Конкурсная работа № 7
«Ты мне не сын» ...
Вначале было слово. А потом…
Потом слова — жестокие, пустые,
Что били, и царапали, и стыли,
И он кричал их пересохшим ртом...
Терялся смысл и крошевом стекла
Впивался в кровь искусанные губы.
И было всё нелепо, пошло, грубо.
Лишь запятой слеза с ресниц стекла.
Напротив мать, размазывая тушь,
Перекричать пыталась, но напрасно.
И не было на всей земле несчастней
Двух самых близких, но далёких душ.
Откуда эта ненависть и боль,
Упавшая на неокрепший разум,
Готовая одной неверной фразой
Перечеркнуть всю прежнюю любовь?
Откуда эти горькие слова?
Когда успели позабыть иные,
Которые ласкали и дарили,
Сейчас же только теплятся едва?
А ветер распахнул в их дом окно,
Ворвался, закружил, лихой, упрямый...
Он прошептал, как в детстве, тихо: «Мама» .
Она, как в детстве, обняла: «Сынок»...
Всего два слова. Строчка в букваре.
И таял лёд, и превращался в реки.
Два самых близких в мире человека
Сидели на пороге, замерев...
Вначале было Слово… Видит Бог,
Мы часто о грядущем забываем,
О том, что путь меж бытием и раем
Порой короче, чем случайный слог.
*********************
Мысль не нова; допускаю, что даже автор Святого Благовествования не был оригинален в первой строчке.
Оцениваемое стихотворение говорит о значении слова в контакте двух стереотипно близких людей… Увы, эта стереотипность, как правило, отрицательно сказывается на достоинствах художественного произведения.
Материнство издавна считается неприкосновенным художественным символом, все связанное с ним априорно свято и не подлежит критике. С этой точки зрения можно сказать, что данное произведение эксплуатирует тему.
Стихотворения, посвященные коллизиям матери и сына обычно неискренни и слащавы, они редко вызывают отклик у человека, не зашоренного во взглядах на конфликт отцов и детей.
В данном стихотворении конфликт показан поверхностно, сколь бы то ни было сильные образы отсутствуют, ярких эпитетов нет.
Единственная «зацепившая» деталь – тушь, которую размазывает мать. Женщина следит за собой, она еще не умерла для жизни – ее жаль за то, что она вынуждена тратить силы на бессмысленные разборки с подростком сыном.
Спасает произведение избранный автором стихотворный размер.
Стихи, состоящие из строф, построенных по принципу опоясывающих рифм (с «мужскими» строками снаружи и парами «женских» внутри), создают головокружительное ощущение взлетов и падений. Легкое, но завораживающее, как полет синицы. Как ни странно, такая схема применяется довольно редко – во всяком случае, при написании отзыва мне вспомнились лишь «Ходики» Юрия Иосифовича Визбора (посвященные, кстати, тоже взаимному непониманию близких людей), ничего другого в голову не пришло.
Это трепетное чувство поднимает читателя над смыслом и над самим текстом, заставляет воспринимать все как единую сущность.
Особенно ярко проявляется этот эффект, если стихи положить на музыку.
К сожалению, при ближайшем рассмотрении видны серьезные погрешности.
Например, неудачный глагол в 4-й строчке: слова не кричат, их выкрикивают.
6-я строчка полностью провальна. «В кровь» воспринимается как обстоятельство места (абсолютно бессмысленное в контексте), хотя очевидно является обстоятельством образа действия при определении степени искусанности. Здесь просится еще один предлог «в», указывающий на губы, в которые впивается смысл – но такой вариант будет неприемлем и непроизносимой аллитерацией и неизящностью конструкции в целом.
Некоторые рифмы вопиюще небрежны:
стр. 10-11: «напраснО» — «несчастнЕй»;
стр. 18-19: «иные» — «дарили» (вообще никуда не годится!);
стр. 26-27: «рекИ» — «человекА» (хотя без потери смысла можно множество рек превратить в одну «рекУ», что даст относительный консонанс);
стр. 29-32: «бог» — «слог».
Последняя ошибка серьезна. Графически пара воспринимается идеально, но согласно русскому произношению оглушенное «боh» со «слогом» принципиально не рифмуется. Такая рифма была бы уместна в стихотворении, посвященному Александру Вертинскому, который часто искажал речь в сторону неразговорной четкости. Но в данном случае речь идет о ничем не выразительной матери с таким же абстрактным сыном – и любое отступление от правил видится лишь недостаточным знанием русского языка.
Автору стоит поработать над своим текстом.
По поводу рифм. Не совсем понятно выделение окончаний в словах, где используется женская рифма (ударение падает на второй от конца слог): напрАсно — несчАсней, ну и конечно рЕки — человЕка.
А вот с Богом очень интересная ситуация — у нас в Болгарии «г» на конце этого слова не оглушается, а произносится чётко.
Еще Антон Палыч писал — «у хохлов тыквы называются кабаками, а кабаки — шинками».
И были у меня 2 приятеля-болгарина — Петр (не пЁтр, а именно пЕтр) и Иван (не ивАн, и Иван).
Однажды мы мылись в душе и слушали визг девушек из женского отделения (в Германии душевые враспашку с общей раздевалкой посередине), куда отправился с визитом наш приятель немец Штеффен.
И обсуждали: вернется ли неукротимый Штеффен живым, или его девушки там до смерти замучат?
Так вот не сразу разобрались, что болгаре кивают как «НЕТ» и качают головой как «ДА»…
Шалом!
Меня, как читателя, это произведение сразу и моментально ввело в состояние " там и тогда".
Это стихотворение можно рекомендовать и родителям, и подросткам — что делать, когда у вас кризис отношений? Ответ простой: стихи пишите. Пробуйте, ошибайтесь, пишите, позвольте" сердцу выразить себя"…
Но, к сожалению, есть нарушения в строфике, в рифме.
Стихотворение сырое, очень много неудачных мест.
Например, инверсия «впивался в кровь искусанные губы».
А уж фраза про мать, которая пыталась перекричать сына, размазывая тушь, и вовсе комична.