***

Ах, если б можно было, взяв билет

до станции, что память подсказала,

с пустой платформы старого вокзала

отправиться назад на сорок лет.

В тот пригород, болеющий весной,

в горячий морок вспененной сирени,

в тягучую мелодию свирели,

в полуденный, набравший силу, зной…

Чтоб, как из сундука, откинув верх,

достать давно забытые привычки

и выйти из вагона электрички

на станции «Дворец» — в минувший век.

На тротуар, что кирпичом мощён,

спуститься по ступенькам разогретым,

пройтись неспешно вдоль заборов лета,

увитых виноградом и плющом…

Там в полдень воздух плавится как воск,

с виска скользит, щекочет шею каплей…

И улица, как ящерка на камне,

на солнцепёке греет пыльный хвост…

Там всюду по обочинам дорог

тончайшим тёплым облаком-туманом

овеянный истомой и дурманом

цветёт бесхозно ярко желтый дрок.

Там над асфальтом марево дрожит

и манит в сень смоковницы иль фиги

(названия, знакомые из книги),

а в жизни – под раскидистый инжир.

Проулочки, тропинки – та, не та,

куст олеандра, а за поворотом

пожарный чан, дощатые ворота,

калитка никогда не заперта…

Там серый дом до чердака увяз

в кипенье абрикосов, яблонь, вишен.

Там на крыльцо какой-то мальчик вышел…

И выше крыши вытянулся вяз…

…Очнусь, вздохну, отсылка неверна.

Всё в памяти — через забор, сквозь щели…

Сарай. Сирень, Скрипучие качели.

Чужая жизнь. Другие времена.