Обними меня

Обними меняМолодой русый солдатик смотрел в бинокль.- Когда-то настанет день… Закончится война… Что я вспомню? О чем думали наши отцы и деды на гражданке потом? Наверное, поэтому многие из них спились. Фронтовые 100 грамм, но их всегда мало. Мало для того, чтобы просто закрыть глаза и уснуть. Обручальное кольцо на Лехиной оторванной руке… Кровь с нее стекает на жухлые, бронзовые — от красного на закате солнца, листья. Леха… То что от него осталось… Одного глаза не видно под слоем запекшейся крови, другой тускло смотрит в пустынную даль… Ему повезло… Если это можно назвать везением. Мельник. Мельника долго ещё вспоминали. Полушепотом, и всегда нехотя как бы… Пацан таежник из глухой деревеньки и не оказался бы здесь, если бы вдруг не стало ему скучно в своем лесничестве. Учиться поехал. А оказался здесь. Судьба? И ее встретить всего за несколько дней до отправки? Несмотря на свое солдатско-мужицкое мировоззрение мы все верили, что Таня его ждёт. Никого из нас не ждут, а Мельника ждёт его Таня. Может быть, даже так, как показывают в фильмах. И он ждал… Ждал каждый день, когда закончится война, чтобы вернуться к ней.Крича от боли, стискивая зубы до треска, со словами: «Ребята, мужики! Я же буду жить? Скажите?! Не сильно ведь совсем?», -прислонившись спиной к валуну, он в распластанный живот собирает свои кишки. Глаза безумны от боли и отчаяния,- «а вы как думаете я потом после операции смогу? Ну это… с Таней потом, когда закончится война?» Мельник просто замер, его рука так и осталась в распластанном животе. Безумный взгляд потускнел, а глаза подернулись сухой плёнкой. Судьба? Леха, Мельник, Санька, Толстый, первый призыв июня, сбился со счета. Так отвратительно знаете смотреть в широко раскрытые глаза духов и про себя думать — Когда тебя голубчик? Или меня сначала? Как будто перед сном больше подумать не о чем, как о смерти и лицах, исказившихся ею.Солдатик отвел бинокль в сторону и взглянул помимо. В сумерках куст ковыли похож на силуэт девушки.- О чем говорить с ней? О лицах исковерканных смертью? Окопах, атаках, ранениях, сдабривая всё это пошлыми солдатскими шутками? От меня ничего не осталось. Как будто и не было другой жизни кроме этой — фронтовой. Вся жизнь вокруг атак, смерти и боли. Цвет нашей формы — цвет жизни. Оксюморон. И всё что здесь происходит один сплошной Оксюморон. Круглое носим, квадратное катаем.Рука с биноклем опустилась по шву. Кожаный ремешок коснулся мокрой от росы травы. Где-то в паре метров хрустнула ветка. Солдатик не заметил этого. Для него война уже закончилась. Он ждал ее у калитки с букетом подснежников, ждал свою любимую. Даже ещё не зная, кто она, уверенный, что самая лучшая и самая красивая. Самая, самая. Солдатику даже стало и впрямь как будто теплее. Он чувствовал, как она приближается к калитке, не слыша ее шагов по заиндевелой земле.Обними меня, обними меня, любимая скорее обними,Так нежно, и не отпускай, сердце рвется из груди наружу. солдатик скомкал в руке ремешок бинокля.Обними меня, обними меня, обними, скорее же, обними меня. Когда наступит день, когда закончится война, пусть в этот день придёт весна.Воин веры закончил свое дело. Вытер окровавленный нож. Убрал в ножны. Посмотрел на заходящее солнце и тихонько запел хвалебный нашид удаляясь туда откуда пришёл.Война для солдатика закончилась. Его оружие стало трофеем, перекинутым через плечо. Ковыль по-прежнему остался ковылем. Мятежная душа солдатика успокоилась и сложила свое оружие, отдавшись в руки высших сил. И уносимая ими ввысь, туда, где тепло, спокойно, и не преследуют лица смерти. Раскинув руки и ноги в разные стороны, уносимый ввысь он смотрел на ковыль, похожий на силуэт девушки.Обними меня, обними меня, обними…Так нежно, и не отпускай!По мотивам: Океан Эльзи