Сад земных наслаждений Глава 43

Отоспавшись и выслушав негодующие упреки сестры, Майкл  заказал билет на Нью-Йорк. А напоследок решил наведаться в принадлежавшее другу ди Оливейры казино, и там, заигравшись с зятем в покер, задержался практически до утра. Партия была сложная и интересная, но раздумывая над ходами, игроки активно окутывали себя клубами сигарного дыма и пили виски. Фрейзер же все никак не мог отойти после зверского карнавального загула. Возмущенный непрекращающейся оргией организм отреагировал в четыре часа утра дикой головной болью и тошнотой.

Майкл вышел из игры и, в ожидании заканчивающего партию зятя решил проветриться.

На другой стороне улицы, наискосок от переливающегося яркой рекламой казино мрачной укоризненной громадой взмывал в небо островерхие шпили католический храм.

Фрейзер не спеша прогулялся до высокой паперти и присел на не успевшую остыть за ночь каменную балюстраду широкой лестницы. Он был не одинок — чуть выше, подстелив газеты, прямо на ступеньках спали несколько местных бродяг. Где-то далеко над океаном уже вставало солнце, и окутавший пустынную улицу предрассветный сумрак постепенно отступал, прячась в тени домов и деревьев.

Это был тот самый час, когда ночные гуляки обычно укладывались спать, а те, кто вставал рано, только потягивались на своих постелях, и поэтому появление на улице одинокой юной девушки выглядело не совсем обычно.

Устало зевающий Майкл так и замер с раскрытым ртом, когда разглядел, насколько хороша незнакомка. Совсем юная мулатка с кожей цвета кофе с молоком отличалась неправдоподобной красотой. Нежное лицо с округлыми глазами, полными губами и прямым носиком было преисполнено очарованием невинности, а круто вздымающая под простым белым платьем грудь и кокетливо покачивающиеся при ходьбе бедра красноречиво толковали, что, несмотря на юность, это уже готовая любить женщина. Чистенькая, свеженькая, бодрая — прямая противоположность помятому, находящемуся в состоянии перманентного похмелья пожилому гринго.

Девушка энергично цокала каблучками по мостовой, явно торопясь по каким-то своим таинственным делам. И завороженный этим зрелищем Майкл со светлой грустью любовался красавицей — вот сейчас она исчезнет за поворотом, и он никогда больше не увидит этого одухотворенного надеждами на счастье лица, этой грациозной фигурки.

До приезда в Баию Фрейзер редко видел красивых девушек — разве что в кино или на обложках журналов. Круг дам, составляющих знакомства Памелы, как правило, состоял из женщин далеко за тридцать. Дочери деловых знакомых не отличались особо привлекательной внешностью, Мэйбл училась в Швейцарии и даже во время каникул, ни с кем из сверстниц не водила дружбы.

Дамы, с которыми Фрейзер недавно отплясывал в кабаках и на карнавале, были далеко не первой свежести, да и не скрывали своей принадлежности к представительницам самой древней профессии.

Наверное, поэтому он и не мог оторвать глаз от прелестной незнакомки. Она прошла совсем близко, и Майкла окатило запахом корицы, пачулей и мыла, исходящих от её белоснежных накрахмаленных юбок.

Но, увы, оказалось, что не только он заметил одинокую красотку. Позади Майкла послышался шорох сминаемой газеты и, в несколько прыжков преодолев лестницу, на тротуар выскочил огромный мулат.

Он грубо схватил девушку за руку и о чем-то громко заговорил, та же начала вырываться и  кричать.

Фрейзер понимал португальский, если только говорили медленно, но в данном случае итак все было ясно — девушка нуждалась в помощи.

— Послушай парень… — привстал он с парапета.

Сокрушительный хук в челюсть, хруст, жуткая боль и, прежде чем опуститься без сознания на мостовую, в мутнеющем сознании отразилась перевернутая картинка бегущих к ним охранников казино.

Очнулся Майкл в местной больнице с туго перевязанной челюстью и почти полностью заплывшими из-за сломанного носа глазами, в окружении капельниц,  изо рта и из носа торчавших трубочек и заливающейся слезами Джил.

— Что я скажу Памеле, — всхлипывала та,- как я посмотрю ей в глаза? Зачем ты полез драться этим Жозе Брандау? Он же знаменитый мастер капоэйры — щелчком мог из тебя душу выбить!

Хорошо ей было задавать вопросы человеку со сломанной челюстью, и если бы к обеим рукам не шли трубки капельниц, Майкл все-таки сорвал бы повязку в бесполезной попытке крикнуть:

— Не надо! Ничего не надо рассказывать Памеле!

Но сестра только заливалась слезами и, шмыгая носом в платочек, винилась и каялась, что не уследила и не досмотрела за братом, словно он был трехлетним ребенком. Вскоре за спиной супруги замаячила шкафоподобная фигура ди Оливейры.

— Хватит лить слезы, дорогая! Твой брат жив! Подумаешь, немного поврежден нос и нижняя челюсть, да сотрясение мозга — такое бывает в жизни любого мужчины, — с нескрываемым злорадством заявил он.-  Надо же! В твоем возрасте, Фрейзер, и подраться с профессиональным борцом из-за девчонки. В тщедушном теле твоего братца, Джил, живет душа льва!

Ну, конечно, рядом с этим раздобревшим пузаном он, может, и выглядел тщедушным, хотя умница Пэм это называла стройностью и подтянутостью. При мысли о жене Майкл застонал от ужаса — если она узнает, что ему сломали челюсть в драке из-за юной девчонки, то лучше бы этот Жозе его там же — на месте и убил!

— И где ты умудрился познакомиться с сеньоритой Аниньей?

А это ещё кто?

— Понятно, что её брату не понравилось, что она путается с пожилым гринго!

Голова болела зверски, но Майкл  сообразил, что кажется, ввязался в семейную ссору. Вот дурак!

— Надо теперь думать, что рассказать газетчикам, чтобы леди Памела не подала на развод!

Уф! Хоть одна здравая мысль посетила лысеющую голову родственничка. Правду! Правду надо рассказать, хотя жене вряд ли понравится, что он до утра торчал в казино.

— Хотя, — издевательски добавил ди Оливейра,- наверное, это и к лучшему! Может, хоть после развода ты превратишься в мужчину из жалкого подкаблучника!

Майкл неласково глянул заплывшими глазами на зятя. Вот ведь вредный толстяк, пользуется, что он не может ему достойно ответить.

А как-то вечером в палату протиснулась бочком просто невероятных размеров пожилая негритянка в белом тюрбане и весьма специфическом наряде баиянских чернокожих женщин.

— О, сеу Фрейзер,- запричитала она,- вы такой важный и богатый гринго!

И дальше пошел такой быстрый поток слов, что Майкл ничего не понял. К счастью, эта дама обладала способностью некоторых женщин начинать все сначала, едва успев закончить свой рассказ. Когда женщина зашла на пятый круг, Майкл раздраженно шевельнул рукой, сделав знак, что ей следует замолчать.

И что же поведала ему чернокожая визитерша?

— Вы не подумайте ничего плохого, моя дочь Анинья — порядочная девушка! Она работает сиделкой в больнице. Не в такой роскошной как эта, но тоже вполне приличной. Это очень хорошее место, и моему сыну Жозе пришлось похлопотать, чтобы Анинью взяли туда с испытательным сроком. За неё поручился и падре Баррозо, потому что мы примерные прихожане и всегда ходим к мессе! В то утро дочь послали сообщить семье ди Сампайо, что умер их дедушка — сеу Порто. Понимаете, похороны это очень важно, поэтому семье нужно сообщить о печальном событии как можно раньше, а телефон не работал. Мы с Сампайо соседи, поэтому Анинья не стала дожидаться утра. А Жозе…, понимаете, играл в казино до самого утра, поэтому и не пошел домой, прилег там же… отдохнуть! Вы только не подумайте, он не бродяга какой-то… просто устал!

Майкл бы рассмеялся, если бы не намордник, плотно стягивающий ноющие челюсти. Неужели девушка так жизнерадостно стучала каблучками и мечтательно сияла глазами, потому что предвкушала похороны старого хрыча по соседству?

Либо этот сеу Порто был монстром во плоти, либо мысли Аниньи летали очень далеко от кончины дедушки ди Сампайо.

— И когда Жозе увидел сестру в такой час на улице, он подумал самое плохое! Ну…, понимаете? А ещё он проигрался в казино и был немного не в настроении, а тут вы… Жозе думал, что это какой-то бродяга хочет у него попросить на кашасу!

Угу! Он в костюме, стоящем целое состояние, должен просить на выпивку у нищего бойца капоэйры, ночующего на паперти храма!

— А оказалось, что вы очень богатый и уважаемый господин, гринго! Можно было, конечно, сказать полиции, что вы цеплялись к Анинье — вам ведь все равно! Но,- почтенная дама горько вздохнула,- за вашей стычкой пристально наблюдали охранники казино. Жозе теперь сидит в участке. А у сына и так  уже несколько приводов в полицию, и если вы не поможете, то его уже окончательно посадят в тюрьму!

Действительно, ему все равно! Он лежит со сломанной челюстью из-за того, что просто раскрыл рот, а эта толстуха предлагает ему ещё и разрушить свой брак, наплевав на чувства Памелы только из-за того, что какой-то громила не умеет держать кулаки в карманах.

— Пожалуйста, дайте показания, что вы сами спровоцировали драку! И мы с Аниньей всё для вас сделаем! Всё!

Майкл удивился — какой именно смысл вкладывала она в слово «всё»? Так и не сообразив, он не на шутку разозлился, и жестом показал сначала на челюсть, а потом на дверь.

— Мне прийти позже, когда у вас заживет челюсть,- некстати обрадовалась толстуха,- спасибо вам большое, я знала, что вы хороший человек! Сразу поняла, как только увидела!

Рано она радовалась. Гнев особенно одолел Майкла, когда сиделка принесла ему местные газеты. Если говорил по-португальски Фрейзер не совсем хорошо, то читать и вовсе не мог, но его фотография на первой странице красноречиво сообщала, кто главная сенсация этого номера. Во второй газете его снимок украшал вторую страницу, зато занимая весь разворот.

«Читайте!» — черкнул он на листке бумаги, сунув его сиделке.

Услышанное не порадовало. Увы, но его соотечественников мало любили в Бразилии.

Отношения могущественных имперских стран с менее сильными соседями редко выстраиваются добрососедски. Первые твердо уверены, что только их интересы наивысшее благо для всех без исключения, и если вдруг какой-то сосед начинает артачиться, доказывая, что он вообще-то тоже имеет право на место под солнцем, то вся мощь и сила супердержавы обрушивается на непокорного. Можно только представить, какие чувства этот наглый натиск вызывает у тех, кто не может противостоять. Боятся, уважают и крепко не любят. Бывшие сателлиты ненавидят Россию, не в состоянии простить, что до сих пор вынуждены с ней считаться. А те государства, что образовались при расколе Британской империи, с тяжелой неприязнью относятся к Великобритании. А вот взаимоотношения между США и соседями по двум Америкам полны недоверия и неприязненной настороженности. В Латинской Америке обычно не ждут ничего хорошего от «Большого брата», хотя и признаются, что без него тоже не прожить. Увы, все эти нюансы зачастую сказываются на бытовых отношениях между простыми гражданами тех или иных стран. Представители супердержав полны презрительной снисходительности к остальным народам, а те их пылко не любят, придумывая обидные клички и горячо доказывая, что они ничуть не хуже.

И уж, конечно, местную прессу порадовал шанс отомстить хоть одному гринго за все лелеемые на США обиды ещё со времен доктрины Монро. Захлебываясь от злорадства, журналисты писали, что он пьяница и гуляка, и что знаменитый и известный всему городу боец капоэйры Жозе ди Брандау едва вырвал из его похотливых рук свою сестру. Другая газета описывала, растянув на два столбца текста, подробности боя между ним и вышеупомянутым Жозе, превратив нашего американца в известного в Америке боксера. И лишь известная консерватизмом «А Тарде», в какой-то мере изложила настоящее положение вещей, написав, что пьяный Жозе избивал сестру, а проходящий мимо богатый американский бизнесмен Майкл Фрейзер «шурин нашего уважаемого подписчика дона Феликса Мадуйры дос Сантос ди Оливейра вступился за отчаянно звавшую на помощь девушку».

«Не приведи Господь, если хоть одна статья попадет в газеты США!»,- туманно подумал Майкл, бессильно смыкая ресницы под этим шквалом домыслов и сплетен.- «Памела, как минимум, будет меня отпускать из дома только в ошейнике и на цепочке!»

Жена появилась в его палате, как раз на следующий день после того, как с него сняли стягивающие челюсти шины, и больной даже стал приоткрывать рот, чтобы протиснуть в образовавшуюся щель ложку с жидкой кашицей. Разговаривать толком Майкл ещё не мог, но отек со сломанного носа спал, и он уже веселее смотрел на мир.

Пэм была в сногсшибательной шляпке, похожей на орбиту Сатурна, если бы тому пришло в голову ещё и украсить себя длиннющими перепелиными перьями. Затянутая в белое платье тонкая талия, высоченные каблуки — милая супруга появилась перед провинившимся мужем во всеоружии.

Это до какой же степени её нужно было встревожить, если Пэм, преодолев неприязнь к ди Оливейре, приехала в Баию? У Майкла втянулась голова в плечи под прокурорским холодным взглядом супруги — уж он-то как никто знал, насколько виноват перед второй половиной! И что самое противное — не было возможности хоть сколько-нибудь оправдаться.

— М-м-м,- подхалимски промычал он, преданно заглядывая в суровое лицо жены,- м-м-м!

И тут же восхищенно поднял большой палец руки в знак того, что она прекрасно выглядит. Но Памела не повелась на эту наивную попытку польстить.

— Хорош, нечего сказать! — презрительно хмыкнула она. — Ты похож на человека, которому в челюсть попал метеорит!

Интересно, откуда ей в голову пришло такое странное сравнение?

— Говорят, все это время ты пил, как лошадь, неизвестно где болтался целыми ночами, и спьяну подрался с каким-то Кинг Конгом из-за юной хорошенькой мулатки?

Майкл с таким рвением отрицательно закачал головой, что острой болью занывшая челюсть заставила его застонать.

— Нет, — с трудом просвистел он,- нет!

И Памела моментально смягчилась, посмотрев на супруга, как снисходительная мать на шкодливого ребенка.

— Так или иначе, но свое ты получил,- с сердцем высказалась она,- не можешь, видимо, без адреналина! Так летал бы на своем истребителе и не лез к молоденьким девчонкам!

— Нет!

Увы, это единственное слово, которое он мог выдавить из заклинивших челюстей.

Памела прошла к стулу и, аккуратно расправив складки пышной юбки, уселась, задрав ногу на ногу напротив его кровати. Майкл моментально уставился на щиколотку супруги, соблазнительно заканчивающуюся изящной туфелькой из змеиной кожи.

— Это тебя сбил с пути усатый женофоб ди Оливейра,- сделала неожиданный вывод Памела,- от этого человека только и жди всяких пакостей! А ты его ещё так защищал, что устроил скандал на всю Америку в связи с наследством Фрибоди.

Майкл осторожно отвел глаза от щиколоток супруги, покосившись на надменно застывшее лицо. Её твердая уверенность, что он сам по себе не может натворить всяких глупостей, его умиляла и удивляла одновременно, но понятно, что оспаривать это утверждение Фрейзер не имел ни желания, ни возможности.

— И я никогда бы не посетила логово этого тирана, издевающегося над безропотной женой, — между тем, продолжила свою обвинительную речь жена,- если бы не Мейбл!

Майкл нервно вздрогнул и встревожено процедил:

— Что? Что?

— Что? — задрала Памела идеально выщипанные в дугу брови. — Девочка собралась замуж. Но она никак не может связаться с отцом, чтобы сообщить ему о своем решении, потому что он загулял, как демобилизовавшийся солдат! И по заслугам получил в челюсть!

Майклу стало при этом известии настолько плохо, что он схватился за сердце. И пока побледневшая от страха Памела звала медсестру, пока та бегала за доктором, пока ему что-то вводили в вену, Фрейзер думал только об одном — его беззащитную девочку охмурил, какой-то хитроумный прощелыга!

Конечно, этот мерзавец узнал, что Мэйбл из богатой семьи, и вскружил голову наивной простушке. И теперь ему до конца жизни судиться с этим коварным соблазнителем за имущество семьи. Мало им было проходимца Фрибоди! Это наверняка один из тех наглых и распущенных молодых людей, которые ночь напролет танцуют рок-н-ролл, балуются наркотиками и не имеют ни гроша в кармане! Зато у них куча амбиций и мораль удавов.

— Кто? — прохрипел он, схватив за руку заботливо склонившуюся над ним жену. — Кто?

Но та только виновато отвела глаза, тем самым только подтвердив его худшие подозрения. Дело в том, что, воспитанная своим дедом в строгих традициях викторианской эпохи, Памела совсем не умела лгать. Всячески стараясь избежать лжи, она зачастую попадала в неловкие ситуации, и тогда на несчастную было жалко смотреть. Вот и сейчас жена так разнервничалась, что Майкл оставил попытки, что-либо у неё узнать.

— Будет лучше, если мы сами поедем в Англию и увидим жениха собственными глазами, — деликатно посоветовала Памела. — Возможно, все не так уж и плохо, как тебе показалось. Вся загвоздка в твоей челюсти!

Какая челюсть, когда решается судьба дочери? Сущая ерунда, если разобраться — заживет и разработается! Майкл был готов в тот же миг покинуть палату, если бы его не удержали врачи, вполне справедливо указав, что он ещё не в состоянии путешествовать.

И как будто мало было неприятностей, именно этот день выбрала для повторного посещения сеньора ди Брандау. Вообще-то, негритянке ходу в элитную клинику не было, но один из её родственников работал здесь электриком, и когда выпадала его смена, тайком проводил тетушку Лусинью в роскошную палату богатого гринго.

Майкл в задумчивости метался по комнате, раздумывая, что можно предпринять, чтобы образумить дочь и вернуть её в Штаты, когда скрипнула дверь и в неё протиснулась огромная туша уже знакомой негритянки. И как у такой страхолюдины могла родиться такая прелестная дочь?

— Это я, сеу Фрейзер, мать Аниньи!

Майкл сердито кивнул головой, вопросительно глянув на женщину.

— Мне сказали, что вам стало лучше! — подобострастно пробормотала та. — Помните, вы обещали мне сообщить в полицию, что Жозе не виноват в вашей стычке!

У Фрейзера от злости разве что пламя не вырвалось из ноздрей пострадавшего носа. Во-первых, когда он это обещал, если не мог разговаривать? Во-вторых, в честь чего этот калечащий случайных прохожих преступник должен и дальше зверствовать на улицах города?

— Нет, — вполне внятно заявил он,- ни за что!

И тут же увидел, как произошло чудо природы — черная кожа женщины посерела от ужаса.

— Сеу Фрейзер, — заплакала она,- без Жозе мы не расплатимся с долгами, и Анинье придется…. Сами понимаете! А она у меня хорошая и честная девушка! Жозе за бои хорошо платят, и на эти деньги мы все живем!

В общем-то, Майклу были далеко безразличны жизненные обстоятельства этой нищей семейки, но его ум, алчно ищущий как помешать Мэйбл выйти замуж, неожиданно зацепили слова «бои» и «деньги».

Не особо раздумывая, он схватил в руки карандаш и бумагу.

«Я не буду возбуждать дела против вашего сына, если он перейдет ко мне на службу и уедет из страны! — написал он. — Я буду хорошо ему платить!»

Женщина, вытирая слезы, недоверчиво схватила листок бумаги, а потом ещё долго, водя пальцем по строчкам, с трудом вникала в вязь букв.

— Не понимаю, — всхлипнула она,- это не по-нашему!

Пришлось звать сиделку. Та, едва завидев гостью, с негодованием попыталась её выпроводить вон, но потом покорилась властному знаку клиента и покорно перевела записку на португальский.

— Ой, — охнула Лусинья, когда до неё дошло, что сын будет вынужден покинуть страну,- а как же мы без него?

— Вы и так останетесь без него, если ваш забияка сядет в тюрьму, — неприязненно одернула её сиделка,- а так ваш Жозе хоть денег заработает!

И растерянная женщина покинула  палату, чтобы посоветоваться с семьей.

Когда о его решении узнал ди Оливейра, то долго таращил на родственника черные, на выкате глаза:

— Я бы никогда не нанял охранником человека, при знакомстве сломавшего мне челюсть!

Майкл нервно улыбнулся. Он бы то же не нанял, но времени искать другого такого же, у него не было. А надобность в кулаках не обремененного особой деликатностью громилы была.