Дождливое новогодье
Размягчилась зима, растеклась
Серым дождиком, грязною лужей.
Ей не отдана осенью власть,
Ей никак не навьюжиться всласть,
Может, думает, снег нам не нужен?
Он уже доходил до колен,
Только оттепель с влажною хмурью
Палых листьев остаточный тлен
Забрала, захватила, как в плен,
Заковала ледовой глазурью.
И лежат под прозрачным стеклом,
Как в музее, листвы экспонаты.
С южным ветром приходит тепло,
И наутро стекло потекло,
Листья снова грязны и помяты.
Неужели, зима, в сладких снах
Ты забыла про снег и метели?
Как Мороз на оленях, конях,
В расписных крутобоких санях
Повезёт новогодние ели?
Так проснись же, старушка, взгляни:
Всюду сырость и грязь — непорядок!
Новогодья сверкают огни -
Приходи, и не только они,
Все на свете тебе будут рады!
Это что-то.
Все думаю, думаю, думаю… и не могу понять, что это такое.
Или 8 числа тоже можно было выкладывать?
Мне вот в вашем стихотворении тоже непонятно, какого покоя можно ждать от щели , хотя стих, безусловно, красивый. Я вообще люблю такие мелодичные стихи, особенно, если они ещё и со смыслом, как у вас.
И заходите почаще на главную сюда.
Елена Ясная сейчас сделала информацию о хепенингах до такой степени точной, что все видно сразу.
2. Щель горизонта?
Возможность ускользнуть туда — от этой проклятой зимы, из этой трижды проклятой страны, из этой чудовищной жизни — на тот свет, разве тут не ясно?
Ну и про щель. Это главная ошибка автора — думать, что все читатели пребывают в том же состоянии, что и он, и должны понимать с полуслова, с полувзгляда. Мысли читателя первоначально шаблонны — и если Лирический Герой тоже надеется увидеть сны тихой холодной осенью, то с чего бы читателю думать, что ЛГ хочет отсюда свалить? Соответственно, на последней строке идёт разрыв шаблона: именно осень, холод и снег должны были дать покой, но оказывается, его должна дать ЛИШЬ некая щель, и никто более. То есть прочтите свое стихотворение с точки зрения стороннего наблюдателя, не подозревающего о ваших душевных метаниях. Ведь в стихе они не прописаны. А посему остаётся послевкусие: автор что-то там имел ввиду, хотел сказать, выразить, но не смог! Лично я даже сейчас описанных вами чувств в стихотворении не увидела ни после пятого прочтения, ни после пятнадцатого. Как-то так…
По ошибкам.
Мне АБСОЛЮТНО все равно, в каком состоянии пребывают читатели.
Я пишу так, как пишу.
И всегда помню слова Пушкина из письма Кюхельбекеру о том, что пишем мы в расчете на себе подобных, но читать нас будет чернь.
Меня, например, не трогают произведения о мамах и бабушках, о детях и родине, о русских березках, о любви, выраженной штампами. Ну и что?
Да и вообще восприятие амбивалентно.
Мой рассказ «Ахилат мацот» друг-латыш воспринял как рождественскую сказку, а друг-еврей за последней точкой увидел ров с трупами…
В «Приемщице» кто-то видит лесбиянские извращения, а кто-то — имманентный протест женщин против мира, «заточенного» под мужчин.
Я — АВТОР-демиург и у меня НЕТ ошибок.
И меня тоже не трогают чужие стихи. У знакомых мне поэтов та же история. Я чужие стихи рассматриваю исключительно в плане конкурентоспособности — они хуже, или лучше моих — стиль, мелодика, оригинальности, и т.д. Считаю это нормальным, не будет ведь токарь умиляться чужой выточенной деталью, а тоже посмотрит на неё с точки зрения профессионализма обработки.
Разница восприятия — тоже нормально, каждый накладывает на читаемый текст свой жизненный опыт, воспитание, знания, и т.д. А также сравнивает с чем-то похожим, прочитанным ранее, и уже как-то отложившимся в сознании. И, описав вам своё видение вашего стиха, совершенно не настаиваю, что оно верно или правильно. Может, кто-то другой увидит в нём смысла вдвое больше и глубже, чем даже вы сами предполагаете. Я показываю позицию среднестатистического читателя, не уходя в дебри чувственного восприятия, и не опускаясь до тех, кому любое складное чтиво — уже гениально само по себе.
Но вот последняя ваша фраза меня убила на месте. Избитая позиция графомана: вы что, это же нельзя исправлять, это божественно, раз это снизошло ко мне свыше! Вот от вас ну никак такого не ожидала. Не тот уровень. Или так легче отбиваться от рецензёров? Но как-то рука не поднимается уличить вас в робости, или слабости. Тогда зачем?
Я не говорю, что бога нет — мне просто безразличен сам факт его существования или не существование.
Снисхождение свыше — иллюзия дилетантов.
Нет никакого вдохновенного озарения, есть только ТРУД.
По Пушкину…
В другом письме (не помню кому, кажется, к Плетневу, лень смотреть в ПСС) он писал следующее. Привожу по памяти, могут быть искажения, но смысл ясен.
Пишу для себя, печатаю для денег.
если бы мне не были нужны деньги, то фиг бы я стал предлагать свои произведения публике, которая их не понимает и позволять, четыре дурака критиковали из в своих двенадцати журналах.
То же самое.
Конкурентоспособность меня вообще не трогает.
Я знаю себе цену и знаю, что равных мне нет в современной русскоязычной литературе.
Прежде всего — по охвату тем, по героике и по незашоренной идеологии произведений.
Ясное дело, я (устал подчеркивать) тут речь веду о литературе, а не о детективах, фантастике, мистике, фэнтези, интерактиву, киберпанку, боевиках и прочей лабуде, которая востребована чернью.
Абстрактно можно любить только животных, которые никогда не причиняли мне немотивированного зла.
И вообще писатель — если это писатель, а не ПОписыватель — живет на 6-м уровне морали.
Т.е. сам устанавливает нормы, которым следует, не оглядываясь на общественную нравсвенность.
Иначе не напишет ничего, кроме рассказиков про бабкину могилку под березкой на пригорке.
Хочу возразить по этому поводу, Марина. До сих пор не понимаю, стихи у меня или нет, но с превеликим удовольствием читаю стихи других авторов и не поверите — совершенно искренне восхищаюсь оригинальными находками, неизбитостью тем, глубиной чувства, широтой души, — всё это присутствует в поэзии. Просто люди, как я успела заметить, всегда судят по себе, и Вам, наверное, будет трудно поверить мне, а вот я, честно говоря, в шоке от Ваших умозаключений. Кстати, наш общий оппонент, для которого наше неприятие его жизненных принципов как живая вода, тоже судит по себе. Но вот его мне вообще жаль, и я вижу просто несчастного недолюбленного ребёнка. Впрочем, сама из таких, но, как понимаете, выбрала для себя другой путь.
Вообще, зашла к Вам, чтобы ответить Виктору, но прочла Ваш комментарий и не смогла промолчать…
Может быть в своём сообщении я сказала грубовато, что по своей резкой откровенности и вызвало у вас шок, но стихи давно стали для меня работой, поэтому давно нет к ним такого нежно-трепетного отношения, прошу за это простить, так сказать, издержки производства.
Это как в детстве: подаренная кукла открывает и закрывает глаза, говорит… и это кажется волшебством, пока не расковыряешь её и не увидишь все шнурки, пружинки и противовесы. Постоянно занимаясь трепанацией чужих стихов, я тоже, похоже, утратила способность ощущать их волшебство и обаяние. Я с этим борюсь. И пока ещё встречаются стихи, которыми бываю очарована просто так, без желания их препарировать. Спасибо вам, Маргарита, за искреннее неравнодушие. Рада познакомиться.
Что касается «препарировать», у меня так с прозой. Даже читать разлюбила, когда начала писать. Так что, очень хорошо Вас понимаю. И прошу меня извинить, если была резка.