Как жаль, что не встретились, Осип, с тобой...

Как жаль, что не встретились, Осип, с тобой,

пока ты не стал Вифлеемской звездой.

Поведал бы мне о стеклянных волках -

фамильных роялях в еловых кустах.

И тайно сказал бы — как можно нежней -

о том, что бывают глаза пострашней.

Мороз бы покрыл светлым фосфором мглу

и в тостерах окон пёк тосты к столу.

И выпили б мы под стрекочущий бой

за мой двадцать первый, твой тридцать седьмой.

Ах, Йосеф, ах, Осип, ты где-то осип.

Как тающий ослик, метельная сыпь.

И в северном ветре — о, тот ещё тип! -

настиг тебя трефой сжигающий тиф.

Так много сокрыла печать на губах.

Но ты рассказал мне, куда убегать.

Ведь то, что у смертных зовётся душой,

в рождественской хвое назвал тишиной.

И пусть в кандалы закуют всю страну -

не вычеркнут, Осип, твою тишину.