Поезд в детство

В доме престарелых в большом зале горел камин. Пахло хвоей от сосновых поленьев, которые красиво полыхали, выпуская искры, и от ёлки, занимающей почётное место в центре помещения, украшенной крупными шарами и гирляндами. До Нового года оставались считанные часы, и даже старинные ходики на стене замерли в предвкушении чуда.

Их было немного — тех, кто остался праздновать в Доме. Всего десять стариков. Остальных забрали на несколько дней родственники — у кого они были, и кого хотели забрать. Десять были совсем одни в этом мире, но не были одиноки. Они сидели у потрескивающего огня, кутались в шали и тянули руки к теплу. Но даже жар камина лишь немного разгонял старческий холод, стоило чуть отклониться в сторону, и он возвращался. Они тихо вели беседу, передавая по кругу мандарины. И если прислушаться, можно было разобрать, что старики рассказывали друг другу сказки: новогодние истории, собранные за всю жизнь.

«А вы знаете, что есть такой поезд, который приезжает только к старикам как раз в новогоднюю ночь? Этот поезд возникает из ниоткуда. На него не нужны билеты: проводник впустит в вагон любого, кто окажется на платформе и решится сесть. Он не останавливается больше, чем на пять минут и никогда не приходит именно в то место, где его ждут. Говорят, что этот поезд увозит прямо в детство. Нет! Не то детство, которое прошло, а то, которое только начнётся. С самого начала».

— Никогда не слышала про такой поезд, но села бы в него не думая.

— И я.

— Да.

Все вздохнули, каждый о своём и посмотрели на пламя.

«А вы знаете, что если рассказать в Новый год пламени в камине своё самое заветное желание, и оно окажется горячее огня — то камин его исполнит? Только поленья обязательно должны быть хвойные. И рассказывать надо по секрету. Тихо, пока никто не видит и не слышит. Чтобы были наедине — только ты и камин».

— Нам выйти? — смех.

— Нет! Конечно, нет. У меня, боюсь, не осталось желаний, горячее пламени.

— Смотрите… Снег пошёл. Первый в этом году.

«А вы знаете, что если собрать на Новый год горстку первого снега и растопить в чае, а потом выпить до рассвета, то ни одна простуда не возьмёт тебя? Главное, чтобы это был именно первый снег, и новогодний чай — после боя курантов».

— Попробуем?

— А почему бы нет. Пока сестра не видит.

Все поднялись и заторопились к выходу. Один из стариков катил коляску с женщиной, которая не могла сама ходить. Тихо-тихо они выскользнули за дверь, никем не замеченные.

Снег падал большими хлопьями, и собирать его было просто. А ещё было хорошо просто смотреть, как он падает, покрывая землю.

Тут одна из женщин замерла, вглядываясь вдаль.

— Слышите? Как будто колёса стучат по рельсам?

Все затаили дыхание и услышали недалеко гудок паровоза и мягкий колёсный перестук. На краю видимого пространства из воздуха выплыл большой паровоз, раскрашенный во все цвета радуги. Как будто сошедший со страниц детской книги. Он сбавил ход, пустив облако пара и остановился. Улыбчивый проводник спрыгнул с подножки и помахал старикам.

На мгновение они опешили, но спустя несколько секунд уже «неслись» как могли к поезду. И успели. Все вместе загрузили коляску в вагон, залезли сами и поезд тронулся.

Сестра вошла в зал, чтобы выдать к ужину таблетки и никого не увидела. В панике она выскочила на крыльцо, но и там никого не было. Только покачивался фонарь, отбрасывая тени и падал снег, заметая следы, обрывающиеся у края темноты…