«Заступничество Воинства Небесного и причастность вечности русских воинов».

«Благословенное русское воинство».

Совесть, Благородство и Достоинство —
вот оно, святое наше воинство.

(Б.Ш.Окуджава).

(Всем, кто дал отпор фашизму в годы Второй Мировой войны и в 2014 году в Новороссии, посвящается).

Часть Первая — и Главная:

«Заступничество Воинства Небесного и причастность вечности русских воинов».

Он перешел земли границы,

И будущность, как ширь небесная,

Уже бушует, а не снится,

Приблизившаяся, чудесная.

(Б.Л.Пастернак).

Вступление

Начиная со времён Древней Руси, шли наши предки на смерть за Веру Православную, за Святую Русь, за раны князя, возглавлявшего дружину, а позже — За Бога, Царя и Отечество. Подвиг воина и подвиг молитвенный на протяжении веков были связаны кровными, нераздельными узами для русского человека, для славянина, для христианина. Об этом говорили многие великие люди, например, почитаемый всеми Святой 20-го века — Иоанн Кронштадтский, «Всероссийский Батюшка», как называли его с любовью.

Чтобы увидеть, прочувствовать эту неразрывную связь, достаточно обратиться к произведениям нашей великой литературы — воинской повести и житийному жанру, созданным неизвестными благочестивыми авторами древнерусской литературы; вспомнить «Слово о полку Игореве» и «Задонщину», «Сказание о Мамаевом побоище» и Жития Святых Князей – Воинов. Следует также задуматься, почему в преисполненных болью произведениях, отражающих нашествие татаро-монгольских завоевателей, безымянный автор оплакивает прежде всего разорённые святыни, а потом только гибель князей и простого народа. Не жалко своих соотечественников?! Жалко, конечно, как любому нормальному человеку. Но и автор, да и, наверное, большинство людей понимало, что без сохранения Православия не будет Руси, не будет и нас!

Понимали это и Александр Невский, и Дмитрий Донской. И потому Князю Александру являются на ладье убиенные, причисленные к Лику Святых Борис и Глеб, чтобы помочь своему сроднику.

И образы эти, «сияя» через века, прочно входили, конечно, и в литературные произведения, создаваемые уже далёкими по времени, но близким по духу, благодарными потомками. («Былина» архидиакона Романа, в которой рассказывается о небесной помощи сродников девятнадцатилетнего Александра,– один из многочисленных тому примеров — однако, более углублённый разбор этого произведения может увести в сторону от основной темы).

И, конечно, всем хорошо известно о благословении Князя Дмитрия Преподобным Сергием Радонежским и о двух монахах, сменивших рясы на кольчуги, — Ослябе и Пересвете.

Знаем все, только не всегда задумываемся вот о чём: монахам на поле брани идти не положено – т.е. получается, что идут Ослябя и Пересветкак будто бы в нарушение монашеского обета! Однако, благословляет их сам Преподобный Сергий! Значит, не в нарушение! Не в нарушение, потому что бой этот священный — за спасение Веры Православной, а значит, и России, о чём уже говорилось выше.

Сражается войско Князя Дмитрия против войска антихриста, мечтающего о мировом господстве и разрушающего святыни! (На протяжение всей истории именно русские воины ценой своих жизней будут останавливать слуг антихриста, стремящихся к мировому господству – достаточно просто вспомнить многострадальную историю Нашего Отечества).

А пока «перенесёмся» из века 14-го в век 17-ый. Думаю, что хоть раз в жизни все слышали эти строки – уж по крайней мере – саму поэму:

«Творец защитит вас Святой своей силой

Не даст он погибнуть, родимые, вам

Покров и Помощник Он всем сиротам».

Слова идущего на мученическую смерть Ивана Сусанина, в комментариях вообще не нуждаются (Удивительно только, что столь восхищался его подвигом один из повешенных декабристов, который в своих стихах предлагал с ножом «да на царя». Ведь сельский староста Иван Сусанин пошёл на мученическую смерть именно за Царя как Помазанника Божьего, без которого Русь была обречена на порабощение иноверцами. Очевидно, что простой крестьянин, воспитанный в традиционных русских ценностях, был мудрее, чем написавший о нём поэму дворянин).

А почти век спустя «дело было под Полтавой». Несмотря на предводительство Петра Первого, как известно, имевшего достаточно неоднозначное отношение к Православию, народ сложил кант, в котором пелось, как в царя попало три пули – одна в седло, но конь «лишь быстрее поскакал»; другая – в шляпу царя, но он «шляпу снял, перекрестился, дальше в битву полетел», а третья в грудь! Однако «на груди его широкий чудотворный крест висел». А потому «пуля с визгом отскочила от широкого креста – и спасённый победитель славит Господа Христа»! Может быть, и не всё было именно так, но образ мышления русского солдата комментировать незачем. Ведь сложили этот кант, судя по всему, те, кто сражался на поле брани. (Кстати, кант начинается именно с приведённых здесь слов, ставших крылатым выражением).

Думаю, таких примеров вполне достаточно — а потому мы приближаемся к главной цели повествования.

Глава первая «Священная война»

Итак, сороковые годы века двадцатого. Официальный атеизм. Однако, как теперь уже стало известным, даже формально атеистическая Красная армия во время Великой Отечественной войны – Войны Священной обрела духовную связь, духовную преемственность со славной воинской традицией Руси, особенно после Сталинградской битвы. (Об этом немало написано, например, в журнале «Русский дом»). Однако, нас интересуют литературные произведения – а одним из самых ярких примеров этой мысли можно считать замечательное произведение «Ожившая фреска». Б.Л.Пастернака.

Произведение, созданное в 1943 году, вдруг раскрыло перед читателем духовную основу всей русской жизни, всего русского православного воинства!

Начинается стихотворение с великого, славного, судьбоносного сражения — Сталинградской битвы.

Как прежде, падали снаряды.

Высокое, как в дальнем плаванье,

Ночное небо Сталинграда

Качалось в штукатурном саване.

Земля гудела, как молебен

Об отвращенье бомбы воющей,

Кадильницею дым и щебень

Выбрасывая из побоища.

В самом начале в страшном «побоище» лирический герой — русский солдат видит саван, очевидно, как символ смерти. Но совершаемый землёй «молебен об отвращенье бомбы воющей» даёт надежду на жизнь и победу. Возможно, это — «молебен» пред образом Великого Заступника — Святого Воина Георгия – и он придёт на помощь, как много веков назад пришёл царевне, которую принесли в жертву чудовищу, попавшему в беду мальчику, купцу, благочестивым воинам Древней Руси, а потом и русским солдатам во время Сталинградской битвы!

Когда урывками, меж схваток,

Он под огнем своих проведывал,

Необъяснимый отпечаток

Привычности его преследовал.

Где мог он видеть этот ежик

Домов с бездонными проломами?

Свидетельства былых бомбежек

Казались сказачно знакомыми.

Что означала в черной раме

Четырехпалая отметина?

Кого напоминало пламя

И выломанные паркетины?

Кого же? Конечно, изображение врага рода человеческого, всегда посылавшего свои легионы, несущие разрушение, смерть, ад! Посланные им легионы должны разрушить, превратить в руины мир, созданный Творцом. На протяжение всей истории мироздания легионы бесов принимали разные обличия – и вот теперь они идут в обличии танков со свастикой, в обличии тех, кто попрал законы совести, человечности и хочет весь мир поставить на колени, заставить служить дьявольской идее арийской расы или стереть с лица земли! Но, как уж много раз бывало, встанут у него на пути русские воины.

И вдруг он вспомнил детство, детство,

И монастырский сад, и грешников,

И с общиною по соседству

Свист соловьев и пересмешников.

Он мать сжимал рукой сыновней.

И от копья архистратига ли

По темной росписи часовни

В такие ямы черти прыгали.

Солдат, может быть, даже неосознанно, на уровне «генетической памяти» русского народа взывает к Архистратигу Михаилу – Главе Небесного Воинства.

И мальчик облекался в латы,

За мать в воображеньи ратуя,

И налетал на супостата

С такой же свастикой хвостатою.

А рядом в конном поединке

Сиял над змеем лик Георгия.

И на пруду цвели кувшинки,

И птиц безумствовали оргии.

И вот заступничеством Небесных Сил «налетают на супостата» русские воины, чтобы прогнать его с родной земли.

Неслучайно у поэта звучит именно слово «супостат», как говорили в старину, потому что сражаются русские воины, как уже говорилось, не просто с вражескими войсками, а со вселенским злом за право жить на земле. А слово «побоище», конечно же, ассоциируется с древнерусскими произведениями, в которых русские воины сражаются с «погаными». И неслучайно молодой танкист «облекается в латы»: ведь эти русские мальчики — потомки тех, кто гнал супостата со Святой Руси на Чудском озере и на Поле Куликовом; кто под предводительством Минина и Пожарского выбивал из Москвы поляков, кто «клятву верности сдержал» во время Бородинского боя. Небесное Воинство, как и во все времена, приходит на помощь русским солдатам, освобождающим Отечество, пусть даже они на время забыли о Боге и Святых Его. Но во время страшного «побоища» вспомнят, вспомнят обязательно! Потому и просияет «над змеем Лик Георгия». (И снова невольно вспоминается, как на ладье во время Невской битвы являются Святые Борис и Глеб, чтобы помочь своему сроднику – девятнадцатилетнему князю Александру, о чём уже упоминалось).

А вместе с русскими воинами ликует, радуется освобождению от смерти вся природа, всё мироздание – потому и «цветут кувшинки» и поют хвалебную песнь птицы.

И «топчут» русские воины «вражеские танки с такой же чешуёй драконьею», как Святой Георгий побеждал змея!

А мальчик-танкист в стихотворении, конечно, не только солдат Великой Отечественной войны. И род войск, в котором он служит, не слишком важен для автора или не важен вообще. Потому что показал Б.Л. Пастернак обобщённый образ русского солдата всей нашей славной истории.

Да и вообще само название этого в чём-то уникального произведения возвращает нас к своим истокам, к поруганной, но не убитой вере в страшную для Отечества годину.

Не будем гадать, почему поэт выбирает для раскрытия столь важной и столь несозвучной середине сороковых годов теме именно битву за Сталинград. Но ныне всем хорошо известно,

Сталинградская битва – не только переломное сражение всей войны. Это, как уже было сказано, – и обращение к духовным истокам, это — торжество над антихристом, возжелавшим мирового господства и несущего смерть всему живому. (Именно в 1943г. возвращаются не только упразднённые большевиками погоны, но и Патриаршество, чтобы больше никогда не уйти из жизни России, из сознания каждого русского человека).

И вот финал этого удивительного произведения Б.Л.Пастернака о нашем Отечестве:

Он перешел земли границы,

И будущность, как ширь небесная,

Уже бушует, а не снится,

Приблизившаяся, чудесная.

Русские воины победили смерть! В произведении не говорится, что стало с мальчиком – танкистом. После этого «побоища» многие ушли в вечность, души их на небесах за выполненный воинский подвиг, за жертвенное служение.

Они положили «Жизнь свою за други своя», как сказано в Писании!

Послушай, Бог… еще ни разу в жизни

С Тобой не говорил я, но сегодня

Мне хочется приветствовать Тебя.

Ты знаешь, с детских лет мне говорили,

Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.

Твоих я никогда не созерцал творений

И вот сегодня ночью я смотрел

Из кратера, что выбила граната,

На небо звездное, что было надо мной.

Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,

Каким жестоким может быть обман.

Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,

Но я Тебе скажу и Ты меня поймешь:

Не странно ль, что средь ужасающего ада

Мне вдруг открылся свет и я узнал Тебя?

А кроме этого мне нечего сказать,

Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.

На полночь мы назначены в атаку,

Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…

Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.

Мне было хорошо с Тобой.

Еще хочу сказать,

Что, как Ты знаешь, битва будет злая

И, может, ночью же к Тебе я постучусь.

И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,

Позволишь ли Ты мне войти, когда приду?

Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,

Со мной случилось то, что нынче я прозрел.

Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.

Как странно, но теперь я смерти не боюсь.

А эти идущие от сердца слова написал не поэт с мировым именем, а простой русский воин — младший офицер Александр Зацепа накануне другого страшного «побоища» – битвы на Курской дуге! Может быть, и придали этому «письму» впоследствии литературный вид, но главное не в этом, а в чувствах идущего в последний бой человека, в «прозрении», как говорит сам герой – и лирический, и реальный; в осознании того, что душа бессмертна! Иначе, идти на смерть было бы слишком страшно!

Если в «Ожившей фреске», как уже говорилось, отражён обобщённый образ русского воина вне времени и пространства, то это стихотворение, созданное русским офицером на поле брани, наверное, могло быть создано только в годы официального атеизма, против которого, однако, «восстаёт» душа человека, не желающая мириться с мыслью о небытие! Именно тот, кто знает, что завтра его земная жизнь скорее всего оборвётся, вдруг ясно понимает, «каким жестоким может быть обман» и что атеистическая пропаганда — ложь, убивающая душу и лишающая последней надежды. Здесь как будто бы звучит упрёк и себе за то, что «дурак поверил», в то нет Бога; и тем, кто отнял у нас неотъемлемую частью жизни русского человека на протяжении веков – возможность, право молитвы, чтобы достойно предстать на Суд Божий! На другой день раб Божий Александрпогиб, «прозревший» в последний день своей земной жизни, — и, хочется верить, «вошёл» к Создателю, как просил об этом, – а чудом уцелевшее письмо было найдено у него в гимнастёрке.

Видимо, совсем неслучайно. Спустя много лет оно было озвучено и названо «Письмо к Богу». Но разве отражённые в нём чувства присущи только одному из тысяч и тысяч русских воинов? Вопрос, очевидно, риторический.

Глава вторая: «Духовная преемственность русского воинства »

А теперь снова возвратимся к «Ожившей фреске» Б.Л.Пастернака. Думаю, нет необходимости особенно углубляться в произведение, чтобы увидеть, что созданные здесь образы во многом перекликаются с образами из произведений Героя Отечества времён Первой Мировой войны, дважды награждённого Георгиевским Крестом — Н.С.Гумилёва.

«…Но не надо яства земного

В этот страшный и смертный час,

Оттого что Господне слово

Лучше хлеба питает нас».

Эти слова из «Наступления» 1914г. как будто возглас русских князей и их дружин, доносящийся сквозь века. Это – воплощение жертвенной любви к Господу и к России! Это – готовность отдать «Жизнь свою за други своя»!

«Словно молоты громовые

Или волны гневных морей,

Золотое сердце России

Мерно бьётся в груди моей» —

Каждая строка, каждое слово проникнуто чувством великой сопричастности!

И, думаю, совершенно необходимо обратить внимание на эти строки стихотворения:

Я, носитель мысли великой, Не могу, не могу умереть.

«Не может умереть», когда кругом «рвутся шрапнели и птиц быстрей взлетают клинки»?! Когда кругом падают убиенные?! Нет, дело, конечно, в ином. Лирический герой, а по сути сам Н.С.Гумилёв «не может умереть» именно потому, что он «носитель мысли великой»! Какой? Конечно, мысли о бессмертии души человеческой, о чём писал ещё великий Ф.М.Достоевский в своём «Дневнике писателя». И, конечно, Н.С.Гумилёв тоже воплощает эту «великую мысль». И он, и его лирический герой, и, конечно, многие безымянные герои Отечества!

И младший офицер Александр Зацепа почти через 30 лет в свой последний день, накануне «злой битвы», тоже становится «носителем мысли великой» — а потому идти в атаку «не страшно» — ведь «глядит» на него Сам Создатель.

А теперь снова обратимся к безымянным героям Первой Мировой войны. Многие отдали жизнь за Бога, Царя и Отечество – и вот в следующем 1915 году Н.С.Гумилёвым будет создано стихотворение «Смерть», в котором души на поле брани убиенных предстоят пред Судом Божием:

«Свод небесный будет раздвинут

Пред душою – и душу ту

Белоснежные кони ринут

В ослепительную высоту.

Там начальник в ярком доспехе,

В грозном шлеме звездных лучей,
И к старинной, бранной потехе
Огнекрылых зов трубачей».

А в финале снова грешная земля – слёзы товарищей и молитвы за души убиенных:

«Здесь священник в рясе дырявой

Умиленно поёт псалом,

Здесь играют гимн величавый

Над едва заметным холмом».

Недаром с древних времён об убиенных на поле брани служилась Лития.

Конечно, над Александром Зацепой и другими убиенными и на Курской дуге, и под Сталинградом псалмы «умилённо» не пелись (по крайней мере, официально). Но, как уже говорилось выше, хочется верить, что и их души «белоснежные кони ринут в ослепительную высоту» и встретит их «начальник в ярком доспехе, вгрозном шлеме звездных лучей». Потому что они тоже отдали жизнь «За други своя», за своё Отечество! А потому, совершенно неудивительно, что произведения великого Н.С.Гумилёва, созданные в годы Первой Мировой войны, вне времени и пространства!

А потому, думаю, не будет преувеличением сказать, что и к тем, кто, как Н.С.Гумилёв, ушёл добровольцем на Первую Мировую войну, и к тем, кто почти через 30 лет принял бой у берегов Волги или у Прохоровки, можно в полной мере отнести слова великого поэта:

«Серафимы, ясны и крылаты

За плечами воинов видны.

(Стихотворение «Война»)

И также в полной мере относятся к готовому во все времена испытаний пожертвовать собой русскому народу следующие строки великого русского поэта и героического русского офицера:

Тружеников, медленно идущих,

На полях, омоченных в крови,

Подвиг сеющих и славу жнущих,

Ныне, Господи, благослови».

И даже в годы официального «безбожия». Только часто перед лицом смерти, даже по воспоминаниям очевидцев, рассеивался атеистический дурман, как дым.

Потому и в «Ожившей фреске», созданной Б.Л.Пастернаком почти через 30 лет, «сияет» Лик Святого Воина – Георгия, побеждающего змея, и Архистратиг Михаил пронзает копьём «чертей», побеждая силы тьмы! (О чём уже говорилось ранее).

И последнее: если все эти образы возникли даже в года официального атеизма, значит, в душе народа они были всегда! Всегда помнили на Руси Святых Воинов и призывали на помощь в час испытаний!

«И русская судьба безбрежней,

Чем может грезиться во сне…»

Строки эти выражают суть Вечной России в созданном в том же году несколько менее известном, но не менее прекрасном произведении «Неоглядность». И отразил поэт Великую Россию в образе «безбрежного» моря и Русского Флота

В этом произведении на русских воинов смотрят «из глубины веков Нахимов в звёздном ореоле и в медальоне Ушаков».

Наши русские флотоводцы смотрят с неба на солдатВеликой Отечественной войны!

И снова совершенно естественным образом сопоставляются битвы Великой Отечественной войны с великим сражениями из прошедших веков. Русские моряки гонят с родной земли, из родного моря фашистские полчища, как гнали когда-то наши великие соотечественники «стаи турок».

Конечно, в предыдущем произведении появляются образы святых воинов, а здесь — образы великих флотоводцев 18-19 веков. Но разве и это не причастность Вечности?!

Вся жизнь их — подвиг неустанный.
Они, не пожалев сердец,
Сверкают темой для романа
И дали чести образец.

Их жизнь не промелькнула мимо,
Не затерялась вдалеке.
Их след лежит неизгладимо
На времени и на моряке.Они живут свежо и пылко,
Распорядительны без слов,
И чувствуют родную жилку
B горячке гордыхпарусов.

Неслучайно многие глаголы звучат в настоящем времени. Герои – наши соотечественники, служившие Богу, Царю и Отечеству, с нами. Они тоже помогают русским воинам в борьбе с «супостатом». (И неважно, что в этом произведении слово «супостат», как в предыдущем, не звучит. Суть от того не меняется). А уж тем более, в том ключе, в котором поэт говорит о России

И русская судьба безбрежней,
Чем может грезиться во сне,
И вечно остается прежней
При небывалой новизне.
И на одноименной грани
Ее поэтов похвала,
Историков ее преданья
И армии ее дела.
И блеск ее морского флота,
И русских сказок закрома,
И гении ее полета,
И небо, и она сама.

Подчёркнутые слова, пусть и не так открыто, как в «Ожившей фреске», но тоже отражают неразрывную связь Нашего Отечества с Отечеством Небесным. И при внимательном прочтении это становится совершенно очевидным. А Фёдор Фёдорович Ушаков впоследствии будет причислен к Лику Святых. Но и неявленные были великие русские полководцы святы для русского воинства, для русского народа.

И, ещё, столь же очевидно и очень важно то, что и Святые Воины, и великие флотоводцы «появляются» не в самом начале произведения. Их надо захотеть увидеть и обратиться к ним за помощью в благом деле освобождения Родины от «супостата».

Та глубинная связь, о которой говорилось в самом начале, духовная реальность и святых воинов, великих флотоводцев становится вдруг совершенно ясной, ощутимой, не вызывающей никаких сомнений.

И вот пришла долгожданная Великая Победа!

Славно начато славное дело
В грозном грохоте, в снежной пыли́,
Где томится пречистое телоОсквернённой врагами земли.
К нам оттуда родные берёзы
Тянут ветки и ждут и зовут,
И могучие деды-морозы

С нами сомкнутым строем идут.

Эти строки написала великая А.А.Ахматова ещё в 1942году! Какая непоколебимая, святая вера в победу русского воинства, несмотря на всё, что переживала тогда наша Родина! И всё произведение с неисчерпаемым по глубине названием «Победа», особенно приведённые здесь строки первой части, как и у Б.Л.Пастернака, соединяют время и пространство и образами «могучих дедов-морозов», и «родных берёз».

Но всё же главное и для самой А.А.Ахматовой, и для многих русских людей, «пречистое тело». И образ этот у А.А.Ахматовой встречается неоднократно. (Об этом будет ещё сказано). То, что Россия — Удел Пресвятой Богородицы, и то, что её«в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя», очевидно, объяснять ныне уже никому не надо. Но строки великого поэта, великой женщины, благодаря которой многие приходили к вере, ещё раз напоминают об этом великом предназначении России. И напоминают именно в годину страшных для Родины испытаний.

Низко, низко небо пустое,
И голос молящего тих:

«Ранят тело твое пресвятое,
Мечут жребий о ризах твоих»

(Июль 1914)

Образ этот, как видно даже по названию, создан в годы приближающейся катастрофы, началом которой стала Первая Мировая война. Враги топчут не просто землю, а русскую святость. Но, возможно, не только внешние враги – никому не нужно напоминать, в каком духовном состоянии находилась Россия, в которой оскудела молитва, – за что и «приблизились» «сроки страшные»; и сбылись пророчества «одноногого прохожего», и стало « тесно от свежих могил».

(Известен случай, когда на фронт был привезён знаменитый Песчанский Образ Пресвятой Богородицы. Пока Образ пребывал в войсках, не было ни одного поражения. Только из-за оскудения веры — даже выговорить такое трудно — не состоялся крестный ход, как было изначально задумано, как было это во все времена перед великими сражениями. А дальше… Комментировать незачем).

Однако, из пророческих уст «одноногого прохожего» звучит и то, что, думаю, выходит за рамки и времени Первой Мировой войны, и любого времени вообще:

«Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат:

Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат».

Как можно объяснить эти слова, если не верой в победу сил добра заступничеством Пресвятой Богородицы и Святых Угодников, даже тогда, когда всё кругом рушится?!

И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами -
Живые с мёртвыми: для славы мёртвых нет.

Изначально А.А.Ахматова написала: «Для Бога мёртвых нет». (Почему слово было заменено в годы советской власти, объяснять не нужно). Единство мёртвых с живых воплощается на Литургии – главной православной службы, созданной Отцами Церкви ещё в 4-ом веке! И вот главную литургическую идею воплощает великий русский поэт, свидетель двух мировых войн в страшные годы Ленинградской блокады. Наверное, объяснять что-либо незачем!

И, конечно, невозможно в связи с этим не вспомнить её же слова, сказанные в годы Первой Мировой войны и ставшие пророческими:

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургиейПосле стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

(«Молитва»).

Готовность к жертвенному служению и самого поэта, и лирического героя в комментариях не нуждается. Хочется только обратить внимание на подчёркнутые слова, отражающие победу света над тьмою, о победе совершается молитва и ради неё можно пожертвовать собой — и обрести Жизнь Вечную! Возможно даже, что это — образ Второго Пришествия – ведь апокалипсическая тема — одна из главных в русской литературе. (Наверное, только в нашем удивительном и сакральном языке синонимы: туча и облако — могут выражать столь серьёзную антитезу как победа света над тьмою). А ещё, думаю, что образы и Архистратига, поражающего копьём чертей, и Святого Георгия, побеждающего дракона в «Ожившей фреске», можно во многом считать «продолжением»облака в славе лучей», в тором явится Сам Спаситель – а Архистратиг Михаил и Святой Георгий – Святые Воины Его.

И вот ещё пронзительные слова А.А.Ахматовой, сказанные в 20-е годы, которые с полным правом можно отнести к героям всех великих сражений, которые принимало русское воинство::

На пороге белом рая,

Оглянувшись, крикнул: «Жду!»

Завещал мне, умирая,

Благостность и нищету.

И когда прозрачно небо,

Видит, крыльями звеня,

Как делюсь я коркой хлеба

С тем, кто просит у меня.

А когда, как после битвы,

Облака плывут в крови,

Слышит он мои молитвы,

И слова моей любви.

(Невольно вспоминаются и «белые журавли» Расула Гамзатова, и «войскооблаков» в песне Вадима Егорова).

И вот, приближаясь к финалу, хочется вспомнить достаточно известный литературный образ, без которого будет, думаю, в размышлении о жертвенном служении Отечеству будет некоторая незавершённость. Это – образ врача, расстрелянного фашистами за принадлежность к еврейской нации из повести М.А.Шолохова «Судьба человека». «Я врач» — отвечает он конвоиру на вопрос о национальности. Зная, что будет расстрелян один из первых, принесший клятву врач старается напоследок помочь всем раненым, хоть немного облегчить их страдания. Невольно вспоминается сюжет Н.С.Лескова. Да, я не оговорилась. Некрещёная Прекрасная Аза из одноимённого произведения названа «Дочерью Утешения» и взята на небо за то, что пожертвовала всем ради спасения семьи постороннего ей человека. Значит, говоря языком нашей классической литературы, расстрелянный фашистами доктор — «Сын Утешения», который тоже взят на небо, хоть во времена М.А. Шолохова такими категориями, по крайней мере открыто, не мыслили.

В самом начале статьи были приведены строки ветерана Великой Отечественной войны Б.Ш.Окуджавы, в конце жизни принявшего Святое Крещение с именем Иоанн – его же строками и закончим повествование первой части:

По какой реке твой корабль плывёт.
До последних дней из последних сил?
Когда главный час мою жизнь прервёт,
Вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом -
Голова в огне, а душа в дыму...
Моя родина — мой последний дом,
Все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слёз
Все твои грехи на себе я нёс.
Может, жизнь моя и была смешна,
Но кому-нибудь и она нужна.

Конечно, нужна! Как и всех известных всей стране и безымянных героев, отдававших «Жизнь свою за други своя», всегда встававших на пути у легионов антихриста, стремящегося к мировому господству!

И особые дни поминовения усопших – Родительские Субботы берут своё начало именно от поминовения убиенных на поле брани воинов. И звучат в эти особые дни слова, о которых всем следует задуматься: «Души их во благих водворятся и память их в род и род».

Литература

1.Н.С.Гумилёв книга «Колчан»2.А.А.Ахматова «Ветер войны» и др. произведения.3.Б.Л. Пастернак сборник произведений4.Материалы журнала «Русский дом» за 2003год, за 2005 год, за 2011год и за 2014год5.Сборник произведений Б.Ш.Окуджавы.6.Сборник духовной поэзии «Слово и дух».7.Программа из цикла «Библейский сюжет», посвященная Б.Ш.Окуджаве.8.Житие Святого Благоверного Князя Александра Невского.9.Житие Святого Великомученика Георгия Победоносца10. Святой Архистратиг Михаил.11. М.М.Дунаев «Вера в горниле сомнений».12. Повесть о разорении Рязани Батыем.13. Лекции по искусству Музея им. Андрея Рублёва.14.Собственная сертифицированная статья «Жертвенное служение Богу и России, причастность вечности Н.С.Гумилёва».15. Собственная сертифицированная методическая разработка творческих занятий «Бранная слава Святой Руси и Великой России».