо мало. Ты прости и пожалей меня, дай ты мне воды напиться. Подает он ей стакан водицы, говорит — ну, что ты, успокойся, я с тобой, ты ничего не бойся. Я тебя давным-давно простил. И сейчас тебя люблю, как и любил. Тут расплакалась старуха горько — сколько дней и лет потеряно, ведь только, глупая, сейчас я поняла, что ты на свете лучше всех, меня так проняла твоя сердечность, доброта, до слез. Почему же о любви всю жизнь молчал, ведь любовь согреет и в мороз. А старик, вздохнув, ей так сказал — думал, ты сама об этом знаешь, ведь свою любовь я не таил. Виноват, что слов не говорил. Да, спасибо случаю, что тебе глаза стакан простой воды открыл.
Ведь не напрасно я соседу говорил: чтобы дров не наломать, лучше все вопросы и всегда решать добром. А жизнь, как и любовь, рассудят нас потом.