АНГЕЛ НЕБЕСНЫЙ

-Ну почему именно в 10 «б»? Ведь там одни «оторвы», прошу прощения, — возмущенно говорила Мария Степановна Кондакова, преподаватель химии («Конда», как называли ее старшеклассники)

— Действительно, — неумело ей вторила Алевтина Ильинична, молодой преподаватель английского языка,(у старшеклассников просто «Ал»),- Если у девочки хорошая характеристика, то есть 10 «а». Три претендента на медаль, 10 хорошистов и вообще, показательный класс.
— Это желание поступающей — отправить ее в неблагополучный, в психологическом плане, класс, — ответил директор Александр Иванович Боков, невысокий, худощавый мужчина, лет 45, преподаватель физики, фанатично любящий свой предмет. (У старшеклассников – по кличке «Выпрямитель»).
— Господи,- всплеснула руками пожилая учительница русского языка и литературы, гордо носящая на лацкане пиджака значок отличника образования, Густава Романовна Соколова (на сленге старшеклассников «Глагол»). — Да что она, дура, что ли? По доброй воле в этот «зверинец»?
— Да нет,- ответил директор. -Девочка нормальная, и даже больше...
Он открыл дверь, и порог переступила милая русоволосая девушка. Она прошла на середину учительской, улыбнувшись, произнесла напевным голосом:- Добрый вам всем день!
Возмущение учителей сменилось сочувствием. Было что-то в ней необыкновенное, но что именно — никто сказать не мог. Как-то в ее присутствии легко дышалось. Прозвенел звонок, возвещающий начало урока. Учителя засуетились, поправили прически, одежду, взяв журналы, отправились в классы.
Алевтина Ильинична, пригласив новенькую, направилась в 10 «б» на «голгофу» (так она называла свои уроки в этом классе). Поднявшись на второй этаж, можно было безошибочно определить, где находится этот «зверинец». Из-за двери неслась ненормативная лексика, прерываемая ревом голосов. «Глагол» побледнела, но новенькая тронула ее за руку пальцами и опять «пропела»: " Все будет хорошо".
Класс их появление встретил насмешливыми взглядами. Разномастная толпа полусидела, полулежала за столами. Они поголовно что-то жевали, надували жевательные резинки, и шары с сухим треском лопались, имитируя выстрел из пистолета. Учительница несмело начала:
— Вот, ребята, это новенькая. — И вдруг вспомнила, что не спросила имя и фамилию. Девушка улыбнулась и сама назвалась, увидев смятение на лице преподавателя: — Ангелика Смелова.
По толпе прокатилось: «Гелия», «Генсмел», «Геностоп», «Личка»… А Ангелика все так же загадочно улыбалась и, прикусив зубками нижнюю губу, прошла за свободный стол. Как ни странно, урок начался. Вдруг наступившая тишина давила Алевтине Ильиничне на перепонки, она не узнавала в этих притихших молодых людях тех наглых, довольных беззаконностью «гамадрилов». И хотя знаниями литературы они не блистали, она осталась довольна уроком и в учительскую вернулась спокойной.
… Школьная перемена. Время, когда стираются грани между русским языком и дисконтным сленгом, когда на нормальном языке произносятся только имена, и то трансформированные до неузнаваемости. Это — сброс накипевших страстей, желание на «горячее» подать такой сюжетик, чтобы все от зависти «засохли». Девчонки, накурившись в уличном туалете, не переставая жевать «РЕГБИ», осипшими голосами обсуждали «животрепещущую тему» — какие «бабки» получает семейство, открывшее местное кафе, куда валом валит молодежь. Мечтательно прикрывая накрашенные глаза, они видели себя, сидящими в «лимузинах».
Ангелика подошла к ним, тронула за рукав одну и, обращаясь сразу ко всем сразу, спросила: «Разве есть на свете то, что может вам заменить душу? Согласились бы вы забыть о материальном и помнить только о духовном?» Девушки перестали чавкать жвачкой, и наступила глубокая пауза. А Ангелика, посмотрев на них своими удивительными глазами, «пропела»: «Нужно жить в гармонии с душой». И вернулась в класс.
На следующей переменке новенькая подошла к толпе ребят, которые, перекрикивая друг друга, захлебываясь матом и размахивая руками, о чем-то «говорили». Она тронула одного из них за руку, и обращаясь ко всем сразу, сказала: «Не пачкайте души. Вы можете ими говорить». А парни, повертев пальцем у виска, разошлись кто куда. И следующий урок прошел спокойно. Учителя возвращались из класса, говорили: " Это конец света! 10 «б» пусть не готов к урокам, как всегда, но сегодня меня слушал!"
После урока физики ребята, что-то обсуждая, не заметили, что называют между собой директора по имени-отчеству. А новенькая, сидя на своем месте, загадочно улыбалась. Преподаватели обменивались впечатлениями и единодушно решили, что Ангелика — это Ангел. Так прошел еще один день и еще в обычной школе у обычных учеников. Мальчики 10 класса все поголовно влюбились в новенькую. Приносили шоколадки, вызывались провожать её после школа до троллейбуса.

Но наступил тот день, когда Ангелика не пришла в класс. Не вернулась она не через месяц, не через два. 10 «б», не давая себе отчета, ждал, что вот-вот откроется дверь, и она войдет, а следом за ней — радуга счастья и перемен.
Жизнь в школе продолжалась по-прежнему. Но в 10 «б» она была другой. Подростки после встречи с Ангеликой будто бы стали умыты весенним дождем. Все грязное и наносное сошло с них, подобно гриму лицедея и обнажились их по-детски незащищенные души. А учителя поражались директору: как он мог принять человека без документов, без информации о месте его жительства, но с отличной характеристикой. Может быть, Ангелика придет и к вам, если решит, что вы в ней очень нуждаетесь. Ждите ее!