НЕ ХАЛА-БАЛА

Наша угрюминская наука, она ещё ого-го. Можно сказать, на мировом уровне. Вот не так давно в нашем, что ни на есть, неимоверно родном городе Угрюминске произошёл аналогичный случай.

Когда ранним утром соседи наши обнаружили Петьку Блинова, который стоял прямо на дороге до мозга костей родной с рожденья улицы с руками на голове и счастливым выражением в глазах, то они изрядно удивились, но потом решили, что Петька перебрал пива и приехал домой погостить. А что же ещё? Он уехал из тогда ещё более сильно родного Угрюминска в столицу и стал олигархом путём торговли пивом в собственном ларьке. Ну, не покупал же он у самого себя пиво. Блин пиво пил, ясное дело, на халяву.

Вечером же, увидев рыдающую мать и сеструху, суетящихся вокруг Петьки, народ понял: что-то тут не так. Петька Блин как стоял, так и стоит. Фельдшерица со скорой, которая из-за перерытой дороги не смогла проехать, пыталась прощупать пульс то у Петьки, то у себя, то прикладывала трубочку к олигарховой груди с наколотой разноцветной русалкой.

– Наверно путана, – сказал Колька Курицын по прозвищу Кур.

– Дурак, – взвизгнула Зинка и по старой, ещё школьной привычке треснула его сумкой с пивными бутылками по голове.

Кур уже лет десять сох по Зинке и от такого знака внимания просиял и застыл, обернувшись на нее, как Блин, изваянием.

Теперь уже два, как говорит участковый, фигуранта стояли неподвижно на дороге. Фельдшерица грохнулась в обморок. Кто-то побежал вызывать другую скорую и милицию.

Появился доктор, перебравшийся через канавы, и подошёл к пострадавшим. Стерильно дыша на них разбавленным медицинским спиртом, он попытался нащупать у них пульс, потом у себя, потом приложил трубочку к наколотой на груди русалке. Тем временем фельдшерица очухалась, и, тихо матерясь, потому что их «уазик» попал одним колесом в канаву, пробрались гаишники. Поскольку транспортных средств, кроме велосипедов с пацанами, не наблюдалось, а у них прав не отобрать, гаишники пошли выталкивать «уазик» и говорить по рации.

Доктор вдруг забегал кругами и начал кричать, что он как бы представитель медицины и науки и велит всем отойти на приличное расстояние, хотя никто ничего такого уж неприличного не делал, и не трогать потерпевших, а он поехал за профессором в саму академию наших угрюминских наук. Ну, через час приехали профессора и стали тоже бегать кругами, только медленно. Потом они начали шушукаться. Мы только услышали метаболизм и тормоз. Колька Кур – точно тормоз, а про Блина не скажешь. Значит, метаболизм – это про него.

Потом профессора говорят:

– Помогите, товарищи, через канаву пациентов перенести для научного следствия.

Ну, мы помогли, погрузили их на бортовой «газон». Блин с Колькой так и поехали как полрабочего с колхозницей, а чтоб не упали, мы их бельевой верёвкой к машине привязали.

Примерно через неделю они оклемались. Лекарства не помогали, тогда стали им показывать предметы, которые они знают с детства.

Сначала тоже никакого толку не было. Но когда им показали их первую учительницу Гликерию Епифановну, то они сразу ожили и в открытое окно со второго этажа сиганули. Их санитары уже на ограде отловили и еле уговорили вернуться. Ради науки.

Ну, Блин, оказалось, зациклился, когда узнал, что закон, чтобы в пять раз меньше налогов платить, может быть, выйдет. Ещё бы! Это же сколько ему пива бесплатного будет! Да, тяжело олигархом быть, здоровья много надо. А Колька просто не ожидал такой любви при всех от Зинки. Ну и влип, как кур в ощип.

А метаболизм этот, нам сказали, теперь у всех есть. Наука, блин!

Не хала-бала какая-либо.