А НЕВЕСТКА СМЕЁТСЯ и ПЛАЧЕТ (роман, гл 12)

В палатке посредине огорода мы прожили весь месяц, на удивление соседей и знакомых. Благо, июль и август порадовали солнышком, а дожди остались там, в Саянах — косые, прямые, проливные, моросящие, холодные и не очень, но шли они ежедневно, пока мы были в походе. Только на последнем привале с утра вышло солнце и дало нам возможность просушить палатку, рюкзаки и одежду.Видно, природа над нами сжалилась и услышала мою мольбу и стенания. Я не говорю, молитву, потому что в то время мы все были комсомольцами и атеистами. Я за весь поход не слышала от ребят, чтобы они вспоминали Бога. А вот дожди и слякотную погоду ругали иногда и крепкими словцами, но только так, чтобы я не слышала.И всё же поход мы потом вспоминали с теплом и любовью…

А здесь, в Туве, мы отогревались на солнышке. Мы с Сашей радовались, что нет дождей, а Нина Даниловна огорчалась:

— Если в ближайшее время не будет дождя, придётся поливать картошку. Без картошки мы не проживём, а купить её будет негде. Каждый выращивает только для себя, — мама поправила на голове платок, без которого не ходила даже дома. Наверное, она стеснялась своих редких волос, а, может, просто привыкла.

— Мама, не переживай, мы с Машей польём. Ведь вода в колодце есть? И речка не пересохла.

— Вот и хорошо! Игорёк вам тоже поможет! А мы скоро ремонт закончим, можете в дом перебираться!

— Нет, мы так и будем в палатке, — ответил Александр. — И вас не стесняем, и нам никто не мешает, кроме комаров. А против них у нас есть спрей! Мы их победили! — Саша потряс бутылкой спрея, здесь ещё такие не продавали. Провинция...

— Как хотите, — примирительно сказала Сашина мама. — Но если надоест, скажите. Наверное, на земле не так мягко спать, как на моих перинах?

— Это к перинам мы не приучены, да, Маша? — муж посмотрел на меня, ожидая подтверждения.

— Точно, не приучены! Как с тобой связалась, так и сплю теперь в палатке! Видно, доля моя такая, быть женою декабриста. Но, как говорит пословица, с милым рай и в шалаше! — произнесла я шутливым тоном и щёлкнула мужа по носу.

— Машенька, ты правда на меня не обижаешься, что мы не вовремя затеяли ремонт, и тебе приходиться терпеть неудобства?

— Что Вы, Нина Даниловна! Так, в палатке, гораздо романтичнее!

— Машенька, зачем так официально? Ты же для меня теперь дочка, зови меня просто мама.

— Хорошо, я сразу не могу, нужно привыкнуть.

Мы втроём сидели на кухне и пили чай. Григорий ещё не пришёл с работы, а бабушка Таня всё больше находилась в своей небольшой комнатушке и в общие разговоры не встревала. Она была глуховата и не хотела, чтобы из-за неё все разговаривали громко. Да и стеснялась того, что была малограмотна, куда, мол, мне, деревенской, тягаться с образованной молодёжью. Бывают такие люди — невидимки. Так вот, Сашина бабушка, присматривающая за внуками в их детстве, старалась жить так, чтобы никого не обременять и в тоже время быть при деле… Ещё она сильно комплексовала из-за того, что имела мизерную пенсию, 12 рублей, и кормили её дочка с зятем. А зять, как я уже упоминала, любил выпить, и в таком состоянии часто попрекал тёщу куском хлеба. Мне за время проживания приходилось несколько раз это слышать, но Саша, зная, что я ненавижу пьяных и не могу смотреть, как унижают людей, особенно пожилых, предупредил меня, чтобы я не вмешивалась. Приходилось молча уходить, чтобы не присутствовать при этих ссорах. А мне было до слёз жалко старушку! Впрочем, как и Нину Даниловну. Первое время после нашего приезда отчим немного присмирел, а потом снова начал пить, и Саше стоило трудов, чтобы в такие моменты его утихомирить. Так что посиделки, как правило, были у нас втроём. Иногда, как и сейчас, прибегал Игорь, но слушать наши разговоры ему было скучно.

— Маш, а, Маш! Пусть они сами в карты поиграют, а я хочу в шашки!

Он взял меня за руку и скорчил такую умилительную рожицу, что отказать ему было невозможно.

— Игорёк, дай нам чай допить и поговорить с твоей мамой, а то мы с Сашей скоро уедем и не успеем наговориться!

Игорь надул губы и ушёл.

— Обидчивый парнишка растёт! — Нина Даниловна сокрушённо вздохнула. — Хорошо, что мама за ним присматривает, ведь в детском саду с таким характером не выжить! Сдачи дать не может, бежит скорее ко мне жаловаться. К отцу боится, тот тут же накричит или подзатыльник даст. А как я хотела девочку! Но Бог дал только сыновей. А вы когда меня сделаете бабушкой?

— Наверное, когда квартиру получим. Разве это нормально с маленьким ребёнком по чужим углам скитаться? — ответил Саша, глядя на мать.

— А когда вам её обещают?

— По договору в течение двух лет. Но бумага всё стерпит, а как будет на самом деле, посмотрим. Жалко, что даже общежития не предоставили! Хотя у них оно есть, да только женатым почему-то не дают. Есть женское и мужское общежитие, молодёжи на заводе много. Говорят, коллектив хороший. Думаю, что мы в него впишемся. — Саша смотрел на маму, а сам держал меня за руку. Мне показалось, что свекровь как-то недовольно посмотрела на наши сцепленные руки.

— Сынок, я в этом не сомневаюсь! Дипломы у вас хорошие, почти одни пятёрки, вы активные спортсмены и комсомольцы. Всё у вас будет хорошо! Я так рада, Саша, что ты получил высшее образование! Был бы жив отец, он бы тобой гордился! Маша, я в прошлый приезд стеснялась спросить — а твои родители где? Почему ты ничего о них никогда не рассказываешь и даже не упоминаешь?

Я ждала и боялась этого вопроса, хотя понимала, что рано или поздно придётся на него отвечать.

— Я выросла в большой семье, у отца пятеро детей, трое — я и два брата — от первого брака, а две маленьких девочки — от второго. Мамы у меня давно нет, с пятого класса я жила с мачехой...

— Бедная девочка! Я вижу, что тебе пришлось нелегко, прости, что спросила. Если когда-нибудь захочешь, расскажешь. — свекровь подошла ко мне и обняла.

— Спасибо за сочувствие, но вспоминать мне о своём детстве не хочется.

— Мам, ты нас извини, мы пойдём уже в палатку, — Саша видел, что мне не легко сдержать набежавшие слёзы, и решил закончить разговор.

В это лето о моей семье больше никто не спрашивал. Почему-то все, кому я говорила, что у меня нет мамы, сразу думали, что она умерла, и не задавали больше вопросов. Меня это устраивало, потому что мне отвечать на них не хотелось. Зачем ворошить прошлое, от которого в душе появляется такая боль, что описать её словами невозможно?

Недели через две после нашего приезда вернулся домой и младший брат Виктор. Мать его ласково называла Витькой. С его появлением в доме чаще слышался смех, шутки и прибаутки. Бывают такие люди, которые своим появлением освещают всё вокруг. С ними легко, комфортно и просто. Если говорить о братьях, то одному достался ум учёного, серьёзность, основательность и ответственность, а другому — лёгкость характера, сверх общительность и бесшабашность. Таким я его и запомнила в то лето. Вечером Виктор брал в руки баян и играл так здорово, что хотелось слушать и слушать. Иногда мы все вместе пели. Днём втроём мы уходили в сопки, дрессировали овчарку Найду, наблюдали за птицами и просто разговаривали. Виктор тоже особо не любил отчима, но открыто никогда это не показывал. А мать он жалел, как Саша, да и я тоже. Именно при нём я в первый раз назвала свекровь мамой. А произошло это при трагических обстоятельствах.

После зарплаты Григория в пьяном виде довели до двора собутыльники и буквально втолкнули в калитку. Он еле устоял на ногах. Нина Даниловна, увидев мужа в таком виде, запричитала:

— Господи, да когда же это прекратиться! Хотя бы детей постеснялся! А перед Машей тебе не стыдно? А сына своего не жалко? Ах ты, гад такой, всю жизнь мне испоганил! — свекровь взяла тряпку и начала хлестать мужа.

— Это ты на кого руку подняла, стерва? На кормилица? — и Григорий, выпучив свои красные глаза, со всего маху ударил жену по лицу. Видно, задел нос, из которого фонтаном потекла кровь. Тут на их крики все мы выбежал из кухни — я, Саша, Виктор и Игорёк. Мальчишка, увидев кровь, закричал и упал в обморок. Что тут началось! Я подхватила Игорька на руки, Саша скрутил отчиму руки и потащил его в баню, а Виктор подбежал к матери и запрокинул ей голову. Взяв её под мышки, а она была такая маленькая, что доставала сыновьям только до плеч, он повёл её в дом, там нашёл тряпку, намочил водой и приложил к носу. Я с Игорьком, который уже открыл глаза, вошла следом.

— Что с Игорем?

— Ничего, мама, не волнуйтесь, всё уже хорошо, — ответила я взволнованно.- Вам лучше сейчас полежать. Саша, наверное, запер Гришу в бане, пусть проспится. Не понимаю, как так можно жить? С пьяницей и драчуном? — у меня до сих пор внутри всё клокотало от страха и бессилия.

— Ох, девочка моя, я и сама не понимаю. Видно, за что-то меня Бог наказал… — Нина Даниловна жалобно, по-бабьи, заплакала.

— Мама, Саша сказал, что при возможности, когда мы встанем на ноги, заберёт Вас к себе, — я погладила свекровь по руке. К нежности меня в детстве не приучили.

— Спасибо, дочка! Теперь у меня есть цель в жизни. Только бы у моих детей моя судьба не повторилась! Только бы вы были счастливы!