Волшебный пузырь

«Когда-то давным-давно жила–была маленькая девочка. Она была не совсем обычной девочкой (обычные девочки только и делают, что играют в куклы). У нее, как у всех, конечно, были подружки и иногда она бегала с ними на улице, тоже играла и шалила. Еще она читала книжки и рисовала картинки. Но больше всего на свете она любила пускать пузыри… Нет, нет, нет, вовсе не такие, какие пускают младенцы, пытаясь произнести первое слово. Больше всего она любила пускать мыльные пузыри. (Правильнее всего было бы сказать: выдувать, но мы почему-то говорим: пускать, наверное из-за того, что запускают ракеты, проекты, отпускают на свободу… в общем «пуск» — это что-то великое.)

     Пока пузырь надувался, она придумывала для него историю, а когда отрывался и летел, любовалась им и наблюдала за его жизнью. Иногда жизнь чудо-шарика была слишком короткой. Никакая история не успевала к нему прилипнуть. А иногда точно такой же шарик жил долго-долго. Тогда, бывало, он улетал от своей создательницы так далеко и высоко, что девочка теряла его из виду. Счастливчики эти оставались жить вечно, надежно склеенные каждый своей неповторимой историей. За таких пузырей девочка очень радовалась, что придавало им сил и по-настоящему окрыляло. Каждый обретал свое место под солнцем и имел значение. Хотя, надо сказать по правде, такие пузыри чаще рождались в облачную погоду, лишь изредка играя то одним, то другим боком в слабых лучах светила, переливаясь и радуя окружающих.  Но чаще, когда история бывало уже прилипнет к своему пузырю, он неожиданно натыкался на какое-нибудь препятствие и лопался на виду у своих собратьев. Такие пузыри было очень жалко, ведь их истории погибали вместе с ними.

    Девочка часто так увлекалась своим занятием, что не замечала ничего вокруг.

    Один большой пузырь «не первой свежести» (то есть, как раз — один из счастливчиков) поднялся высоко вверх и потерялся в пространстве из голубых волн и белых островков. Пролетев метра три попал под нисходящий поток воздуха и оказался у калитки. Мимо нее проходила молодая женщина лет двадцати восьми, любимая девочкой, милая Верочка. Она увидела пузырь, приостановилась и задумчиво засмотрелась на него. Он был красив и с вызовом отливал волшебно-замечательной жизнью. Вдруг к нему откуда ни возьмись один за другим подлетели еще два маленьких пузырика. Они вертелись вокруг своей оси, спорили друг с другом, а потом с размаху столкнулись, прилипли к своему старшему товарищу и глянцевый пузырь лопнул, так и не долетев до женщины. Очнувшись от наваждения, она грустно вздохнула и, опустив глаза, пошла дальше.

    Другой "путешественник" подлетел к мужчине лет сорока, который прореживал загустевшую яблоню. Это был сосед, дядя Сережа. Увидев пузырь, он улыбнулся. Удивительный шар напомнил ему радугу надежд, устремлений и желаний, которая играла всеми красками на заре жизни… Пузырь, подлетая ближе и желая вновь подарить волшебную радугу, встретил на своем пути множество мелких колючих веток, но достаточно было всего одной – самой первой и самой колючей… пузырь лопнул, но брызги от него долетели до мужчины и порадовали его еще больше, все-таки донеся до него крупицы разноцветного счастья.

    Баба Клава, женщина лет пятидесяти, пришла к маме. Подходя к крыльцу, она повстречала целую стайку чудо-пузыриков, но даже не заметила их. Чуть споткнувшись, она взмахнула рукой, в которой держала какую-то тряпку, и стайка перламутровой радости пала от неожиданной встречи куска материи с неторопливым воздухом, который вдруг уплотнился, закрутил и сжал в свой кулак окружающее пространство.

    И только девочка жила с волшебными пузырями одной жизнью. Все они для нее еще долго оставались живыми. До тех пор, пока она не научилась разочаровываться, падать духом и не доверять миру…»

    Мама закрыла книжку. Маняша сидела глубоко задумавшись. Мама обняла ее и поцеловала.

— Знаешь, мама, я решила, что никогда не буду учиться разочарованиям,- твердо и тихо сказала Маня, — я хочу, чтобы мои пузырики жили всегда, до самой смерти...

Мама улыбнулась и погладила Маняшу по голове. В это время в комнату вбежала старшая сестренка вместе с собакой Лялькой. Обе крутились, как две юлы. Создавалось такое впечатление, что они соревнуются: кто произведет на свет больше шума. Лялька лаяла, а Зоя заливисто смеялась не переставая кривляться и дразнить Ляльку. Следом за ними в дверях показался отец. Он стоял неподвижно и зачарованно смотрел на своих девчёнок. Вдруг, хитро прищурившись, махнул рукой и сделав шаг, сгреб всех в охапку, затем, оставив в своих руках одну Маняшу, подкинул ее чуть ли не до потолка, поймал и промолвил: «Айда все вместе пускать мыльные пузыри!!»

    Высыпав на крыльцо честная компания на миг задержалась между двумя мирами. Каждый улыбаясь посмотрел на небо. Оно мягко переливалось голубым и перламутрово-бирюзовым, то тут, то там быстро перемещались струйки белой пены, непрерывно изменяя свои очертания. Высоко, словно через невидимую глазу пелену, светило точкой солнце, разливаясь на все пространство.  В лучах этих играли деревья, резвились птицы и пели травы.