Литературная Беседка. Анна Ахматова - что в имени твоём...
Сегодня в нашу Литературную Беседку пришла необычная гостья.
Тонкая, высокая, стройная, с гордым поворотом головы, «дыша духами и туманами», она присела вполоборота и будет говорить с нами – своими стихами.
Её называют княгиней русской поэзии, Сафо XX столетия.
Анна Андреевна Ахматова, чей 130-летний юбилей весь литературный мир отмечает в этом году, — именно она станет героиней нашего вечера.
Формат Беседки на этот раз нетрадиционный — у нас не будет одного ведущего, каждый из вас сможет выступить и от лица нашей гостьи, процитировав любимые строки её произведений, и от себя – рассказав, что значит для вас Ахматова, или посвятив ей свои стихи.
Чтобы сделать наш Ахматовский вечер тёплым и искренним, давайте обойдёмся без сухих фактов и общеизвестных сведений из Википедии. Каждый образованный человек хорошо знаком и с личной, и с творческой биографией великой “не поэтессы, а поэта”, как она сама говорила.
Пусть под сводами нашей Беседки звучат стихи, истории из вашей жизни, размышления о феномене, чьё имя – Ахматова.
Уже с утра самые нетерпеливые поклонники творчества Анны Андреевны оставляют свои комментарии, так что не будем больше томить всех ожиданием и поспешим на встречу с нашей гостьей.
От странной лирики, где каждый шаг — секрет,
Где пропасти налево и направо,
Где под ногой, как лист увядший, слава,
По-видимому, мне спасенья нет.
А. Ахматова
И спасибо за необычную форму Литературной Беседки, я думаю, будет очень интересно и возможно узнать что — то новое.
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины жёлто-красной,
Слагаю я весёлые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озёрной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
Поздновато ее привели.
А пятнадцать блаженнейших весен
Я подняться не смела с земли.
Я так близко ее разглядела,
К ней припала, ее обняла,
А она в обреченное тело
Силу тайную тайно лила.
О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал — истратил слишком много.
Неистощима только синева
Небесная и милосердье Бога.
Анна Ахматова
Было поздно. Гости, вдоволь наговорившись, стали расходиться по домам. Я почему-то замешкался и несколько позже других вышел на темную лестницу. И вдруг забуду ли я этот порывистый, повелительный жест ее женственно красивой руки? — она выбежала вслед за мной на площадку и сказала обыкновеннейшим голосом, каким говорят «до свидания»:
— Это для вашей… для дочки… Для Мурочки…
И в руках у меня очутилось драгоценное «Нестле».
При взгляде на нее мне всегда вспоминалось некрасовское:
Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц…
По просьбе Виктории, он звучит сегодня в Литературной Беседке:
Зарисовка белой ночи
Про белых ночей лёгкий штрих неспроста
лопочут аллеями Летнего сада
наяды и фавны… Струною моста
подчёркнута суть Петербургского града!
И выключен говор ночных фонарей,
и полнится небо нежнейшею краской,
и абрисом статным встают на заре
дворцы и соборы столицы прекрасной!
Уже обесточен, уже розовел
в той белой ночи Петербург над мостами,
и сфинкс полусонный на воду глядел,
и мраморной лапой ложился на камень…
Мосты сведены. Удаляясь в залив,
плывут по пастели последние баржи.
А Анна, библейские очи открыв,
глядит на Кресты… и не двинется даже*...
Красный кирпич Крестов…
Красный кирпич Крестов,
красная пыль репрессий.
Анны триста часов
в давке с другими вместе…
Женский двуликий сфинкс,
полуживой на камне*, —
реку заслужишь Стикс
или Крестов страданье?
Анны библейской стать.
Именем сына, мужа
просит Кресты принять
хлеб в узелке ненужном…
Просит Кресты простить
молодость и беспечность.
Сфинксам на волнах стыть –
имя их стуже — вечность.
В лицах их — смерть и жизнь.
Речка одета в камень.
За парапет держись,
чтобы в Кресты не кануть!
Хочу дополнить стихи В. Левиной её пояснениями:
Памятник Анне Ахматовой между улицей Шпалерной и набережной Робеспьера был установлен относительно недавно, в 2006 году. Создали его скульптор Галина Додонова и архитектор Владимир Реппо. Напротив — самая знаменитая в Петербурге тюрьма «Кресты», у ворот которой поэтесса провела много тяжелых дней. Можно сказать, что в поэме «Реквием» Ахматова сама указала на место для будущей скульптуры: «А если когда-нибудь в этой стране // Воздвигнуть задумают памятник мне, // … здесь, где стояла я триста часов // И где для меня не открыли засов».
Засов для Ахматовой в «Крестах» действительно не открыли — она ни разу не была арестована, по чистой, вероятно, случайности. Но ее близких страшный режим не щадил.
В 1921 году был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу — на тот момент уже бывший муж Ахматовой, известный поэт Николай Гумилёв. Своего обвинения Гумилёв ждал тут же неподалеку, в доме предварительного заключения на Шпалерной, 25, в первой российской «образцовой» тюрьме (ныне СИЗО № 3). Сохранилась записка Гумилёва жене из его 7-й камеры: «Не беспокойся обо мне, я здоров, пишу стихи, играю в шахматы». Несколько дней спустя он был расстрелян как враг народа.
Сын Николая Гумилёва и Анны Ахматовой, будущий знаменитый историк Лев Гумилёв попадает в «Кресты» в 1935 году. Ему тогда всего 23 года, он учится на историческом факультете Ленинградского университета. «Муж в могиле, сын в тюрьме // помолитесь обо мне», — напишет Ахматова в одной из песен своего «Реквиема». На момент ареста сына Ахматова вновь замужем, за искусствоведом Николаем Пуниным. Пунина «забирают» в одно время с Львом Гумилёвым. Им обоим носит Ахматова передачки, обивает тюремные пороги, стоит в очередях из сотен таких же несчастных родственников заключенных.
Я родилась 11(23) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север – в Царское Село. Там я прожила до шестнадцати лет…
Подумаешь, тоже работа, —
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все – у ночной тишины.
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит...
Измену простить можно, а обиду нельзя.
А.Ахматова:
Благовоспитанный человек не обижает другого по неловкости. Он обижает только намеренно.
Не оттого, что ветер выл в трубе,
Не оттого, что в мысли о тебе
Уже чужое что-то просочилось, -
Не оттого, совсем не оттого
Я на пороге встретила его.
(Измена, 1944)
Поэт – человек, у которого никто ничего не может отнять и потому никто ничего не может дать.
Можно быть замечательным поэтом, но писать плохие стихи.
А еще называют Музой,
Говорят: “Ты с ней на лугу...”
Говорят: “Божественный лепет...”
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
А.Ахматова
" улыбнулся спокойно и жутко и сказал мне — не стой на ветру" Потрясающе — ни слёз, ни истерик, ни уговоров! Любовь, гор — дость, отчаяние, достоинство…
На конкурс поступило более 200 заявок из разных стран.
Творчество Ахматовой не имеет границ. В числе финалистов – авторы из Болгарии, Белоруссии, Черногории, Македонии, России, Израиля, Германии. МСП им. Св. Кирилла и Мефодия был представлен стихами Виктории Левиной и моим триптихом «Серебряные девы».
Сегодня мне хочется ещё раз виртуально прочитать «Реквием по Анне» из этого триптиха.
Ровесница творения Эйфеля, что так же угловата и стройна
и непонятна многим,
чьих сероглазых королей любовь была в одной строке предрешена.
Назло умам убогим,
смирившимся с судьбой, непомнящим родства и сгинувшим в бесславии,
ты не лишилась силы.
А тем, кого теряла навсегда, с молитвой тихой свечи ставила
и милости просила.
Порой довольно тенью промелькнуть у чьих-то жизней по околице,
чтоб стать бессмертной, Анна.
А чёрные шипы у роз в саду твоём всё также больно колются,
и кровоточат раны.
Вот соскользнула шаль, и профиль острый рассекает холст художника.
Какое в нём сиянье!
Тебе ль самой не знать цены забвенья, вкус греха и власть безбожника,
не помнить Модильяни…
Всё гениальное рождается из тлена, и смерти дочь блаженная
не ведает стыда.
Я научилась говорить — твои стихи прочтя… И в них — Вселенная,
лопух и лебеда…
Страшно выговорить, но люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. На этом свойстве человеческой природы держится 90 % чудовищных слухов, ложных репутаций, свято сбереженных сплетен. Несогласных со мной я только попрошу вспомнить то, что им приходилось слышать о самих себе.
Забудут? – вот чем удивили!
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас.
А Муза и глохла и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В эфире восстать голубом.
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»
Как гениально — передать трагедию любви всего в одной, последней строке.
* Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся
Но зачем с улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?*
Анна Ахматова
Снится мне страна далекая,
Не уйти от неизбежности:
Юность вЕсен синеокая
В облаках бездонной нежности.
В море ласковом закатами
Догорало лето жаркое.
Ночью звездною когда-то мы
Обманулись, знать, подарками.
Плыли к берегу счастливые
И не думали о будущем.
И огнями с переливами
Берег нас встречал зовущими.
Почему же расстояние
Развело дождями гулкими?
Да осенними туманами
Сплошняком над переулками?
Мы стоим и улыбаемся:
Не понять судьбу нам, видимо:
Словом, счастье то, обманное,
Уплыло строкой невидимой.
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: „Со мною умри!
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой“.
Я ответила: „Милый, милый — И я тоже. Умру с тобой!“
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем..»
*Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.
И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле,
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.
Был светел ты, взятый ею
И пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.*
1911, А.Ахматова.
Любовь свою Вы нам дарили,
Стихи от Вас несут тепло,
И вечно помнит Вас Россия.
Роза Боянова (Болгария)
Посвящение
Холодный, белый, подожди,
Я тоже мраморною стану.
Анна Ахматова
Откажись от меня, Свет,
откажись от меня.
Неведома тебе моя обратная
сторона — она холодна…
Поэзия — это спасение.
Но такова ли ее сущность?
Может, это восьмой континент
или сам Бог,
который снова тебя испытывает…
Ты, искушенный вынашивать дар,
как дитя и утрату,
нирвану и войну,
любовь и персть,
ты порвешь свой смятый пергамент,
свою словесную изношенную кожу.
Откажись от меня, Свет,
откажись от меня!
Неведома тебе моя обратная
сторона — она холодна.
Грехи мои с которых пор спят
в темноте
и не могу я отразить тебя — из плоти я.
Если все же начну светиться
однажды,
то подарю тебе
фигурку из воска, похожую на
меня.
Зачем это тебе,
Свет.
Перевод Н. Ерменковой
Молитва об Ахматовой
1.Предисловие
О эта
ночь мировой поэзии
с зажженным светом
словно
Пророк
только Время приходит
послушать Поэта
Время
Это
Одеяние
Половина молитвы об Ахматовой
В бессмертии ночи
мои белые свечи
немые свидетели рождения стиха
бессмысленных морщин на лице
о, эти морщины несут
воспоминания
это нити судьбы
они забытые творения
моего Бога
поэзии
Тень
нарядилась
в обрамление
неизвестного
во
взгляде
Времени
Хватит ли у тебя храбрости
быть
символом
тени
Я молитва
скрытая в пропасти
обнаженная
изорванная тень
до тех пор
пока я не стану
Скалой
не стану
ее мраком
ее обузданной тенью
изломанной в обмане
не позванной
Своевременным ходом
воспоминаний
я — паломник
босой
черная кукла
в игре
сияющего представления
Шрам молитвы я
натянутый как лук стих
выстрелянная
открытая стрела мысли
камнем Станка*
в
морщине
судьбы
промокшая
потайенная омела
может
через излучение слова
скрытого в ярости
стать мраком
Время это
лишь
моя наследственная
особенность
Mоими
отметинами
перерисованный
Месяц
Перевод Н. Недялковой
Светоч
Но не пытайся для себя хранить
Тебе дарованное небесами:
Осуждены — и это знаем сами -
Мы расточать, а не копить.
Анна Ахматова
Ты щедро расточала,
не обделяя и душой слепых,
тебе дарованное небесами.
Осуждена пожизненно любить,
ты воплощала чувства в слово,
слово в стих,
а рифмы и идеи — в пламя.
Лишь нищий духом силится копить
блага,
что завтра в тлен и пепел
превратятся.
Ее удел другой:
звездою Вифлеемскою быть
и щедро раздавать небесные бо-
гатства.
Средь юдоли земной, сквозь
бури и грозу
Поэт несет свой крест,
чтобы на нем воскреснуть.
Венец терновый лиру обовьет — ту Лиру, что родит всех песней
Песнь.
Мой опыт таков:
Что есть поэзия?
Она, как дуновенье ветерка,
неуловима и легка.
Когда к тетради тянется рука,
то как лавина, как река,
летящая издалека,
тебя ввернет в водоворот
еще мгновение и вот
стихией рождена строка.
Все вроде, проще пустяка, но
только есть еще одно,
увы, не каждому дано
войти в ту реку, что несет
глубокий смысл
глубоких вод.
***
Теплый дождик пройдет,
постучав потихоньку в окошко.
Вдруг коснется лица вольный ветер-шалун.
Будто в сердце моем
все играет губная гармошка,
Чуть касаясь каких-то невидимых струн…
Это все про любовь,
про судьбу и твое поминанье.
Твой серебрянный век — золотого сиянья отлив,
Дорогая моя,
с фотографий знакомая, Анна.
Светлый образ хранит задушевного вальса мотив.
И хотелось бы посвятить Великой поэтессе, чьё имя заслуженно вписано в историю нашей литературы, короткий экспромт:
Она жила, как вновь дышала-
Других такой восторг сгибал!
И бед сулила ей не мало-
Её надрывная судьба.
Но в любом случае интересно и примечательно, как Анна Андреевна коснулась вашего творчества, Маркус. Спасибо за экспромт!
Опять же, не знаю, являлся ли хан Ахмат, зарезанный своими сторонниками, предком Анны Андреевны и какие мысли способствовали выбору такого псевдонима. Хану Ахмату не удалось покорить Русь, но вся просвещённая Россия склонилась перед талантом поэтессы Ахматовой.
Aнна Ахматова
На пороге белом рая,
Оглянувшись, крикнул: «Жду!»
Завещал мне, умирая,
Благостность и нищету.
И когда прозрачно небо,
Видит, крыльями звеня,
Как делюсь я коркой хлеба
С тем, кто просит у меня.
А когда, как после битвы,
Облака́ плывут в крови,
Слышит он мои молитвы
И слова моей любви.
<июль 1921>
***
«Просто будь в этом мире рядом…»
Без тебя мне, поверь, никак…
День надолго от солнца спрятан…
И от бед не сбежать атак…
Водопадом, что будто с кручи
Бьют наотмашь, сбивая с ног…
…….
Только ты, долгожданный лучик,
Вновь присядешь на мой порог
И протянешь, незримо, руку -
Знать, тебе с высоты видней
(Становлюсь когда близорукой)
Где короче, а где длинней…
Расстоянье для новой встречи
Снова выпросишь у Судьбы
И уйдёшь (никем… не замечен)
На стекле написав…
«Люби…»
Ноябрь 2019, Lusia
А пока я по просьбе Натальи Бутаковой передаю её сообщение:
Не могу попасть на сайт…
Сегодня не было уведомления…
Добрый вечер всем. Простите, что с большим опозданием, но не поучаствовать в беседе о об одном из моих любимых поэтов ну никак не могла. Я ж учитель русского языка и литературы, хоть уже три года и не работаю… Томик Анны Ахматовой " Сероглазый король" — моя настольная книга. Сначала меня удивляло и нравилось… как можно в 8-10 строчках сказать всё! Передать бурные чувства, эмоции?.. Ну а потом… потом влюбилась… Стихи Анны Андреевны очень быстро запоминаются, потому что идут от самого сердца…
Одно из моих любимых…
Проводила друга до передней.
Постояла в золотой пыли.
С колоколенки соседней
Звуки важные текли.
Брошена! Придуманное слово-
Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово
В потемневшие трюмо.
В Автобиографической прозе мне понравился один эпизод…
В 1910 г. я вышла замуж за Н.С.Гумилева.
… Он советовал мне заняться каким- нибудь другим видом искусства, например, танцами.
Осенью 1910 г Гумилёв уехал в Африку…
Стихи шли ровной волной, до этого ничего похожего не было… А тут и хвалить начали.
...25 марта 1911 г… Гумилёв вернулся…
" А стихи ты писала?"… Он попросил прочитать, послушал несколько стихотворений и сказал:" Ты поэт- надо делать книгу".
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно путаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные,
Несытые взгляды твои!
О, Муза плача, прекраснейшая из муз
О ты, шальное исчадие ночи белой
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся, и глухое: ох! — Стотысячное — тебе присягает: Анна
Ахматова! Это имя — огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами — то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий…
И я дарю тебе свой колокольный град
— Ахматова! — и сердце свое в придачу.
Источник: ahmatova.niv.ru/ahmatova/stihi-ob-ahmatovoy/stih-227.htm
АННЕ АХМАТОВОЙ
«Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам это купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?»
(А. Ахматова. «Небывалая осень…»)
В фиолетовом платье и с ликом чеканным и строгим,
Никогда и нигде никого ни о чем не моля,
Вы смотрели вперед, как дается по жизни не многим-
Как богиня Фортуна с бушприта ее корабля.
Не смотрев никуда, мы лишь лезли — все выше и выше.
Мы низвергли богов — бесполезных, как дождь в декабре.
Вы ушли навсегда и никто никогда не услышит
Эхо Ваших шагов в ленинградском пустынном дворе.
Все уйдет и пройдет. Ничего не останется прежним,
Неизменна лишь смерть. Только Вы-то попрали ее!
Будет солнце пылать — как вошедший в столицу мятежник!
Будет падать закат — словно тихого сна забытьё…
17 апреля 2018 г.
© Натан Альтман 1915 г. — «Портрет Анны Ахматовой».
© Виктор Улин 2010 г. — фотография.
© Виктор Улин 2018 г.
© Виктор Улин 2018 г. — дизайн обложки.
Мне больше ног моих не надо,
Пусть превратятся в рыбий хвост!
Плыву, и радостна прохлада,
Белеет тускло дальний мост.
Не надо мне души покорной,
Пусть станет дымом, легок дым,
Взлетев над набережной черной,
Он будет нежно-голубым.
Смотри, как глубоко ныряю,
Держусь за водоросль рукой,
Ничьих я слов не повторяю
И не пленюсь ничьей тоской…
А ты, мой дальний, неужели
Стал бледен и печально-нем?
Что слышу? Целых три недели
Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»
© Анна Ахматова