История одной открывалки

  Дверь купе распахнулась, и в неё просунулась веснушчатая физиономия с озорными глазами и огненной шевелюрой

? Эй, командир, это восьмое купе-

Молодой человек, внимательно читавший последний номер американского "Шизофренического бюллетеня", удивленно посмотрел на спрашивающего. Весь его солидный вид: окладистая борода, очки в импортной оправе, массивная фигура типа "Диета разрушает здоровье", — настойчиво говорил об одном: что обладатель медицинского журнала и армия — два совершенно разных мира, которые, как параллельные прямые, никогда не пересекаются. Ну, в лучшем случае это командир какой-нибудь уж очень интендантской части. После непродолжительной паузы из уст единовластного хозяина купе прозвучала фраза:

... Да-да, конечно, заходите-

. Шесть секунд, командир, вот только с коридора своё барахло затащу-

Действительно, через несколько мгновений в купе появился новый попутчик и с размаху бухнул на нижнюю полку увесистый рюкзак. Одет он был в видавший виды джинсовый костюм, из-под расстёгнутого воротника которого выглядывала тельняшка

. Боря, — представился он, приветливо улыбнувшись-

Слушай, сколько мы ещё тут проторчим, минут пятнадцать? Так я мухой в буфет сгоняю за пивком, чтобы веселей было...

— Да там же очередь, — слабо запротестовал врач, — от поезда отстать можете-

Не отстану, у меня блат по всей стране, — и, похлопав себя по нагрудному карману, он заговорщически подмигнул врачу.

— Ну, я мигом-

Дверь купе захлопнулась, врач опять погрузился в чтение, и только толчок вагона вернул его в реальный мир. Он озадаченно посмотрел на пустое место напротив. Поезд начинал набирать скорость, а рыжий весельчак так и не появился. И пока врач размышлял, удобно ли ему самому сорвать стоп-кран, или с этой просьбой следует обратиться к проводнику, в дверной проём вновь просунулась знакомая физиономия и произнесла:

? Пиво за третий столик заказывали- 

После чего Борис многозначительно опустил сетку с "Жигулёвским" на столик, добавив: “С воблой”,  и торжественно водрузил газетный сверток поверх сетки с пивом. Усевшись напротив врача, он продолжил:

А ты чё, психов лечишь? Как там у Высоцкого: "А шизофреники вяжут веники, а параноики рисуют нолики, остальные же, просто нервные".

Доктор закрыл журнал и с серьёзным видом произнёс: "Это песня Александра Галича".

— Надо же, — недоуменно произнес рыжий, — а я и не знал… Да ты не обижайся. Слушай, я вот уже год как на гражданке, а никак привыкнуть не могу, — и потом как-то задумчиво добавил, — вроде тишина, а чужая...

Несколько минут они ехали молча под стук колес на стыках и позвякивание бутылок, и тут рыжий, спохватившись, воскликнул: “Ё-моё, пиво ж нагревается!” — и начал искать открывалку, обычно прикреплённую под столом.

— Нету, — разочаровано произнес он, — ну ладно, это мы в момент исправим. Ты пока открывай бутылки, а я рыбу буду чистить. Ну, дай пять, — и, достав из кармана джинсов какой-то предмет, бухнул его на открытую ладонь доктора.

Приняв открывалку от хозяина, врач сразу почувствовал её тяжесть и необычайную форму. Он разжал руку. На его ладони лежала звезда. Это был настоящий орден "Красной звезды" за номером 243821. Однако какой-то умелец встроил между лучами звезды открывалку, винт был срезан, а к его основанию был прикреплен миниатюрный штопор, мирно лежащий на одном из лучей. Доктору стало как-то не по себе, и он аккуратно положил орден-открывалку на стол.

Рыжий азартно чистил рыбу и не сразу заметил, что открывалка лежит без дела.

 Подняв голову, он встретился с устало-укоризненным взглядом врача и зло произнёс:

— Ну что уставился? Думаешь, я его у деда упёр или на рынке купил? Мой он, МОЙ! Что хочу, то с ним и делаю… Я за него кровью заплатил… На, посмотри! — он рывком вытащил удостоверение «афганца».

— А это ты видел? — Рыжий резко повернул голову: левого уха не было.

— Это я ещё легко отделался, — продолжал он, горько усмехнувшись. — Нас всего пятеро от взвода осталось. Остальные на "чёрном тюльпане" вернулись.

Вот, еду с теми, кто жив, повидаться, и тех, кого нет, помянуть...

Рыжий надолго умолк, невидящими глазами уставившись на мелькавший за пыльным стеклом пейзаж. Когда он вновь заговорил, голос его полностью утратил эмоциональную окраску и стал похож на выцветшее небо за пыльным окном.

— Мне двадцать дней до дембеля оставалось, а нас подняли на караван. Наводка оказалась неточной… Это был большой караван, верблюдов двадцать, а с ними больше тридцати душманов. Нескольких удалось уложить сразу, остальные засели в ущелье.

Командир у нас был из рязанского училища, весь из себя крутой, как варёное яйцо, ну прямо-таки Рэмбо. Решил своими силами душманов уничтожить… Ну, а наш сержант и говорит: "Духи плотно засели, надо вертушку вызывать". А тот упёрся: "Я командир, и мы закончим операцию своими силами". Короче, этот Суворов бляху на грудь захотел. Сначала восьмерых послал в обход. Тишина. Через часа полтора слышим, сверху что-то катится. Думали, камни. Оказалось, две головы отрезанные… Ребята распсиховались, орут: "Нам дембель..." А этот стратег хренов в ответ: "Всех, вашу мать, под трибунал отдам, трусы!" Ну, и с сержантом ещё полвзвода отправил. А духи их в упор расстреляли. А наш боевой командир не унимается: "Всё равно мы их возьмем. Я сам поведу в атаку".

Ну, до первого обломка скалы нас шестеро и добежало, причём меня осколком зацепило, когда духи из РПГ шарахнули. Лицо в крови, я ему ору: "Козёл, мы сейчас все здесь ляжем из-за твоего хренового геройства!" А он на меня автомат направил и шипит так злобно: "Я тебя как труса сейчас шлепну, ты со мной пойдешь, остальные прикрывают!" Ну и рванул вперед с криком "За Родину!"

Идиот… Ну мы его из пяти стволов и приложили. Потом я вызвал вертушку, и нас забрали...

А мне вот за ухо и за героизм орден дали. А на хрена он мне, ребят-то уж все равно не вернуть. Правильно Жванецкий сказал: "Подвиг одного — это преступление другого".

Вот и, получается, что годится этот орден только чтобы бутылки открывать...

Рыжий резко выдохнул и быстрым движением открыл две бутылки. Опрокинув горлышко одной из них, жадно отхлебнул.

— Вот так живу и думаю: может быть, если бы раньше нажал на спусковой крючок, нас бы больше осталось...

Да ты пей, сам знаешь, на что тёплое пиво похоже...