Закир (Рассказ, написанный в вынужденной изоляции)

Спасаемся от коронавируса усиленно. Не прошло и каких-то семисот лет, как мы по примеру бокаччовских героев уединились в своих малогабаритных виллах и рассказываем, то бишь пересылаем по невидимым нитям паутины, друг другу слегка пикантные истории из жизни. Хорошо ещё, что не уподобились персонажам аббата Прево. Ну, да ладно. Полагаю, пришла моя очередь поведать о чём-нибудь.

Я вспомнил об одном своём приятеле из давних студенческих лет. Было это с полсотни лет назад, в те времена, когда у нас, как известно, секса не было.

Мы учились уже на старших курсах, и компания наша была небольшая, устоявшаяся с первых дней нашей учёбы в университете. Временами к нам присоединялся кто-нибудь из однокурсников, но через некоторое время исчезал, хотя мы принимали всех доброжелательно. И вот однажды, у нас появился Закир, первокурсник. Я не помню, как он проник к нам, старшим, но задержался надолго. Представьте себе парня чуть выше среднего роста с открытым лицом. Он был всегда весел и готов на любые приключения. Откровенно говоря, мы воспринимали его как шалопая и дитя природы, поскольку постижение наук мало интересовало его, и действиями его руководили сиюминутные желания. И даже его абсолютные глупости мы прощали, глядя на его обаятельную физиономию. Например, на одной из наших вечеринок по поводу окончания зимней сессии и начала каникул он выпрыгнул из окна второго этажа и ободрал ногу о кусты внизу. Пришлось промывать ему рану и бинтовать от лодыжки до колена. Он постоянно искал какую-нибудь подработку. И находил – то санитаром, то сторожем, откуда его через непродолжительное время увольняли. Вот с ним-то и произошла та история, которая всплыла в моей памяти.

В какой-то день он заприметил однокурсницу. В этом, конечно, ничего особенного не было. Девушка внешностью своей обращала на себя внимание. Такие частенько получаются от смешения башкирской и татарской кровей. Небольшого роста, с точёной, совершенно пропорциональной фигуркой, яркие, даже без помады, чувственные губы на матовой коже, зовущие глаза и манящая к прикосновению грудь. Звали её Роза. Она приехала из деревни, что неподалёку от Уфы. Жила она здесь в общежитии. И как все первокурсники страдала от общей для них болезни: они думают, что, вырвавшись из-под родительского гнёта, обрели свободу во всём. Поэтому Роза, поселившись уже в качестве студентки, достала из чемодана свою мини-юбку и укоротила её ещё на пять сантиметров, чтобы её стройные ножки были видны больше. Ах, в те годы наши девушки только мечтали о колготках, некоторые из них видели, что это такое, но не все. У Розы их тоже не было, и когда она садилась, из-под узкой коротенькой юбки иногда чуть-чуть выглядывали металлические клипсы, которые удерживали чулки. Для Закира это выглядело сверхсексапильно, вынести такое он никак не мог и после занятий, сделав мимо нас вираж, пошёл в атаку. Он сводил Розу в кино, кафе и парк. Но как бы ни были хороши старые с ветвистыми деревьями улицы нашего города, а осенью и зимой хочется в тёплое помещение, и они стали проводить время в её комнате в общежитии. Соседки сначала принимали участие в общей болтовне, но потом стали многозначительно уходить из комнаты. К концу недели таких ухаживаний Закир купил бутылочку «Варны», вся компания выпила, и девочки удалились. Шквал гормонов преодолел все препятствия с обеих сторон, и уговаривать друг друга им не пришлось. В голову Закиру пришли даже строки стихов:

Сосцы её – юные серны,

И груди – как две виноградные кисти,

Глаза – золотые цистерны,

Ресницы – как вечнозелёные листья.

Чрево – как ворох пшеницы,

Обрамлённый гирляндою лилий,

Бёдра – как две кобылицы,

Кобылицы в кремовом мыле…^*

Всё-таки покрутившись в нашей компании, он узнал, что существует и другая литература, за пределами школьной программы.

Встречались они таким образом около месяца, почти каждый день наслаждаясь процессом. И в один из таких дней неожиданно приехал отец Розы. Он уже бывал у дочери в общежитии и знал, в какой комнате она живёт. В свои приезды он привозил ей картошки, луку, баночку мёда, пару банок законсервированных огурцов и помидоров. Питаться-то во время учёбы надо, а на всё денег не напасёшься, приходилось возить из дома. Открыв без стука дверь, он увидел эту парочку лежащую в обнимку в кровати. Естественно, крик, скандал. Закир схватил одежду, выскочил вон и дал дёру, пока не побили. Тем не менее, страсть оказалась сильнее отцовского гнева, и они продолжили свои свидания. В результате ровно через неделю Розин отец застаёт их там же в той же позе. Снова скандал и снова побег. Прошла ещё неделя, и опять родитель увидел ту же картину. На этот раз он не стал ругаться и кричать. Он достал две бутылки вина, закуску, и они с Закиром выпили это вино за примирение и за их будущую счастливую совместную жизнь.

Больше Закир с Розой не встречался.

Подошла для всех нас весенняя сессия. Мы были заняты подготовкой к экзаменам и защите курсовых и дипломов.

Мы окончили университет, кто-то остался в родном городе, кто-то уехал в другой, но связи не теряли и встречались всякий раз, когда уехавшие приезжали в Уфу. Уезжал и я.

Что до наших героев, то Роза сдала сессию и перешла на следующий курс. Она отучилась в университете и вернулась в свою деревню. По слухам, она там вышла замуж, работала в школе, была очень строгой учительницей, и ученики её побаивались.

Закира же собирались отчислять за неуспеваемость и пропуски занятий. Но каким-то образом он перевёлся в пединститут на курс ниже. Как ни странно, он хорошо учился и потом успешно получил диплом.

Через несколько лет я вернулся в Уфу. И однажды встретил Закира на улице. Я был поражён, когда узнал, что он работает директором школы. Внешне он, конечно, посолиднел, но в его интонациях я слышал прежнего Закира. Я не мог представить себе, как сумел такой человек как он, который почти никогда не держал слово, если это не касалось развлечений, получить столь ответственную должность. Я решил узнать, что это за школа такая, и моё удивление стало ещё больше, когда мне сказали, что это одна из лучших в городе. По всей видимости, остепенился товарищ. Я даже сходил к нему на работу, чтобы удостовериться. Полный порядок. С учителями и учениками разговаривал спокойно, и они с ним уважительно. Однако, через пару лет я услышал, что Закир неожиданно уволился из школы, развёлся с женой и уехал куда-то на Дальний Восток. Не то на стройку, не то нанялся на судно. И я задумался, отчего в судьбе одного человека происходит такая череда событий, где переплетены и абсолютная банальность, и парадоксальность. Никто ничего про него не знал точно тогда, не знает и сейчас.

Развлекла ли вас эта история, господа?

* — из стихотворения Саши Чёрного «Песнь песней»