Сад земных наслаждений Глава 6

КАСЭЛРИ-ХАУС.

В семьях британской аристократии без должного энтузиазма встретили идею организации молодежных лагерей. И хотя они существовали уже более десяти лет, споры об их целесообразности не прекращались, и каждый новый набор детей требовал от устроителей огромных усилий.

В обязанности Гарольда Смолла входило составление списка предполагаемых кандидатов, беседа с подростками, и что немаловажно, с их родителями.

Последнее было самым тяжелым. Отцы и матери британского истеблишмента встречали саму идею отправить свое чадо в подобный лагерь в штыки. И нужно было потратить немало времени и усилий, чтобы убедить несговорчивых леди и джентльменов, что сын короля не будет покровительствовать плохой идее.

И хотя лагеря были летними, отбор предполагаемых кандидатов начинался уже осенью.

В тот ноябрьский дождливый день «хорьх» мистера Смита въехал в ворота загородного поместья лорда Касэлри.

Гости заранее договорились о встрече, поэтому дворецкий без проволочек проводил Хелен и мистера Смолла в гостиную, где их ждали хозяева — сэр Джордж и леди Элизабет Касэлри.

Родители пятнадцатилетнего студента колледжа святой Магдалены были резко против его участия в социальном эксперименте.

— Неизвестно, из какой клоаки прибудут эти оборванцы и какие фантастические болезни принесут в своих рюкзаках. Мы не можем рисковать здоровьем своего единственного сына.

Волнение уже немолодых людей можно было понять, и в разговор вступила Хелен.

— Вы напрасно волнуетесь, — улыбнулась она, — все претенденты из бедных семей проходят тщательную медицинскую проверку. Эти подростки подвергнутся  так же собеседованию с опытными психологами, и при малейшем подозрении в дурных наклонностях будут немедля отсеяны.

— А хорошим манерам их тоже обучат? — хмуро сжала губы леди Касэлри.

— Нет, конечно. Но вы растите сына не для оранжерейного содержания. Рано или поздно он пойдет в армию или возглавит какое-нибудь дело, и там вокруг него будут не товарищи по Кембриджу, а те самые парни из злачных районов, которых он встретит в лагере. Это нужно, прежде всего, вашему сыну.

Это уже вступил в разговор мистер Смолл. Убеждающие особо упрямых родителей доводы были разработаны целым коллективом специально нанятых для этой цели психологов и тщательно отрепетированы, хотя нет-нет, но приходилось импровизировать.

— Знаете, когда мы посещаем родителей из бедных семей, те тоже возражают против такого совместного времяпрепровождения, — подхватывала его аргументы Хелен. — Их профсоюзные лидеры твердят, что подобный отдых отвлекает рабочую молодежь от насущных проблем и настраивает на дружеское отношение к антагонистическим слоям общества.

— Мир изменился, и прежние социальные перегородки уже не столько охраняют жизнь состоятельных людей, сколько мешают настроить их на взаимовыгодный диалог. Пролетарии уже не те! Это не нищие оборванцы, готовые за кусок хлеба на любое преступление.

— Не надо говорить с нами, как с неразумными людьми,- нахмурился сэр Джордж,- конечно, мы знаем, что со времен Диккенса многое изменилось.

— Но причем здесь именно наш сын?

И опять терпеливые и долгие уговоры:

— Ваш мальчик среди сокурсников славится сдержанным, вдумчивым характером. Он обладает определенным авторитетом, как справедливый и честный юноша.

Характеристика была хоть и несколько приукрашена, но не лишена объективности. Устроителям редко удавалось достичь своего с первого же визита, поэтому им было важно хотя бы зародить искру сомнения в умы собеседников, а уж потом добиваться положительного результата другими, не менее действенными методами.

— Мы должны подумать!

Эта была ключевая фраза, после которой можно было перевести дух, и уже с чистой совестью выпить предложенную чашку чая.

Хелен мягко улыбнулась седоволосой хозяйке поместья, и они моментально переключились на другие, более интересные темы, отвернувшись от продолжавших спорить о лагерях мужчин.

— Я читала о вашей помолвке с герцогом Кентсомским, Хелен. И хочу сказать, дорогая, что это очень хорошая партия, хотя…

Девушка удивленно вскинула глаза на леди Элизабет. Это было что-то новое! Обычно все, как один нахваливали Эдвина, и это многозначительное «хотя» её немного озадачило.

— Он вызывает у вас сомнения?

Дама задумчиво отхлебнула из чашки.

— Сам Эдвин – нет, — успокоила она собеседницу.- Безупречный молодой человек. Если бы у меня была дочь, то лучшей партии я бы ей не пожелала. А вот его семья в целом…

Хелен облегченно рассмеялась.

— Ох, уж эта его семья! Вокруг Кентсомов столько всяких страшных легенд и сказаний, что от зависти проглотили бы шляпу даже братья Гримм. Но это было так давно.

— Ах, милочка,- леди Элизабет отхлебнула, чуть поморщившись, чай,- совсем остыл. Нет дыма без огня, а ваш жених тоже Кентсом, и в его жилах точно такая же кровь, что и  у всех его экстравагантных предков.

Но девушка только досадливо отмахнулась от доводов почтенной дамы — таких скелетов в шкафу полно во всех семьях английской аристократии. Убийцы, захватчики, пираты, заговорщики: что поделаешь, если именно эти люди смогли сделать её страну могущественной державой!

Хотя за окном лил проливной дождь, в уютной гостиной ярко полыхал камин, да ещё работало паровое отопление, и спустя некоторое время, Хелен была вынуждена снять плотный твидовый жакет и остаться в белой трикотажной блузке с мягким воротничком.

Леди Элизабет задумчиво окинула взглядом распирающую трикотаж полную грудь.

— Блузка как будто от Молине? — спросила она.

— Да, мы с Эдвином провели пару недель в конце лета в Париже.

— Неужели? — удивленно отпила чай дама. — Тогда вы сильно прибавили в весе. Посмотрите, пуговицы едва сходятся.

Хелен смущенно покраснела. Она действительно стремительно полнела, а в описываемую эпоху в моде была таинственная худоба при отсутствии особых выпуклостей в нужных местах. А тут пуговицы отлетают и юбки сидят на округлившихся бедрах, как на барабане. Настоящее несчастье!

— У меня сейчас хороший аппетит,- виновато призналась девушка,- наверное, отъедаюсь за все то время, когда в рот ничего не лезло. Вот и у вас сегодня съела три тминных пирожных.

— Я заметила,- едко хмыкнула дама,- ешьте, на здоровье. Наша кухарка их превосходно готовит.

Они ещё немного поговорили о всяких мелочах и расстались. Но едва только машина гостей скрылась из виду, леди Элизабет скорехонько поднялась на второй этаж в библиотеку и, поудобнее усевшись в кресло возле телефона, позвонила леди Маргарет. Дамы когда-то вместе учились в женской школе, и сохранили приятельские отношения.

— Маргарет, дорогая, тебя беспокоит Элизабет Касэлри.

— Здравствуй, Элизабет. Как дела, как сэр Джордж? Давно ты мне не звонила.

Ответить на несколько протокольных вопросов оказалось делом одной минуты, после чего леди посвятила подругу в суть дела.

— У меня сегодня была в гостях малышка Хелен — невеста твоего племянника Эдвина. Они приезжали по поводу организации лагерей.

— Да, твой Томас попал в списки желательных персон.

— Спасибо за оказанное доверие, но мы ещё трижды подумаем, прежде чем пускаться в подобную авантюру. Впрочем, я звоню, чтобы поговорить о другом.

— О чем, дорогая?

— Думаю, вам не стоит затягивать помолвку. Я, конечно, не ханжа, но все-таки возникнет неловкая ситуация, если девушка пойдет под венец с талией как у бегемота.

На другом конце провода воцарилось недоуменное молчание.

— Сейчас на такие вещи не обращают особого внимания,- поспешила добавить леди Элизабет,- но мне кажется, что будущему герцогу лучше все-таки родиться в браке.

— Ты уверена?

— Я не повитуха, чтобы быть уверенной. Но если у девушки грудь стала как две дыни, и талия стремительно полнеет, то не надо иметь особого ума, чтобы понять — она кормит уже двоих.  Представляешь, Хелен съела целых три тминных кекса моей Минни!

Собеседница тяжело и обреченно вздохнула.

— Девочка очень долго жила в Европе, а там, сама знаешь, люди жрут всякую гадость, вплоть до лягушек.

Леди Элизабет обиделась.

— Тминные кексы Минни вовсе не гадость, а просто рассчитаны на любителя.

— Да-да, я знаю. Но думаю, твои подозрения все-таки беспочвенны, поэтому пусть все останется между нами.

— Конечно, дорогая!

Дамы ещё перекинулись парой фраз, после чего леди Элизабет поспешила теперь уже вниз по лестнице.

— Сэр Джордж, у меня для вас новость.

— Да, Элизабет?

— Кентсом не пожелал дожидаться венчания, и вскоре в его семействе будет прибавление. И хотя я не ханжа, все-таки современные девицы абсолютно лишены стыда!

Положив трубку на рычаги, леди Маргарет надолго застыла в тягостном раздумье. Ей не хотелось ввязываться в эту непристойную историю. Конечно, Элизабет могла ошибаться — мало ли, что взбредет в голову иным скучающим леди?! Но если девчонка слопала даже такую неудобоваримую пакость, как кексы кухарки Кэслри, да ещё в таком количестве, нужно привязывать веревку к свадебным колоколам! С другой стороны, недаром племянник так волновался за здоровье невесты, может, предугадывал такой ход событий?

Но, так или иначе, оставить сообщение школьной подруги без внимания она не могла. Рука графини твердо набрала нужный код. О происходящем должна была узнать старшая сестра  Глория — вдовствующая герцогиня Кентсомская и мать Эдвина.

СОХО.

Эдвин телеграфировал невесте о своем приезде, но когда посетил дом на Друри-лейн, где она снимала квартиру, то оказалось, что Хелен нет.

— Юная леди оставила вам письмо, — любезно пояснила ему консьержка. — Ваша телеграмма пришла слишком поздно, и она не смогла отменить встречу.

Эдвин недовольно вскрыл конверт, но вместо ожидаемых извинений, прочитал адрес.

Хелен оказалась на шумном приеме в богемном Сохо.

Просторная мансарда на пятом этаже, куда нужно было подниматься пешком, была переделана под мастерскую начинающего, но уже прославившегося художника. Кентсом не увлекался современной живописью, но газеты читал, и имя Колина Литтла часто мелькало на газетных полосах в разделе «Новости искусства» в контексте таких слов как «молодое дарование», «неординарное видение», «искрометный талант» и пр.

Мансарду буквально распирало от «шедевров» Литтла. Стены пестрели изображениями страшных, неестественно искаженных ликов и жуткими клешнями в оранжевых и бурых тонах. При взгляде на некоторые полотна отчетливо представлялись разложившиеся крабы или, на худой конец, протухшие потроха, но блуждающая вдоль выставки разношерстная публика только восхищенно ахала.

В помещении  было столь сильно накурено, что все затягивал сиреневый флер въедливого смога. Угощение так же отличал демократизм — пиво, галеты и сырные палочки. Впрочем, некоторым из присутствующих и этого хватило, чтобы разговаривать громкими визгливыми голосами, спорить и хватать друг друга за рукава. Слышался истеричный и захлебывающийся женский смех, совершенно неуместный и от этого сильно бьющий по нервам. Видимо дама хлебнула лишнего!

Ну, и что потеряла в этом вертепе его Хелен? И, кстати, где она?

Девушку он нашел беседующей у открытого окна с каким-то рыжим субъектом в свитере с отвисшим воротником и в залатанных на коленях фланелевых брюках. Хелен задумчиво жевала сырную палочку, а её собеседник пил пиво, дымил вонючей сигарой и громко вещал о сущности интенциональности сознания Гуссерля.

Кентсом внимательным взглядом окинул фигурку невесты. На Хелен были широкие брюки и свободный джемпер, но заметно округлившиеся формы всё равно бросались в глаза. Зато лицо, не смотря на удушающий смог, красовалось здоровым румянцем. Если бы не встревоживший его разговор с матерью, то герцог только порадовался бы таким метаморфозам.

— Хелен, дорогая!

— Здравствуй, Эдвин. Судя по всему, ты все-таки получил мою записку. Хочу представить тебе мистера Поляновского — близкого друга Леона Фейхтвангера.

— Очень приятно.

— Он тоже писатель.

Да, кто бы сомневался! Герцог уже привык к тому, что чем неопрятнее выглядел субъект, тем ближе он был к искусству.

— Надеюсь в ближайшем же будущем ознакомиться с вашим творчеством.

— Мистер Поляновский ещё только пишет свой роман, — уважительно пояснила Хелен.

Рыжий субъект окинул герцога пренебрежительным взглядом:

— Я считаю, что торопливость в работе недопустима, особенно когда речь идет об эпохальных произведениях.

— О, да, — охотно кивнул головой сэр Эдвин, — и о чём же ваш роман?

— Главный герой — мятущаяся фигура, раздираемая противоречиями. Он понимает всю фальшь окружающего мира, пытается бороться с мещанством, но униженный бездушностью буржуазного общества потребителей погибает в дебрях Африки.

Ну, и бред! И где только Хелен выискивает таких самодовольных болванов?

— Желаю успеха. Надеюсь, дорогая, теперь мы можем уйти?

— Да, — смутилась Хелен,- я пообещала мистеру Поляновскому поговорить с её высочеством о королевской стипендии.

Вот только не хватало ещё и принцессу беспокоить всякой ерундой! Королевские стипендии имели право быть израсходованы на более достойные цели, но от этих попрошаек так просто не отделаешься!

Герцог достал из кармана чековую книжку и черкнул чек на пятьдесят фунтов.

— Этого хватит?! Комиссия по распределению грантов уже определила стипендиатов этого года, поэтому вряд ли её высочество сможет вам помочь, но если вы настаиваете….

Разумеется, писака тот час забыл о Елизавете, и жадно ухватился за чек обеими руками.

— Нет-нет…, благодарю вас. Вы не пожалеете о своей щедрости.

Выйдя на свежий воздух, Эдвин жадно глотнул свежий, пропитанный влагой воздух.

— Дорогая, тебе не кажется, что пребывание в таких местах не может благоприятно сказаться на твоих легких? — упрекнул он спутницу.

Но Хелен только улыбнулась, раскрывая над головой зонтик. Шел мелкий, но нудный дождик, морося по освещенным фонарями лужам тротуара. Для прогулки погода была явно неподходящая.

— Поужинаем, — предваряя его слова, жизнерадостно предложила Хелен,- сырных палочек мне недостаточно. А здесь неподалеку вполне приличный итальянский ресторанчик — там подают вкуснейшую лазанью.

— Конечно, но немного позже.

Кентсом распахнул перед невестой дверцу машины.

— Нас ждет доктор.

Хелен так и замерла на тротуаре, недоуменно глядя на жениха.

— Но я прекрасно себя чувствую. Зачем доктор?

— Если всё хорошо, так чего же бояться?

После недолгого раздумья Хелен, все-таки сложила зонтик и неохотно уселась в машину.

— Опять, — с горечью проговорила она. — Неужели  навсегда буду прикована к докторам? Я только научилась жить среди здоровых людей, а ты вновь возвращаешь меня в мир каверн.

— Дорогая, успокойся. Это не займет много времени. Лучше расскажи, почему этот рыжий тип обращался к тебе за помощью? Ты настолько близка к её высочеству?

Девушка добродушно рассмеялась.

— Леди Маргарет — неизменный секретарь привилегированного гольф-клуба, членами которого являются и дамы королевской семьи. Она дала мне рекомендацию, и я теперь так же скитаюсь по субботам с клюшками для гольфа, как и все остальные высокопоставленные леди.

Кентсом принужденно рассмеялся.

— Ты обзаводишься нужными связями, дорогая! Ну, а с Поляновским тебя, что связывает? Где вы познакомились? Неужели на лужайках гольф-клуба?

Хелен укоризненно покосилась на жениха.

— Эдвин, я же писала тебе в Шотландию, что записалась на курсы по современному искусству.

Герцог нахмурился, но покопавшись немного в памяти, все-таки вспомнил то письмо.

— Хелен, милая, ты писала, что хотела бы получить какую-нибудь специальность, и желательно в сфере искусства, но о курсах я слышу в первый раз.

Девушка чуть пожала плечами.

— Я была уверена, что писала и о курсах. А в чем дело? Тебе что-то не нравится?

— Зато, судя по всему, ты довольна?

Щеки Хелен возбужденно порозовели.

— О, да! Эдвин, я никогда не жила столь увлекательно и весело. Вокруг столько интересных людей! На курсах я познакомилась с по-настоящему гениальными личностями — их мысли неординарные, и поражают глубиной и парадоксами. А ещё, я объездила почти все окрестные графства, и повидала множество красивых мест. У меня столько разных планов! Появились друзья, которые разделяют мои интересы.

— Любимая,- грустно вздохнул Эдвин,- ты настолько добра и снисходительна, что даже посредственности в твоем присутствии мнят себя корифеями. Мне остается только радоваться твоему счастью, но…. мы уже приехали.

Хелен вылезла из машины, недоуменно огляделась и, неуверенно ступая, поднялась по лестнице к двери. Но все-таки озадаченно остановилась перед дверью с табличкой «Доктор К. Дж. Стивенс»

— Но, Эдвин, меня с детства курировал доктор Джонс. Зачем, нам менять его на врача, который не в курсе течения моей болезни?

Герцог позвонил в дверь.

— Это врач другого профиля. И я прошу тебя пройти осмотр без возражений.

Медсестра открыла дверь, и они оказались в маленькой приемной. И пока Кентсом прояснял ситуацию с предварительной записью и заполнял формуляр, его спутница молчаливо рассматривала рисунки на стенах, призывающие к естественному вскармливанию грудных детей. Эдвин тайком наблюдал за ней, ожидая возмущенных расспросов, но, похоже, Хелен уже догадалась, в чем дело, потому что обреченно проследовала в кабинет доктора.

Кентсом вышел на улицу и нервно закурил, а потом, судорожно вцепившись руками в руль, ожидал появления невесты. Дождь усилился, превратившись в ливень, и сквозь его струи уже с трудом просматривалась лестница выхода. И когда дверь распахнулась, и бледная девушка с остановившимися глазами, даже не раскрыв зонта, устремилась куда-то вдоль по улице, он едва успел выскочить наперерез.

— Хелен!

Но она только убыстрила шаг, практически побежав по лужам.

— Хелен, остановись! — Кентсом поймал её за рукав уже промокшего пальто.

— Мне надо побыть одной!

Чтобы попасть под автобус? Несмотря на отчаянное сопротивление, он схватил её в охапку и потащил к автомобилю.

— Тебе нельзя мокнуть под дождем. Садись в машину!

— Не хочу,- с силой вырывалась из его рук невменяемая Хелен,- я вообще ничего не хочу! Я жить не хочу!

— Перестань говорить глупости, — в первый раз за все время их знакомства гневно рявкнул он,- из любого положения есть выход, и из этого тоже.

Видимо, Хелен все-таки прислушалась к нему, потому что прекратила сопротивление и горько разрыдалась.

— За что мне это? Почему это случилось именно со мной?

Кентсом затравленно оглянулся, и хотя улица была пуста, торопливо затолкал плачущую Хелен в машину. Для полного счастья не хватало только появления полисмена!

— С тобой не произошло ничего сверхъестественного,- тяжело вздохнул он, сочувственно вытирая отчаявшейся девушке слезы,- подобное бывает  довольно часто.

Яркая помада на её губах размазалась ещё сильнее, и Хелен, раздраженно вырвав из его рук платок, принялась сама приводить себя в порядок.

— Все мои знакомые девушки имеют связи с мужчинами, причем множество связей, — отчаянно возразила она, — и ничего не происходит!

У Кентсома не было ни малейшего желания толковать с ней о средствах контрацепции и прочих интимных делах. Да и что проку махать кулаками после драки?

Но вдруг её лицо исказилось таким страхом, что от ужаса высохли даже слезы.

— Теперь ты меня оставишь,- простонала Хелен, вскинув на него расширившиеся тревогой глаза, — да? Помолвка разорвана?

И что ей можно было на это сказать?

— Я никогда тебя не оставлю, — твердо заверил её герцог. — А на счёт остального… нам надо успокоиться, и всё спокойно обсудить. Поедем в твой итальянский ресторанчик

— Да, конечно, поедем, – Хелен торопливо закивала головой, нервно натягивая перчатки. — Я голодна, как волк! Ты, правда, знаешь, как нужно поступить в этой дикой ситуации?

Кентсом вставил ключ в зажигание. Ему не хотелось сейчас посвящать  выведенную из себя девушку в  подробности разговора с матерью.