Повестка в рай

В дверь постучали. Неудивительно — звонок давно не работал. Удивительно другое — стучать в его дверь было совершенно некому. Тем более в полночь.

Стук повторился — негромкий, интеллигентный даже, если можно было так охарактеризовать обычный стук в дверь. Любопытство скучающего обывателя победило нормальную осторожность пожилого человека и  Дмитрий Сергеевич проследовал в прихожую.

— Кто там? 

—  Дмитрий Сергеевич  Платиновский здесь проживает? — послышалось из-за двери.

Несколько успокоенный информированностью ночного посетителя, он приоткрыл дверь, не снимая однако цепочки.

Падающий из прихожей свет выхватил из тьмы (лампочка на площадке уже давно перегорела) фигурку неизвестного мужчины. С виду вполне приличного.

— Вам повестка, можно зайти?

Немного удивившись и подумав про себя: «Какая ещё повестка ночью..?», Дмитрий Сергеевич снял цепочку и впустил официальное лицо. Раз повестка, значит так надо.

— А-а… Куда?

— В рай… — ответствовал пришелец.

— В рай… Куда?

— Просто, в рай.

Дмитрий Сергеевич немного оторопел. Продолжая рассматривать незнакомца, он открыл было рот, чтобы ещё раз переспросить, но уже понял, что с ним говорят вполне серьёзно и переспрашивать никакого смысла нет. Ответ был, мягко говоря, необычен, поэтому некоторое время Дмитрий Сергеевич так и продолжал стоять, открыв рот, но ничего им не произнося.

Посетитель, нисколько не смутившись, терпеливо ожидал, пока хозяин квартиры придёт в себя. Он вообще производил впечатление скромного и учтивого человека, был соответственно и одет — во что-то серое, неброское.

Наконец Платиновский обрёл дар речи и несмело протянув подрагивающую ладонь, едва слышно попросил:

— П-позвольте взглянуть?

— Да, конечно.

Дмитрий Сергеевич впился глазами в прыгающие буквы, пытаясь прочесть написанное, но это ему не удавалось. Пояснения незнакомца звучали каким-то бессмысленным фоном, а осознать смысл текста он так и не смог — буквы никак не хотели складываться в слова.

— Подписать… — наконец до него дошло, что требуется его роспись.

Как во сне, протянул к услужливо подставленной тетрадке руку, в которой неизвестно откуда взялся засаленный огрызок карандаша, и черканул свою закорючку. Посетитель удовлетворённо кивнул и забрал карандаш.

— Первая нулевая, резус отрицательный… — заметил он негромко, глянув мельком в тетрадку, — ну, всего вам хорошего, до свидания...

Пятясь и вежливо улыбаясь, отступил во тьму лестничной клетки и, неожиданно широко взмахнув полами своего мешковатого одеяния, исчез. Дмитрию Сергеевичу даже показалось… Впрочем, он как раз обдумывал, каким образом незнакомец по подписи безошибочно определил группу его крови. Конечно, ему только показалось!

Решив рассмотреть повестку уже утром, при дневном свете, оставил её на тумбочке в прихожей и вернулся к телевизору.

Спал он в эту ночь на удивление хорошо, как убитый. А утром приключения продолжились...

Дали горячую воду! В последний раз её давали, кажется, с полгода назад. Совершив утренний туалет, тщательно причесанный и окроплённый одеколоном, в предвкушении завтрака направляясь из ванной в кухню, вдруг заметил, что в его любимом кресле перед телевизором кто-то есть… Телевизор, который он ещё не включал, всё таки работал, и довольно громко.

Он проживал совершенно один, поэтому можете представить его удивление. «Откуда взялся этот… гость?!» Вспомнив о странном ночном посетителе, подумал было, что тот каким-то образом вернулся, но тут в прихожей раздались громкие крики, шум и грохот выламываемой двери. В комнату ввалилась толпа возбуждённых соседей. Предводительствовала тётя Клава, старая дева с верхнего этажа.

— Вот хам, всю ночь спать не давал своим телевизором! Видите — так и сидит! Смотрит, сволочь!!

Не обращая никакого внимания на обалдевшего хозяина квартиры, все ринулись мимо, прямо к его любимому креслу.

— Ой… — лицо тёти Клавы из красного стало почти белым, остальные, обступив кресло, тоже замолкли, сокрушённо уставившись на невидимого Дмитрию Сергеевичу персонажа. Участковый медленно снял форменную фуражку.  

— Милицию надо… — сказал кто-то.

— Труповозку надо! — веско ответила милиция.

Платиновскому стало не по себе. Кто же помер там, в его кресле, перед его телевизором, в его квартире..?

И тут снова раздался знакомый вежливый стук. Из-за орущего телевизора никто, кроме Дмитрия Сергеевича его не расслышал. С каким-то даже облегчением он поспешил в прихожую.

Давешний незнакомец был там и участливо улыбаясь, держал злополучную повестку — видимо, увидел её на тумбочке.

— Доброе утро, Дмитрий,  Вам уже пора...

Дмитрий Сергеевич не знал, радоваться ему или плакать.

— А повесточку не забудьте, иначе вам пропуск не выпишут. Бюрократия, знаете ли...

Послушно взял бумажку и скользнув по ней взглядом, безо всяких усилий смог прочесть:

«Настоящим предписано: гражданину Платиновскому Дмитрию Сергеевичу, 19… г. р., проживающему по адресу… в срок до… „

Не дочитав, Дима неожиданно для себя самого весело рассмеялся и подпрыгнул. Тело, казалось, потеряло вес, а с души будто сняли оковы — стало легко и радостно, как в далёком-далёком детстве. Нигде ничего не болело, все проблемы и заботы улетучились… Одинокая неухоженная квартира куда-то пропала, вместе с соседями и участковым. Даже серый мужичок, принёсший повестку, исчез. Полыхнул ярчайший свет и Дима тоже пропал из этого мира.

— А что это у него в руке? — любопытная тётя Клава успела осторожно вынуть из побелевших пальцев небольшой клочок бумаги, перед тем, как молчаливые санитары упаковали тело в мешок.

“Настоящим уведомляем: Ваш сын, Платиновский Дмитрий Дмитриевич, 20… г.р… погиб...»

Тётя Клава давно так не плакала.