Сад земных наслаждений Глава 27

АВГУСТ 1941 ГОДА.

К августу 1941 года Майкл окончательно вымотался. Он чувствовал себя невероятно усталым. Уже не помогала расслабиться выпивка (как будто пил простую воду!), иногда начинала странно трястись голова и опасно замедлилась реакция. Да и немудрено!

Их эскадрилья начала проводить полеты на малых высотах над французской территорией. Подобные вылазки носили кодовое названием «Ревень», или попросту «штурмовка». «Спитфайры» пересекали побережье и, при плохой погоде держась ниже облачного слоя, атаковали любые подходящие цели: будь то поезда или аэродромы, военные автоколонны, или какие-нибудь соединения войск.

Это была весьма опасная операция — обычно нижний край облачности находился на высоте менее 1000 футов, и истребители сразу после взлета оказывались в серой слепой дымке. Следующие несколько минут пилотам приходилось гадать, на какой высоте идут облака над французской территорией. Выскакивать из облаков рекомендовалось только над равнинами, но идеально ровных рельефов не бывает, поэтому в любой момент можно  наткнуться на неизвестную сопку или холм. Во время вылетов на штурмовку летчикам одного звена было очень трудно хладнокровно идти за ведомым. Строй распадался по независимым от них причинам, да ещё хитроумные немцы повсюду устраивали ловушки против «Спитфайров», искусно маскируя зенитки. Многие товарищи Фрейзера погибли во время атаки, на какой-нибудь внешне безобидный поезд или автомобиль.

Майкл глубоко возненавидел подобные вылеты именно из-за мелочности целей, достигаемых таким тяжелым путем. Теоретически эти операции осуществлялись добровольцами, но за ним прочно закрепилась слава лучшего пилота эскадрильи, и волей неволей приходилось ей соответствовать.

И все же свободные вылазки истребителей были предпочтительнее сопровождения бомбардировщиков. В этом случае главной задачей пилотов являлась защита бомбардировщиков от атак «мессеров», но в воздухе в тот момент, как правило, находилось столько самолетов, что в пылу боя было трудно отличить своего от чужого, или, что ещё хуже, не уберегало от случайного попадания в товарища. Да и опасность столкновения со своими же «Спитфайрами» становилась гораздо серьезнее, чем угроза вражеских снарядов.

Майклу иногда казалось, что у него окончательно открутится шея, а мельтешащие как развороченный осиный улей истребители снились даже во сне. Причем, в целой череде кошмарных снов! И всегда одно и то же — серые, словно застиранные воды Па-де-Кале, желтый песчаный берег Нормандии, чуть дальше — песчаные дюны и жесткий кустарник. Въевшаяся до мельчайших подробностей от многократного просмотра осточертевшая картина. Именно там, среди бурых холмов, «Спитфайры» караулили наводчики страшных 88-мм зениток. Стальные осколки, трассирующие снаряды сопровождали их подобно салюту, пока они, изощряясь в фигурах высшего пилотажа, прорывались сквозь завесу зенитного огня.

У Фрейзера истощились в этом аду все запасы душевных и физических сил. Весь окружающий мир приобретал странное серое мерцание, за которым зачастую теряли очертания даже хорошо знакомые предметы. Но последним ударом, окончательно подкосившим нашего летчика-истребителя, было исчезновение Кренфорда, где-то над территорией Франции.

Он остался последним из летного состава эскадрильи сентября 1940 года. Само осознание этого факта стоило ему нервного срыва. Его неважное состояние, наконец-то, заметило командование, и Майкла вызвал к себе в офис новый командир эскадрильи — майор Марк Шеннон, в отличие от Нортона прекрасно относящийся к своему подчиненному.

— Послушайте, Фрейзер, сегодня поднял ваше дело и выяснил, что вы летаете практически год без отдыха. Я не знаю, как такое могло произойти, и почему ваш прежний командир не подавал рапорта о необходимости вашего временного отстранения от боевых вылетов.

О мертвых либо хорошо, либо никак! В Королевских ВВС существовало правило, согласно которому пилоты и члены экипажа должны были выполнить строго определенное число боевых вылетов, называемых туром, после которого они получали право на длительный отпуск. Но Нортон мстительно затирал его отпуска, освобождая от полетов не более чем на три дня.

— Наверное, мне зачли в отдых лечение в госпитале, сэр.

— Госпиталь — отнюдь не санаторий, — осуждающе покачал головой Шеннон,- мы можем вам дать направление в одну из летных школ, преподавать. Вы отличный специалист.

Майкл кисло сморщился. Вот только этого не хватало!

— Я не чувствую в себе способностей педагога, сэр. Лучше дайте мне длительный отпуск. Я со дня свадьбы не виделся с женой.

И это была горькая правда. Он действительно не видел Пэм в течение полутора месяцев. Иногда она ему звонила, но только два раза им удалось переговорить. И о чем, простите, личном скажешь любимой женщине по коммутатору, когда тебя слышат ещё с полдюжины человек? Да и если честно, переутомленный Фрейзер зачастую плохо понимал, о чем говорит ему жена.

Он, конечно, очень хотел её увидеть, но пока не чувствовал в себе достаточно сил для очередной встречи с сэром Дадли и леди Энн, вкупе с малахольной кузиной.

И Майкл сначала направился в Вормсли-лодж. Он год не видел сына, соскучился по тестю и теще и по спокойной размеренной атмосфере их уютного дома.

Вормсли его встретили  радушно. Поседевшей до абсолютной белизны сэр Самюэль с заметной гордостью осмотрел погоны на плечах зятя и огорченно сообщил, что Эдвард вернулся в школу.

— Да, вновь начались занятия. Мальчики уехали в колледж.

Майкл немного расстроился, но потом сообразил, что может навестить сына позже, когда вернется в Лондон. Возможно даже с Пэм.

— Выглядите усталым, Майкл. Надеюсь, вы здоровы? — взволнованный встречей тесть догадливо плеснул ему в стакан солидную порцию бренди.

Выпивка оказалась кстати. Фрейзер одним глотком опустошил стакан и почувствовал, как у него сами собой смыкаются веки.

— Всё хорошо! Мне просто нужно выспаться.

Впоследствии Фрейзер пришел к выводу, что сам Всевышний привел его в дом Вормсли в тот сложный период его жизни. Нигде в другом месте он не смог бы так хорошо отдохнуть. Тесть и теща окружили его ненавязчивой заботой. Конечно, живущим по карточкам Вормсли, наверное, было трудно прокормить свалившегося им на голову гостя, но они сделали все, чтобы на столе были свежие яйца, мясо и овощи. Сам же Майкл привез в подарок апельсины и шоколад, входящие в паек, совершавших боевые вылеты пилотов. Так что питался он по-королевски!

И тишина… полная тишина! За обедом две-три фразы ни о чем, и никаких глупых расспросов.

Как-то клюя носом в гостиной рядом с читающим газеты сэром Самюэлем и вяжущей шарф тещей, уже начавший приходить в себя Майкл обратил внимание на портрет герцога и кое о чем вспомнил:

— Его светлость граф Стенли,- улыбнулся он Джулии,- утверждал, что его отец сравнивал мир с «Садом земных наслаждений» Босха.

Та приподняла голову от вязания, и внимательно посмотрела на зятя.

— Мой дед обладал довольно оригинальным мышлением, и понять его было сложно, — сухо заметила она, возвращаясь к спицам. — Да он и не собирался с кем-либо искать общий язык. Вряд ли, говоря о «Саде земных наслаждений» Босха, он толковал именно о картине.

Даже от портрета юного джентльмена и то веяло такой невозмутимой властностью напополам с презрением к окружающим, что Майкл немного поежился. Если герцог смолоду был таким неудобоваримым, можно представить, каким старым чертом он стал, одряхлев!

— Говорят, что к вам его светлость относился прекрасно.

Леди Джулия промолчала, зато неожиданно открыл рот сэр Самюэль:

— Очевидно, Джулия была одним из персонажей его собственного «Сада земных наслаждений».

Майкл долго соображал, что ему было сказано, но так и не понял, а уточнять не захотел. Пусть уж тайны этого дома останутся для него неразгаданными, чем неуместным любопытством разрушить очарование сосуществования с этими людьми под одной крышей.

К моменту отъезда из Бленчинга он уже настолько пришел в себя, что даже без внутренней дрожи смотрел в небо.

В Лондоне Майкл, в первую очередь, навестил посольство. Его туда привело желание  выпить хороший кофе, ну и потолковать со своими.

Кен Уотли находился во вздернутом состоянии, как, впрочем, и все посольство. Недавно состоялась встреча Рузвельта с главой британского правительства Уинстоном Черчиллем, где они совместно приняли Атлантическую хартию о борьбе против захватнических действий стран-агрессоров.

— Всё! Теперь уж мы точно влезем в европейскую кашу, — горько вздохнул приятель.

И его можно было понять. Кто-кто, а люди из приближенных к правительству военных кругов прекрасно знали, что США к предстоящей войне не готовы.

Согласно закону о нейтралитете, принятому в августе 1935-го американским Конгрессом, США не могли оказывать помощь воюющим государствам — ни оружием, ни кредитами. Но 11 марта 1941 года Рузвельт добился пересмотра закона, и в результате у США появилась возможность продавать в Европу оружие при условии, что англичане будут платить наличными и самостоятельно его вывозить.

И, несмотря на то, что американские корабли использовались в качестве сопровождения торговых конвоев, они старались по возможности избегать столкновений с немецким флотом, дабы избежать втягивания США в войну.

Но от всех этих предосторожностей практически не было никакого прока — Гитлер не обманулся относительно позиций американцев в этой войне. Уже в начале 1941 года он заявил о готовности к объявлению войны США в случае военного конфликта между Штатами и Японией, и, соответственно, Рузвельт вынужден был ввести в стране чрезвычайное положение.

При этих известиях у Майкла болезненно сжалось сердце — несмотря на все усилия, война все-таки оказалась у родного порога, угрожая залитому солнцем особняку в родном Коннектикуте.

— И что дальше? — упавшим голосом спросил он у Кена. — Чего ждать?

— Начала войны сначала с Японией, а потом и с германскими сателлитами. Вся надежда на Советы.

Майкл недоуменно наморщил лоб.

— Причем здесь русские? Англия целый год в одиночку билась с Германией, а русские в этот момент заваливали Гитлера сталью и зерном, благо, хоть открыто не выступили на его стороне.

Уотли снисходительно посмотрел на невежду:

— Чтобы ты понимал! Если Гитлер увязнет в СССР, то он потребует от узкоглазых союзников помощи, заставив открыть второй фронт на Дальнем востоке. Япония залезет в Сибирь, и ей уже будет не до наших тихоокеанских территорий.

— А Гитлер увязнет в СССР?

— Уже увяз! Есть у русских такой город — Смоленск,- с видимым усилием выговорил Кен странное название,- под ним находят могилу практически все армии, когда-либо наведывавшиеся в Россию с запада. Немцы то же застряли под ним, похоронив планы столь излюбленной их стратегами молниеносной войны.

Да, любимая чашка кофе в этот день потеряла для Майкла всякий вкус.

Прежде чем отправиться на галеры Аксбриджа, Фрейзер навестил шурина.

Джо снимал квартиру в Сохо, и Майкл не понимал, почему Пэм не жить вместе с виконтом, чем мотаться каждый раз за город. Понятно, что при её занятости и невозможности заниматься хозяйством, снимать отдельную квартиру не было смысла, но почему она предпочла сумасшедшую семейку Мадресфилдов родному брату?

Они созвонились, и Джо ради встречи с зятем отменил все свои дела. Молодой человек все ещё ходил с тросточкой, но смотрел в будущее с оптимизмом, участвуя в постановках какого-то популярного мюзикла.

— Конечно,- жизнерадостно улыбался он,- нога все ещё болит, но я уже могу выбивать степ. И даже выступаю в нескольких сценах в массовках. Приходи, я достану тебе билет, хотя у нас каждый вечер аншлаг. Люди хотят отдохнуть от забот и лишений.

Но Майкл отрицательно покачал головой, раскупоривая бутылку коньяку. Громкая музыка его сейчас только раздражала, да и веселиться не особенно хотелось.

— А как к твоим занятиям относятся родственники?

Джо неопределенно пожал плечами, пригубив из бокала.

— Пока не погиб дядя, я не был наследником графского титула, и мало кого интересовал. А теперь… каждый для победы делает все, что может. Солдата из меня не получилось, так буду бить степ!

Майкл внимательно оглядел довольно большую гостиную. В сибаритской обстановке комнаты чувствовался достаток, хотя некоторые вещи выбивались из общей атмосферы — афиши мюзиклов на стенах, какие-то бутафорские веера с автографами и улыбающиеся полуголые дивы в перьях и огромных шляпах. Богема!

— Почему Пэм предпочитает жить у Мадресфильдов?

Джо смущенно пожал плечами, отводя глаза.

— Знаешь, у меня часто бывают шумные вечеринки, да и люди искусства неподходящая компания для сестры. Я сам зачастую не знаю имен некоторых своих гостей. Да и… дядя с тетей нежно заботятся о ней, особенно сейчас.

Майкл почувствовал себя неловко. Пока он штурмовал песчаные дюны Франции, за его беременной женой, похоже, действительно некому следить, кроме последователей мадам Блаватской. Вот только бы младенец в результате этой опеки не родился с морковкой вместо носа.

Джо предлагал ему остаться у него на ночь, но Майкл заторопился в Аксбридж, в надежде уже сегодня встретиться с женой.

— Вряд ли,- с сожалением вздохнул виконт,- сестра окажется дома. Пэм в последнее время много работает. Но, я уверен, что как только она узнает о твоем отпуске, бросит всё. А дядя и тетя прекрасные люди…, нужно к ним только привыкнуть!

Угу! Привыкнуть к полетам в Шамбалу можно только при условии, что у самого мозги набекрень.

— А как там Фанни?

— Нормально.

Слово «нормально» по определению не подходило к этой девице, но видимо, у Джо был характер святого, если такового можно представить на подмостках, отчаянно выбивающего раненной ногой степ.

Аскридж встретил его свиданием с уже знакомым лабрадором. Пес сидел меж полыхающих астрами клумб все в той же позе и даже на том же месте, что и семь месяцев назад.

— Эй, приятель,- позвал его Майкл,- Тубо, кажется? Либо пропусти, либо позови хозяев.

Но тот мирно любовался опускающимися на сад сумерками, и не собирался реагировать на просьбы всяких пришельцев. Вскоре из дверей черного хода высунулась голова кухарки и вполне предсказуемо закричала:

— Уходите! Мы не берем постояльцев — у нас в доме тяжелая больная!

А потом выскочил старик с угрозами, за ним вышел лорд и пригласил его в дом, а там уже в гостиную влетела с вонючим факелом леди Энн, заполошно крича об Абсолюте и Мхатмах.

У Майкла появилось стойкое ощущение, что он в восьмой раз смотрит один и тот же фильм о буднях Бедлама. Причем, снятый бездарным режиссером!

— Дорогая,- терпеливо успокаивал невменяемую половину лорд,- разве ты не узнаешь мистера Фрейзера — мужа нашей милой Пэм?

— Это человек низшей расы!

— Нет, дорогая, он американец!

И тут же, как по волшебству, появилась Фанни, грозным рыком успокоившая мать и распахнувшая окна для проветривания. И все это время обреченно задыхающийся от едкого дыма Майкл поздравлял себя с тем, что провел первую неделю отпуска у Вормсли. Пожалуй, если бы он сразу же появился здесь, то следующий день встретил в смирительной рубашке.

Все пришли в себя только за ужином, но, к удивлению Майкла, наряду с морковью и прочими травяными радостями перед ним поставили тарелку с отлично зажаренной яичницей с беконом. Значит, все-таки запомнили его предпочтения. Но это было единственное послабление, которое чокнутая семейка дала своему новому родственнику:

— Отвратительно выглядите, мистер Фрейзер, — радостно улыбнулась Фанни,- и как бы вы не молодились, сразу заметно, что вам не меньше пятидесяти лет. Настоящая развалина!

— Если быть точным — пятьдесят пять лет восемь месяцев и три дня, — машинально показал зубы Фрейзер. — Меня в кабину истребителя заталкивают при помощи лебедки и тросов!

Леди Энн потрясенно уставила на него свои мутные окуляры — у Майкла даже мурашки прокатились по коже. Как будто он играл в гляделки с полутораметровой лягушкой!

— Вы так плохо выглядите, потому что едите мясо. Вегетарианская диета омолаживает организм, очищает его от негативной энергии.

Интересно, сколько нужно сожрать травы, чтобы очиститься от проклятий, расстреливаемых с воздуха людей? Не меньше тонны… причем за один вылет.

— Говорят, что мужчины не любят умных женщин. Вы не чувствуете дискомфорта, общаясь с Пэм? — продолжала юродствовать ланс-капрал, с заметным аппетитом глодая морковку.

— Я чувствую дискомфорт оттого, что редко с ней разговариваю.

Не прошло и пяти минут разговора, а девица уже осточертела ему до крайности! До головной боли раздражал и её мерзкий голос, и манера облизывать ярко накрашенные губы, и вообще, весь этот пропахший сумасшествием дом.

— Сэр Дадли,- обратился он к лорду,- когда Памела собирается оставить службу?

Мадресфильд заметно смутился, даже оставив на минуту свой любимый, приправленный карри рис.

— Зачем, — глухо осведомился он,- вашей жене подавать в отставку?

Майкл уже знал, что англичане упорно делают вид, что таких вещей, как секс, роды и беременность не существует, но не в этом же случае!

— Пэм на пятом месяце беременности,- сухо напомнил он,- ей пора уже задуматься о малыше.

И тут же взорвалась и зашипела как отсыревший фейерверк мисс Крайс.

— Разве беременность сродни болезни? Почему Пэм должна бросить столь успешную карьеру в такое страшное для страны время, и сосредоточиться только на своем животе?

Безмерная усталость плохо сказалась на обычно присущем Фрейзеру чувстве юмора, и с трудом достигнутое в Вормсли-лодж равновесие в доли секунды превратилось в ничто.

— Потому что, черт возьми,- яростно смял салфетку Майкл,- речь идет о самом главном деле для любой женщины — о появлении нового человека! Всё же остальное — блажь, не знающих куда себя деть старых дев!

Реакция была вполне предсказуемой — Фанни со слезами на глазах выскочила из-за стола. Сэр Дадли начал было угрожающе подниматься из-за стола, когда Майкл, изобразив на лице удивление, простодушно осведомился:

— Почему мисс Крайс задели мои слова? Определение «старая дева» уж никак к ней не подходит!

Мадресфильд растерянно уставился на гостя, пытаясь определить — уж не издевается ли над ним этот хамоватый янки? Но Майкл ответил ему правдивым взглядом широко распахнутых глаз, и даже подхалимски протянул вилку за своей порцией отварной моркови.

— И все равно,- сдержанно упрекнул его лорд,- вам нужно щадить чувства женщин и быть более деликатным. Я понимаю — война, сугубо мужское общество, но… чертыхаться, все-таки, не стоит!

Майкл горячо повинился перед супружеской четой, после чего ужин продолжился уже в блаженной тишине.

В тот вечер Памела не появилась, но Майкл на правах супруга проигнорировал гостевую комнату, нагло обосновавшись в её спальне. Комната пропахла любимыми духами жены, каминную полку украшали изящные фигурки дрезденского фарфора и роскошная кукла в бальном платье. На туалетном столике выстроились в ряд различные приятно благоухающие флаконы и баночки с кремами, шкатулки с украшениями и заколками для волос. Всё изящно, красиво, хрупко… за прошедший год Майкл отвык от знакомого мира женских будуаров. На комоде, на самом видном месте стояла заключенная в серебряную рамку их свадебная фотография. Вот тогда-то Майкл и получил возможность разглядеть и себя, и своих гостей, но быстро поставил её на место, наткнувшись взглядом на улыбающегося Кренфорда. Боль все ещё была острой!

 Он хорошо выспался в ту ночь, и с утра, даже не дождавшись завтрака, уехал в Лондон.