Сад земных наслаждений Глава 21

Фрейзер проснулся от того, что машину тряхнуло.

— Извините, — сонно забормотал он,- я прошлую ночь почти не спал, а сегодня было наше дежурство…

— Не надо извиняться,- улыбнулась Памела, глуша мотор,- мы приехали.

Зябко поеживаясь, Майкл вылез из относительного тепла машины в холод улицы, рассеянно глянул на дом и замер. Нехорошие предчувствия заклубились в  груди при виде дворца, черной громадой выступавшего из метельной темноты. Окна были тщательно закрыты светомаскировкой, но даже полное отсутствие освещения не умаляло внушительных размеров особняка в георгианском стиле.

М-да… с пасторалью пришлось проститься! Вряд ли его, конечно, отправят обедать на кухню, но рубашка с оторванными верхними пуговицами (летчики-истребители отрывали их специально, чтобы легче было крутить шеей) не исключала такой ход событий. И уж холодным презрением обольют наверняка! А раз так, то надо было ухватить последнее, что этот вечер мог ему ещё дать хорошего.

— Мисс Келси, — вцепился он в рукав, направлявшейся к дому девушки,- прежде, чем мы встретимся с вашими близкими,  хотелось бы поздравить вас с Рождеством.

Она удивленно остановилась.

— Может…

Но Майкл уже вытащил из-за пазухи тетушкину открытку и сунул её в руки Памелы. И пока она пыталась в темноте разглядеть, что это, Майкл нахально притянул девушку к себе, и, наплевав на злобно зашуршавшие майорские погоны, пробормотал на ухо:

— Представьте, что мы под омелой.

Целоваться из-за обледенелых козырьков форменных фуражек было неудобно, но за удовольствие прикоснуться целомудренным поцелуем к нежным губам можно даже заплатить Рождеством в компании престарелых английских аристократов.

— Нас ждут, — мягко отстранилась девушка, но… не сразу.

У Фрейзера повысилось настроение, и он жизнерадостно зашагал навстречу вышедшему с фонарем сгорбленному слуге. Что-то странно знакомое почудилось ему в его иссохшей фигуре, но не успели смутные подозрения оформиться в выводы, как он оказался в просторном, хорошо освященном холле.

И первое, что бросилось в глаза нашему американцу, была широкая мраморная лестница, ведущая на площадку между этажами. Впрочем, такая лестница не редкость в богатых особняках, а вот солидных размеров изображение черноволосого красавца в  костюме байроновской эпохи не могло появиться на самом видном месте в результате прихоти архитектора. Отдавая дань Рождеству, портрет был обильно изукрашен хвойными ветками, остролистом и омелой.

— Мисс Келси,- едва сдерживая злость, обратился Майкл к спутнице, с которой старый слуга гордо снимал форменную шинель,- какое отношение ваш дедушка имеет к герцогу Кентсомскому, изображенному на этом портрете?

Памела ответила не сразу, изумленно переводя взгляд с него на портрет и обратно. А Майкл был настолько выведен из себя, что на полном серьезе размышлял — сумеет ли самостоятельно добраться до Лангмера, если сейчас же покинет этот дом.

-  Джордж Бертрам, граф Стенли,- тихо пояснила девушка,- мне не дед, а прадед. Он младший сын его светлости.

Майклу неожиданно стало так смешно, что он по-дурацки нервно хихикнул.

— Но в чем дело? — заволновалась Пэм.

— А леди Симона — ваша прабабушка?

— Да… вы разве знакомы?

Но Фрейзер отнюдь не поспешил объясняться, выговаривая про себя все известные ему ругательства. Ну, теперь его точно ждет «веселое Рождество»!

Но ситуация ещё более ухудшилась, когда раздалось деликатное покашливание и в разговор вступил престарелый лакей.

— Её светлость недавно навещала джентльмена, совершив для этого поездку в Лангмер. Куртка на его плечах принадлежит вашему покойному дяде.

Началось! После этих слов, произнесенных с надменным презрением, Майкл мгновенно почувствовал себя клиентом Армии Спасения, донашивающим обноски с чужого плеча.

— Только тогда,- опять-таки вежливо кашлянул противный старикашка,- она была не в таком печальном состоянии.

Вот теперь Фрейзер окончательно обиделся. Куртка, которая совершила на плечах владельца достаточное количество вылетов, приобретает резкий и особенный запах, отнюдь не неприятный. Это амбре просто кричит, что её владелец — очень опытный летчик. И посвященные в этом отлично разбираются, мало того, чем сильнее воняет куртка, тем больше её любит хозяин!

— Пожалуй,- натянуто улыбнулся он Пэм,- будет лучше, если я…

И он, наверное, в припадке глупой гордыни действительно отправился назад в Лангмер, если бы навстречу гостям, опираясь на трость, не спустился сияющий радостью Джо.

— Наконец-то,- воскликнул он,- как я рад вас видеть, Фрейзер. В гостевой комнате уже наполняют ванну, и я подобрал для вас смокинг — вы приблизительно одних размеров с моим покойным дядюшкой.

И Майкл, мгновенно передумавший обижаться, обескуражено рассмеялся.

— Ваш дядя стал моим личным поставщиком одежды! — добродушно пошутил он.- Хорошо, что у виконта, светлая ему память, был хороший вкус.

И Фрейзер игриво подмигнул опешившей от происходящего Памеле.

— Мисс Келси,- церемонно обратился он к девушке,- у меня к вам просьба — если я обряжусь в смокинг вашего дядюшки,  пожалуйста, не надевайте мундира.

— Отчего же,  — язвительно хмыкнула та,- говорят, мне идет форма.

Майкл умильно заглянул в сверкающие синими искрами глаза:

— Я застенчив, мисс. А при виде погон, и вовсе робею!

— Может, это не будет в данном случае лишним?

— Как знать, мисс Келси, как знать…

Когда спустя час вся компания собралась в гостиной, всё пошло точно так, как и представил себе Майкл, едва завидев портрет герцога Кентсомского.

Престарелый граф оказался безобидным дедом с древней слуховой трубкой в руке, передвигающимся при помощи камердинера в инвалидной коляске. Дряхлый джентльмен все время клевал носом, а руки на укрытых клетчатым пледом коленях заметно дрожали. Сейчас его коляска стояла прямо под елкой, и седой старик напоминал какого-то сказочного персонажа, по ошибке попавшего не в ту сказку. Майкл и Джо (теперь, в силу обстоятельств, ещё и действующий виконт) в одинаковых черных смокингах, и белых жилетах с красными кушаками, вели размеренную беседу о всякой ерунде, дожидаясь дам, чтобы пройти в столовую.

И тут в комнату вошла Памела!

У Фрейзера горько пересохло во рту, когда он увидел девушку в розовом без бретелей длинном струящемся платье из китайского шелка, расшитом наискось по лифу и подолу белыми перышками — явно ещё довоенный шедевр дома моды Вионне. Тонкую талию, казалось, можно было перехватить пальцами, а точеную линию обнаженных плеч и горделиво изогнутой шеи подчеркивало светящееся сапфирами изящное ожерелье. Каштановые локоны Памела взбила в сложную прическу. Ну, и зачем, скажите на милость, девушке с такой внешностью звание майора? Майкл окинул оценивающим взглядом соблазнительные изгибы фигуры и… окончательно влюбился!

Причем он так увлекся разглядыванием красавицы, что не обратил внимания на вплывшую в гостиную вслед за внучкой старую графиню.

Леди Симона даже в отсутствии мехов и перьев вполне предсказуемо оказалась толстенькой низенькой старушенцией. Вечернее платье из серебряной парчи с жемчугами в шесть рядов на шее это обстоятельство только подчеркивало. Из прически «а-ля мадам Бовари» торчали какие-то подозрительные перья, и, несмотря на то, что тетки Майкла были иссохшими словно гарпии, у него даже слезы умиления показались на глазах от схожести престарелых леди между собой. Те же подозрительно сощуренные глазки, сурово поджатые губы, и деловитая агрессивность во всем облике, как у собак, идущих по следу дичи. И этой дичью опять был он!

Старушка с нескрываемым удивлением уставилась на Фрейзера, видимо, не сразу его признав. И прежде чем внук открыл рот, чтобы представить гостя, разочарованно буркнула:

— А, американский Казанова? Надо же, меня не предупредили, что ты появился. Эй, Смайлз,- обратилась она к камердинеру мужа,- распорядитесь, чтобы в столовой поставили ещё один прибор.

После чего графиня с претензией обратилась к внучке.

— И где тот парень из госпиталя?

Воцарилась недоуменная пауза. Майкл, конечно, сразу же понял, что произошло, но не поспешил с объяснениями — а зачем? Что-либо говорить в таких случаях себе дороже! Уж он-то, имевший всю жизнь дело с целым сонмом престарелых тетушек, знал это не понаслышке.

— Но бабушка,- покрылась румянцем Памела,- этот джентльмен — мистер Фрейзер, я же говорила тебе о нем.

— Да, я знаю, что этот шалопай — Майкл Фрейзер. Джулия мне пробила всю голову его здоровьем, и я лично отвезла ему целый чемодан барахла в Лангмер. А где тот парень, что лежал в госпитале рядом с Джо?

— Так это он и есть, бабушка.

Старая леди попала впросак, но не в её правилах было признаваться в собственном маразме!

— Не говори глупости, дорогая! — гневно затрясла она жемчугами.- Я отлично помню,  ты сказала, что-то типа «Лестер» или «Лестрейд»! Я ведь не глухая! А Фрейзер — это беспутный зять Джулии!

Фраза была предсказуемой, но Майкл все равно вздрогнул, испуганно покосившись на Памелу. Но девушка терпеливо выясняла отношения с упрямой старушкой.

— Бабушка, это один и тот же человек. Мистер Фрейзер был ранен во время сражения. Он летчик-истребитель!

— Это всё Джулия,- наконец обрадовалась, что нашла виновную, леди Симона,- она стала такой рассеянной, и ничего не сказала о ранении своего зятька. Иначе, я бы не перепутала.

И она победно оглядела собравшихся в гостиной домочадцев.

— Но раз все в сборе…, прошу к столу. Гонг пробил уже пятнадцать минут назад, но из-за тебя, бездельник, — кивнула она на Майкла,- мы нарушаем традиции!

Фрейзер удивился — он не слышал гонга. И если кто опоздал, то явно не мужчины.

Они всей гурьбой поплелись вслед за инвалидной коляской, и как раз находились в стадии перетекания из гостиной в столовую, когда разнесся гул гонга. Леди Симона сделала вид, что это не более чем слуховая галлюцинация.

Оказавшись в привычном с детства царстве белых скатертей, салфеток, серебряных столовых приборов и хрустальных фужеров Майкл на мгновение поверил, что он никогда не менял привычную жизнь на тяготы скудного солдатского быта. Честно говоря, из этой роскошной столовой Лангмер виделся таким далеким, и казался не реальнее кадров, какого-нибудь голливудского фильма о войне. Допустим, «Прощай, оружие» с непревзойденным Гари Купером.

Они расселись по местам, и Майкл оказался как раз напротив Памелы — идеальное место, чтобы без помех любоваться её красотой, но на этом все хорошие стороны этого ужина оказались исчерпаны. К английской кухне он всегда был, как минимум, равнодушен.

Баранина в мятном соусе, тушеный картофель, и блюдо с отварными морковкой, сельдереем и брюссельской капустой. Как можно любить кухню страны, в которой даже овощи вываривают так, что они превращаются в нечто напоминающее густую безвкусную замазку? Может, именно в этой еде и заключается секрет знаменитой сдержанности и холодности англичан? Это какую же выдержку надо иметь, чтобы на протяжении полутора часов занимать рот малосъедобной снедью! Впрочем, столовое вино и шампанское оказались безукоризненными, да и к поданному на десерт сыру было не придраться.

Беседа получилась под стать угощению. Леди Симона со свойственной всем старухам зловредной проницательностью моментально просекла его особый интерес к своей внучке. И пока Майкл, млея под взглядом Пэм, интересничал, разговаривая с Джо о сравнительных характеристиках «мессеров» и «спитов», а старый граф мирно посапывал над своей тарелкой, изредка открывая рот для очередной ложки жидкого овсяного супчика, дама готовилась к атаке.

— Ах, милая Пэм,- проворковала она, обмакнув рот салфеткой,- ты ещё так юна, и совершенно не разбираешься в мужчинах. Посмотри внимательнее на нашего гостя — сидит себе, ну прямо-таки невинный агнец. Эдакий плюшевый барашек! А между тем, играючи сбил покойницу Хелен с пути истинного и разрушил её помолвку с твоим кузеном. Тогда в обществе об этом только и говорили.

«Плюшевый барашек» тяжело перевел дыхание — он все время ждал начала травли, и когда в него понеслось первое ядро, даже немного успокоился.

— Фрейзер,- бабка вперила в него прокурорский взгляд,- ты был никудышным мужем! Говорят, изменял несчастной девочке, и, вообще, вел разгульный образ жизни.

Джо чуть слышно хрюкнул, а Памела быстро опустила взгляд, но леди Симона, судя по выражению лица, жаждала от него ответной реплики, чтобы продолжить сражение. А что за интерес измываться над жертвой, если она не реагирует на нападки? Ну что ж, дама была хозяйкой баранины в мятном соусе, и не поленилась привезти ему куртку — старушка заслужила почтительное отношение к своим желаниям!

— Да,- Майкл покаянно опустил вилку и нож,- вы правы, мэм.

— И это всё, что ты можешь сказать в оправдание? — даже перья в прическе старушки и то воинственно встопорщились.

— Могу добавить — каждый раз перед тем, как лечь спать, я мысленно перечисляю все свои грехи, и твердо обещаю исправиться.

Леди Симона озадаченно умолкла: уж не издевается ли над ней этот обнаглевший янки?

— По-твоему, так выглядит остроумие? — кисло осведомилась она. — Только Джулия может так носиться с человеком, сделавшим её дочь несчастной. Впрочем, она всегда была не от мира сего.

— За леди Джулию я способен два раза подряд наступить на лапу бульдога, — одернул зарвавшуюся старушенцию Майкл, знаком показывая лакею, чтобы тот подлил вина.- Благодаря таким как она, мэм, при виде прекрасных дам мужчины не бросаются в панике вниз головой с обрыва.

У графини едва ли не визуально вылетели искры из глаз.

— Если кому-то приходит в голову, что можно вот так…

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но неожиданно комнату потряс гневный рык изрядной силы, и фужер с вином в руке оторопелого американца сделал такой курбет, что он с трудом его удержал, не расплескав.

— Дорогая, не пора ли дамам поправить туалеты?

Изумленный Майкл в восхищенном ужасе покосился на дряхлый остов графа. А внезапно воскресший дед холодно глядел на свою виновато съежившуюся половину.

— Да-да, — залепетала та, суетливо выбираясь из-за стола,- пойдем, Пэм, дорогая. Оставим мужчин.

Вот так-то! Думаешь, что английские аристократы — кучка высокомерных вырожденцев, и вдруг произойдет нечто непредвиденное, и как будто в свете молнии появится на мгновение какой-нибудь самовластный буйный барон начала первого тысячелетия. Появится, и вновь исчезнет, превратившись либо в светского ленивого бонвивана, либо в замкнутого и холодного обитателя привилегированного клуба, но эта кратковременная встреча дорогого стоит!

И когда Памела и леди Симона вышли, граф откуда-то жестом фокусника вытащил темную бутылку с незнакомой Майклу этикеткой.

— Ваша светлость, — потрясенно ахнул слуга.

Но по настойчивому знаку хозяина, он, неодобрительно сжав зубы, все-таки разлил в бокалы янтарный напиток.

— Армянский коньяк «Двин» — любимый напиток Уинстона Черчилля. Пэм рассказывала, что он ежедневно выпивает по бутылке, — вполне адекватно пояснил оживившийся при виде булькающей жидкости граф,- интересно, что в нем хорошего? Оцените букет, джентльмены!

Сейчас он говорил тихо, и у Майкла создалось впечатление, что слышит старик гораздо лучше, чем хочет показать.

Фрейзер согрел бокал в руке и, слегка пригубив коньяк, подержал его во рту, но за последнее время он выпил такое количество всякой дряни, что не смог по достоинству оценить уникальное послевкусие. А бедный Джо так вообще поперхнулся и раскашлялся до слез.

— А, — с досадой отмахнулся от внука дед,- мельчает молодежь. Тебе бы только козлом скакать по сцене, задирая ноги выше головы — что за занятие для джентльмена? Лучше иди, поищи подходящую пластинку… пусть Пэм и наш гость потанцуют.

Улыбающийся Джо захромал из комнаты, а хозяин и Майкл остались одни, если не считать неодобрительно маячившей тени слуги. Джентльмены долго молчали, грея в руках бокалы с коньяком, а потом старик неожиданно заявил:

— Пей, мальчик мой, что на него смотреть!

Майкл, у которого были особые планы на этот вечер, смущенно крякнул:

— Я уже выпил достаточно.

— Ерунда! Ты крепкий здоровый парень, летчик. Кому же пить, как не тебе?

И пристрастно проследив, как гость опустошает свой бокал, сделал знак лакею, чтобы тот вновь его наполнил. И только потом, умиротворенно вздохнув, заговорил:

— Мой отец умер, когда ему исполнилось  девяносто пять. Чуть больше, чем мне сейчас. Он был своеобразным человеком…

Майкл почему-то не особо удивился, услышав про покойного герцога. После коньячной агрессии престарелого графа, рассказ о давно умершем Кентсоме вполне органично вплетался в общую атмосферу рождественского вечера в родовом гнезде Стенли.

— Отец умирал тяжело! Несколько лет герцог был прикован к постели,- между тем, продолжал свой рассказ старик, экстатически вдыхая аромат коньяка, — мы никогда не были особенно близки, но однажды, незадолго до своей смерти, он мне кое-что сказал…

Граф осторожно лизнул напиток и блаженно закрыл глаза.

— Хорош! Так вот, отец признался, что жизнь напоминает ему «Сад земных наслаждений» Босха. Ведь Господь, в бесконечной любви к детям своим, создал для них рай прямо на земле. Красота природы, любовь женщин, дружба и привязанность, выпивка и развлечения — всё, что только захочешь. И лишь сам человек с его вечным недовольством жизнью — единственное темное пятно на челе мироздания. Я был молод и наивен, и поэтому растерялся: «А как же болезни, войны, голод, несчастья и смерть, в конце концов?». Отец только рассмеялся над моей глупостью: «Они нужны для того, чтобы мы во всей полноте осознали радость своего существования. Ведь для того, чтобы получить удовольствие от пищи, надо проголодаться. А для того, чтобы ценить жизнь, нужно быть уверенным в том, что умрешь!»

Теперь уже граф сделал солидный глоток коньяка под горестный и укоризненный возглас слуги.

— Успокойся, Смайлз! От капли хорошего коньяка не будет вреда. Итак…, на чем я остановился?

— На «Саде земных наслаждений» Босха,- напомнил Майкл, с интересом наблюдая за старым джентльменом.

— А… так вот! Мне показались эти слова, чуть ли не кощунством, и я довольно едко полюбопытствовал: неужели даже то, что он парализован, делает его счастливым? Отец таинственно улыбнулся «Джулия!» — сказал он мне. — «Если бы я не оказался в таком беспомощном состоянии, в моей жизни никогда бы не появилась Джулия. И я бы никогда не узнал, как милосердна и бескорыстна эта девушка, не насладился её нежной любовью и преданностью»

Старик тяжело вздохнул.

— На меня Босх всегда производил пугающее впечатление, и я не увидел в «Саде земных наслаждений» того, о чем толковал отец, хотя специально посетил для этой цели Прадо, но знаете…

Майкл окаменел, тупо соображая, к чему это было сказано. А премудрый дед немного помолчал, а потом одним махом вылакал остатки 50-ти(!) градусного коньяка, и, со вкусом облизнувшись, цепко глянул на него пронзительными черными глазами:

— Он был прав, мой отец. Всю свою жизнь я убеждаюсь в его правоте: если судьба отнимает у нас что-то дорогое, она просто дает шанс изменить жизнь и начать всё сначала. Но не нужно цепляться за обломки былого, даже если ты прикованный к постели паралитик!

И пока возмущенный слуга прятал от своего разгулявшегося хозяина коньяк, Майкл задумчиво допил свой. Утверждения старика были, мягко говоря, сомнительны, и противоречили всем религиозным доктринам современности, но граф прожил долгую жизнь, и имел право на свою точку зрения, какой бы авантюрной она не казалась.

— Я не знаю, где находится рай,- задумчиво пробормотал Фрейзер,- может и на земле, но зато я собственными глазами видел ад, и знаю точно — дорога туда пролегает через небо.

Но едва ли старик услышал эти слова — выпитый коньяк, да ещё после жиденького овсяного супчика, сработал как хук боксера, и дед, бессильно обвиснув в кресле, крепко заснул. А за дверью, между тем, слышались звуки легкомысленного фокстрота, и Майкл поспешил в гостиную, чтобы получить свою долю радости от жизни.

Танцор он был не ахти какой, да ещё если смокинг покойного виконта был ему впору, то лакированные туфли оказались маловаты, но Майкл мужественно об этом забыл, когда догадливый Джо поставил пластинку с блюзом.

Пэм о чем-то тихо разговаривала с леди Симоной, сидя неподалеку от разряженной ели, но охотно встала навстречу разлетевшемуся с приглашением кавалеру.

Майкл положил руку на тонкую талию, ощутив сквозь шелк дразнящее тепло женского тела. Блюз нежно надрывал душу звуками саксофона и ленивым голосом Билли Холидей, исполнявшей «Strange Fruit» — шедевр джазовой музыки.

Глаза Пэт таинственно мерцали прозрачным синим светом, нежные обнаженные плечи манили прикоснуться к ним поцелуем, и Майкл почувствовал себя настолько опьяневшим от счастья, что если именно в этот момент на них свалилась бомба, он ничего не имел бы против. Но, несмотря на блаженную эйфорию, любимый коньяк английского премьер-министра властно потребовал кое-что выяснить:

— Я хочу вам задать один вопрос, мисс Келси.

— Да, мистер Фрейзер?

Майкл испытывающе впился глазами в безмятежное лицо девушки:

— Скажите, вас не связывают какие-либо особые отношения с его светлостью герцогом Кентсомским? — прокурорски подозрительно спросил он.

Глаза Памелы округлились веселым недоумением.

— Связывают. Мы с ним хорошие друзья.

Заметив, как он облегченно выдохнул, девушка насмешливо осведомилась:

— И это единственное, что вас интересует?

— Почему же,- Майкл сжал талию чуть сильнее,- ещё один вопрос — какого цвета пояс, к которому крепятся ваши чулки?

Вот здесь можно было ожидать, чего угодно — от звучной пощечины до холодной отповеди, но ничего подобного не произошло, хотя глаза девушки заискрились чем-то непонятным.

— Для «плюшевого барашка» вы слишком непристойны!

— Есть такой грех, — охотно признался Майкл,  уткнувшись носом в душистые волосы. — Вы же сами слышали, что я веду разгульный образ жизни — пьянствую, ну, и прочие излишества…

— Вы заверили мою бабушку, что исправились.

— Я испугался, что иначе мне укажут на дверь, мэм. А сегодняшний вечер я намерен провести иначе.

— И как же, если не секрет?

Как? То ли был виноват любимый коньяк премьер-министра, то ли соблазнительное тепло желанного тела в руках лишило его разума, но он сделал то, чего несколько минут назад не смог бы даже представить.

Майкл воровато покосился на место, где восседала леди Симона, и с удовлетворением отметил, что старушка куда-то убрела, а потом красноречивым жестом сделал знак Джо, чтобы тот снова поставил пластинку. И когда Билли Холидей повторно затянула «Strange Fruit», дерзко прижал пальцы партнерши к губам.

— Мисс Келси, я люблю вас и прошу стать моей женой.

Майкл напряженно ждал реакции на свое предложение, пытаясь поймать взгляд девушки, но Памела опустила голову и не спешила отвечать, машинально двигаясь в такт музыке.

— Мисс Келси,- не выдержал он этой пытки,- скажите хоть что-нибудь!

— Это неуместная шутка, — холодно отрезала она,- мы видимся второй раз в жизни.

— И что? — горячо возразил Фрейзер. — Какая связь между количеством свиданий и страстью? С тех пор, как мы встретились в госпитале, я только о вас и думаю. Ваши глаза мерещатся мне даже во время боя. Конечно, вдовец с тремя детьми не самая блестящая партия для такой девушки как вы, но уверяю — я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Если выживу, конечно…

Последнее он отпустил, коварно рассчитывая, что она не откажет герою, кладущему жизнь на алтарь её отечества.

Пэм подняла на него погрустневшие глаза и вымученно улыбнулась:

— Бедный «плюшевый барашек»! Такому забияке, наверное, тяжело быть паинькой, и поступать, как подобает истинному джентльмену? Не ломайте себя, я и без предложения руки и сердца покажу вам свои подвязки.

Майкл даже застонал от досады — как плохо иметь дело с умными девушками. Конечно, она была права, но теперь для него стало делом чести переубедить её в обратном. Коньяк и желание сделали его весьма красноречивым.

— Я хочу этого больше всего на свете, — не стал он кривить душой,- но уверяю, секс — далеко не главное, что связывает мужчину и женщину. И если бы я вас тупо хотел соблазнить, то никогда бы не сделал предложения. Это очень важно для меня…, ведь однажды я уже был женат.

— Вы любили Хелен?

— Да, но что-то пошло не так. Наверное, мы просто не подходили друг другу.

— Но, как я понимаю, не во всем? Иначе Хелен не родила бы вам столько детей.

У Майкла радостно стукнуло сердце — в голосе девушки явственно прозвучали ревнивые нотки.

— Я бесконечно благодарен ей за это, но …

И он не выдержав, обнял и страстно поцеловал девушку. Так проще всего показать ей свою любовь, чем бесконечно препираться, да ещё зачем-то поминая покойницу-жену. Мир её праху!

Он не спешил отпускать покорно расслабившуюся в его объятиях, прерывисто дышащую Пэм, но странная тишина внезапно резанула ухо. Кто-то остановил пластинку! Майкл осторожно покосился на проигрыватель, но наткнулся взглядом на шокировано взирающую на возмутительную сцену леди Симону. Старушка даже тряслась от гнева, видимо, лишившись дара речи.

Испугавшись, что старую леди хватит удар, Майкл поспешил объясниться — благо, что Памела все ещё прятала лицо на его груди.

— Мэм, — он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно торжественнее,- мисс Келси сделала меня счастливейшим из людей, согласившись принять мое предложение руки и сердца.

Попытавшись таким образом успокоить графиню он достиг прямо противоположного результата. Старушка, ухватившись за грудь, аффектированно простонала:

— Джо, мальчик мой! Помоги мне сесть.

И леди Симона, театрально облокотившись о руку подоспевшего внука и едва переставляя ноги, захромала к ближайшему креслу. Испуганная Памела бросилась к потрясенной даме:

— Бабушка, успокойтесь, — пожала она её руку,- вам нельзя волноваться.

— Да как же мне не волноваться, — жалобно простонала графиня,- когда ты связалась с американским прохвостом, погубившим бедняжку Хелен?

У Майкла руки сами по себе полезли в карман за сигаретами. Памела и так была не в восторге от его предложения, а теперь вдобавок ещё и вредная старушенция своим бессовестным шантажом выдавит из девушки обещание забыть его навсегда.

— Но, бабушка,- неожиданно возразила девушка,- все мужчины, в основном, прохвосты. А мне не хочется закончить свои дни старой девой.

— Ты можешь сделать гораздо лучшую партию!

С этим утверждением Майкл был, в общем-то, согласен, но после слов Памелы он настолько воспрянул духом, что теперь только глупо и счастливо улыбался, слушая разговор женщин.

— Король Эдуард взял в жены миссис Симпсон, а других достойных холостяков вокруг себя я не вижу, — грустно пошутила девушка, преданно целуя руки графини.

— А Джеймс Арден?

— Напыщенный бонвиван с кривыми ногами.

— Ты очень взыскательна, дорогая! Лучше иметь кривые ноги, чем кривую репутацию. Пусть Арден недостаточно хорош, но твой дядя настаивал на помолвке с сэром Ричардом Балмером. Почему ты ему отказала? Уж у того с ногами все нормально.

— Ненормально было с другим! Сэр Ричард мало интересуется женщинами, и жена ему  нужна как прикрытие, чтобы прекратились разговоры о его нездоровых увлечениях.

— Какая чушь! Это мерзкая клевета!

— Возможно, но мне не захотелось губить свою жизнь, проверяя её достоверность.

— А сэр Уилл…

— Бабушка, может, оставим в покое «Книгу пэров»?

Но старушка и не подумала сдаваться после такого кроткого увещевания.

— Хорошо, и что же, во всем королевстве не нашлось мужчины более подходящего, чем этот наглый повеса?

Памела, действительно, оказалась ангелом во плоти, потому что деликатно успокоила старуху, не отказавшись одновременно и от него.

— Я не собираюсь завтра же выйти замуж, дорогая. Мы всего лишь помолвлены, и если мистер Фрейзер покажет себя не с лучшей стороны, я не буду подавать на него в суд за нарушение брачного обязательства.

Воцарилась долгожданная пауза. Напряженно размышлявшая графиня, пожалуй, была готова смириться с помолвкой, но все-таки упрямо не оставляла попыток отговорить внучку.

— А как же твой дядя — лорд Мадресфилд? Он ведь твой опекун, и может запретить этот брак, — вновь оживилась она.

Но внучка безжалостно разрушила эти надежды на корню.

— Бабушка, я давно вышла из-под опеки. Мне уже двадцать семь лет.

Майкл бы с удовольствием ещё послушал этот разговор, но его довольно настойчиво, вцепившись в локоть, утащил из комнаты все это время промолчавший Джо.

— Пойдем,- шепнул он ему на ухо,- твое присутствие действует на бабушку, как плащ тореадора на быка. Пока ты будешь торчать в комнате, она будет приводить все новые и новые возражения против вашего брака. А оставшись в одиночестве, Пэм быстро её уломает. Надо укладываться спать — завтра чуть свет нас, как стадо овец, погонят в церковь!

Майкл насмешливо хмыкнул, снисходительно покосившись на будущего деверя, но противиться не стал, покорно скрывшись в дверях своей комнаты, чтобы позже тайком её покинуть. В конце концов, ему весьма твердо пообещали показать подвязки, и пренебречь этим зрелищем ради рождественской службы, он посчитал оскорбительным для Пэм. Их помолвку нужно как следует отметить, и не было для этого лучше места, чем постель невесты.

Памела отнюдь не обрадовалась, застав его в своей спальне. Смерив незваного гостя нелюбезным взглядом, она направилась к зеркалу, раздраженно расстегивая замочек ожерелья. Заметив её потемневшее от гнева лицо, Майкл порядком струсил, почувствовав, что дело запахло скандалом, и не ошибся.

— Что это за дикие выходки, — девушка грозно нахмурила брови,- вы всегда делаете предложение в пьяном угаре?

Фрейзер робко и заискивающе улыбнулся.

— Мой ангел, ваш дедушка угостил меня капелькой коньяка. Я просто не мог обидеть старого джентльмена!

— И поэтому вы набрались, как два шотландца на празднике виски?

— Дорогая, ты преувеличиваешь.

Но Пэм, по-видимому, закусила удила. Ох, напрасно он оставил её одну в компании старой недоброжелательницы!

— Разве здесь можно преувеличить? Напоили коньяком больного язвой деда, довели до сердечного приступа бабушку. И вообще, что вы делаете в моей комнате?

— Но, дорогая, насколько я понял, мы обручены?

Её тонкие, по моде выщипанные в ниточку брови надменно взлетели вверх, и Майкл подумал, что если бы у него был хвост,  он его опасливо поджал.

— И это, по-вашему, дает вам право измываться над моими близкими? Можете, с этой минуты считать себя свободным.

И эта английская злючка вообразила, что может таким образом избавиться от влюбленного парня из Коннектикута, всерьез намеревающегося её соблазнить? Наивная простушка!

Майкл немедля упал на колени, так крепко обхватив её ноги, что Пэм, возмущенно вскрикнув, пошатнулась, едва устояв на ногах.

— А я вновь попрошу тебя стать моей женой. И буду ходить по пятам, куда бы ты ни направилась, и бухаться на колени в самых неподходящих местах. Короче, нанесу  репутации такой непоправимый урон, что у тебя не останется другого выхода, как выйти за меня замуж. Но, дорогая, будет лучше и сэкономит нам массу сил и времени, если ты улыбнешься и назовешь меня «бархатным барашком»!

— «Плюшевым барашком», дуралей!

Майкл громко заурчал от удовольствия, когда женские пальцы ласково запутались в его шевелюре. Не теряясь, он подхватил её руку и покрыл поцелуями.

— Пэм, милая, когда же я все-таки узнаю, какого цвета твои подвязки?

И сразу же получил довольно увесистую затрещину.

— Это называется — «идти напролом», и редко приветствуется порядочными девушками!

— Но, любовь моя, если бы не война, то, клянусь, я бы долго и преданно ухаживал за тобой. Ходили бы в кино, посещали выставки и обозрения, я  дарил цветы и подарки, осыпал изысканными комплементами, сочинял в твою честь стихи и мадригалы. А ещё… мы бы долго и много целовались везде, где только придется.

Майкл с чувством целовал её тонкие пальцы, приговаривая все эти глупости, и был абсолютно искренен. Он действительно верил, что совершал бы ради Памелы все эти подвиги, хотя ни разу в жизни не практиковался в подобном времяпрепровождении.

— И все-то ты лжешь, Майкл Фрейзер,- грустно рассмеялась девушка,- такая бездна красноречия и все для того, чтобы пробраться ко мне под юбку.

— Разве оно того не стоит?

Всё! Теперь можно было встать с колен — такая поза его весьма утомила, да и надобность в ней отпала.

— Пэм, любимая! Утром, едва очухавшаяся от радости видеть меня твоим женихом прабабушка потащит нас  в церковь. Хотелось бы к тому времени, все-таки определиться — я «бархатный …

— Плюшевый!

— … плюшевый барашек» или «держите свои руки подальше от моей талии, нахал»?

— Скорее, второе!

— Знаешь, у меня есть аргументы, чтобы тебя переубедить.

И, чтобы прекратить эту затянувшуюся перепалку, Майкл крепко сжал девушку в объятиях, ловко распуская молнию на творении Вионне. К его радости, она не заела, и платье красивым цветком опало вокруг тонкого стана растерянно ахнувшей девушки. И пока Памела судорожно закрывала обнаженную грудь руками, он, наконец-то, добрался до шелкового белья розового цвета.

— Пэм, — нетерпеливо потянул он вниз все эти хитросплетения дамских кутюрье, — я буду любить тебя вечно! Только, пожалуйста, сейчас мне не мешай…