Маленький цветочек
( По мотивам сказки С.Т. Аксакова «Аленький цветочек» 12+)
В некотором царстве, изменённом государстве закатилась корона за пыльный трон. Натруженные руки рабочего и крестьянки вознесли к поднебесью серп и молот. Разлилась по стране Советов благодать надежды на сытое будущее.
Ни старания народа, ни политика его вождей не помогли скопом пройти в мир достатка. На руинах надежды живучим сорняком проросло убеждение: «От трудов праведных не нажить палат каменных».
Поначалу робко, затем всё упорнее смельчаки принялись самостоятельно пробивать себе тропинку к счастливому будущему.
Оторвавшись от родительской опеки Тихомир отправился в город, о котором наслышался от знакомца своего — Луки, отсидевшего в городской каталажке семь месяцев за пьяную поножовщину в привокзальном кабаке. Во время отсидки односельчанин сблизился с местной шпаной, которые пояснили начинающему бандиту как со следствием себя вести, да по жизни правильную дорожку топтать:
— Тихоня, ты прикинь, — вталкивал Лука деревенскому приятелю, — можно за плугом шагать, вдыхая запах из под лошадиного хвоста, а можно в городе цыпочку козырную охмурить да под цыганский хор и шипение шампанского крутить с ней амурный роман.
Тихомир слушал опытного друга, с интересом разглядывая свежие татуировки на его руках.
— Когда деньга подойдёт к промежуточному финалу, — делился Лука, — отправляешь мамзель в отгул на недельку, а сам прямиком в закрома на дерибан государственных сбережений.
— Что-то не верится мне в добровольную делёжку с отечественной казной, там охрана псами цепными дозор стережёт, не подступишься, — возражал сообразительный дружок.
— За чужое на тот свет пойдёт, кто сторонним умом живёт. У кого своя кубышка в порядке, тот быстро сообразит как среди живых остаться, — искренне недоумевал простоте слушателя опытный наставник. — Для ускорения сообразительности шпалер несговорчивому фраеру под нос сунешь, так тот сразу извиняться начнёт, что не признал в тебе хорошего человека.
— А по другому нельзя?
— Ежели по понятиям, то — никак.
— Не по мне это. Хочу спокойно спать на своём сундуке с денежными ассигнациями.
— Тогда тебе в комерсы.
— Это куда? — не понял Тихомир.
— В торговые ряды: взял дешевле, отдал дороже. На первых порах могу бесплатно подсобить, а как дела твои в гору пойдут, будешь малую толику от доходов мне отстёгивать за круглосуточное беспокойство за твоё здоровье. Ну, а я уж буду стараться, чтобы ты пожил подольше. Как тебе такой расклад?
— Такой подойдёт, — согласился собеседник.
— Вот и ладушки.
Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Ласточкой над водной гладью промелькнули годы. Через семнадцать лет разбогатевший Тихомир в кругу друзей отзывался на кличку Купец, имел заводы по выпуску мануфактуры, да привязанную к ним сеть магазинов. В центре города выстроил просторный особняк, обзавёлся дочурками от трёх недолгих браков, жил без проблем. Для обучения девочек полезным знаниям нанял гувернёра и милейшую бонну. Жёнам, подарившим дочерей, заплатил солидные отступные при разводе, запретив им в дальнейшем предъявлять претензии по материнству.
Лука с небольшой, но дерзкой командой вооружённых до зубов головорезов занимался вопросами обеспечения безопасности. Окружив заботой местных коммерсантов, заработал репутацию непререкаемого авторитета с грозным позывным Чудовище. Знал об этом, не возражал:
— Пусть Чудовище, пусть дикое, но ведь ужасно симпатишное.
К Тихомиру криминальный главарь относился с душевным расположением: помнил дни рождения дочерей, баловал их дорогими подарками, справлялся о состоянии здоровья главы семейства, запросто заезжал в гости попить чайку с тульским пряником.
— Нет, вы посмотрите на этих принцесс, — восхищался подрастающими девочками, — это же просто уму непостижимо, как быстро чужие дети растут: вчера ещё под стол пешком хороводы водили, а сегодня, вона — красотище, глаз не оторвать.
— Да, — соглашался довольный отец, — вымахали: вот-вот день торжественной смены фамилии у старшеньких.
— А младшенькая, чем не угодила? — удивлялся друг.
— Младшенькой ещё чуток подрасти нужно, да опыта житейского набраться. Кроха ведь, что умом, что сердцем.
— Согласен, с младшенькой спешить не следует. У неё с моим сыном разница в возрасте — совсем ничего, пускай погуляют рядышком, глядишь, сплетутся два могучих семейных дерева тонкими веточками любви.
— Не нужно об этом, — недовольно отозвался Тихомир, — сказал ведь, рано ей.
— Зря ты со мной в таком тоне, — недовольно взглянул на приятеля Лука, — не будь меж нами дружбы, расстроить могли меня такие слова.
— Забей, — с нотками раскаяния в голосе произнёс хозяин дома, — я твой друг, а к друзьям нужно относиться с пониманием. Старшие дочки они ведь с характером, где сядешь, там и слезешь, а вот младшенькая, потому и любимая, что душа за неё тревогой мается. Беззащитная, что былинка полевая: любой может растоптать ненароком не взглянув вовремя под ноги.
— Для меня твои голубки сызмальства, что детки родные, — примирительно ответил друг, — рано, так рано, я ведь не набиваюсь. Время само на все вопросы ответ даст, да по нужным полочкам расставит. За сына своего я не переживаю — не на обочине подобран: образование получил, да и характер — твоим старшеньким миллиметра не уступит.
Через месяц после этого разговора в кабинет отца вошла дочь.
— Родной мой батюшка, — отвлекла от работы, — мне бы с безделицей к тебе: порезвиться, как прежде, да подросла уже. Добрыми планами голова полна, с просьбой единственной подступиться хочу. Решили мы с Дэном вместе пожить. Про свадьбу речи нет, потому как после официальной процедуры бракосочетания нужно будет формальности связанные с этим соблюдать, не до этого нам обоим. Для себя пожить интересно, жизненного опыта накопить, потом уже связывать себя семейными узами. Дэн спрашивает, согласишься ли ты оплатить наше обучение в хорошем заграничном университете? За эти годы мы сможем лучше узнать друг друга и, если укрепится желание, станем жить в законном браке. Коли нет, продолжим дальше учиться. Если ты не против, мы выберем страну и университет, а ты позаботься об оплате для нас обоих.
— Хорошо, дочь моя старшая, будь по твоему. Только ответь на один вопрос: решение твоё окончательное?
— Что ты предлагаешь, милый мой батюшка?
— Уверен, всеми модными тусовками за столь короткий срок вам не насытиться. Учитесь, на сколько желания хватит. Гарантирую оплату, пока вы вместе. При отказе от учёбы любого из вас помощь прекратится.
— Батюшка, Вы — душка. Поспешу обрадовать Дэна. Будьте здоровы!
Через месяц после отъезда старшей сестры в кабинет отца вошла средняя дочь.
— Родной мой батюшка, я долго размышляла над своим будущим и пришла к выводу, без любимого дела будет мне свет белый не мил. Придумал мой милый Дэн в зарубежном государстве организовать увлекательный бизнес для продвинутой молодёжи. Благодаря его связям мы откроем сеть спа салонов и будем жить в роскоши и достатке. Нам необходим стартовый капитал, поэтому пришли за твоей помощью.
— Ты можешь рассчитывать на мою поддержу, только есть условие: я буду помогать до тех пор, пока судьба не разлучит тебя с Дэном.
— На другой ответ я не рассчитывала. Вы душка, батюшка. Будьте здоровы!
На рождественские праздники в особняк Купца съехались гости со всех волостей: и купцы, и попы, и богатые мужики… Торжество прошло с размахом: веселье с участием талантливых артистов, красочный фейерверк и щедрые подарки для желанной компании оставили приятное впечатление от великолепного праздника. Под утро экипаж с припозднившимися гостями вышли проводить Купец и его друг — Чудовище. Дождавшись, когда карета скроется в утреннем тумане, друзья вернулись к столу.
— Ну что, братка, как твоё «ничё»? — поинтересовался Лука
— Да в общем-то, нормально, — нейтрально отреагировал Тихомир.
— Наслышан о наших принцессах: старшенькая учёную степень защитила, престижный ВУЗ возглавила. Сеть спа салонов средней дочери набирает всё большую популярность, плюс к этому модельное агентство с мировым брендом открыла. Гремят имена обоих сестёр по миру. Рад их достижениям?
— Честно?
— Как иначе.
— Гордость есть, только душу не греет настолько, чтобы слеза на глаза наворачивалась.
Лука пожал плечами:
— Не понимаю, чего тебе не хватает? По мне, так — супер!
Помолчали.
Через минуту Лука подвинулся ближе, спросил шёпотом:
— А что это я именинницы за весь день не увидел ни разу, прячешь?
— Придумаешь тоже. Чего мне её прятать? По весне надумала сестёр своих навестить. А у неё же так: надумала, не отступится. Семь месяцев прошло как уехала. Пишет хорошо им там вместе. А если им хорошо, то и мне спокойно.
— Ещё вопрос можно?
— Валяй.
— Фи, шо за манеры? Где ваше кембриджское воспитание, уважаемый?
— Да то вы, дяденька не в те двери вошли. Тута никто академиев не заканчивал, гутарим через «кубыть» да «авось». Короче, хорош зубоскалить, чего спросить хотел?
— Хочешь всю правду — без утайки?
— Какую ещё правду? — насторожился Тихомир.
— Ты уверен, что младшенькая твоя там, где она в письмах указывает?
— Не обманывала никогда, привык верить. Что-нибудь не так?
— Немножко.
— А чуть подробнее?
— Ну, как бы тебе помягше… В общем, не там она.
— Чего мямлишь? — теряя терпение, зашёлся возмущением Купец. — Не будь ты мне другом, давно бы по горбу тебя огрел. Чего ты мне душу, что веник банный мнёшь? Есть тема — выкладывай, нечего Ваньку валять.
— Остынь, браток. Ты же видишь, нелегко из меня правда идёт. Нет, чтобы помочь другу, так ты ещё больше меня с толку сбиваешь гневом напрасным.
Лука знал о чём сказать хочет, слова точные выбирал, чтобы правильно донести новость необычную. Наконец, решился.
— В общем, дочь твоя младшенькая теперь не к одному тебе с ласковым словом «батюшка» обращается.
— Это как понимать? — заходясь в возмущении, просипел теряющий самообладание Купец. — К кому ещё, говори.
— Вот, — указал обеими руками себе на грудь Лука, — этот мужчина с недавних пор для неё и тятенька — намбер ту и, не хуже первого папки, заботливый и надёжный защитник.
— Сам понял, что сказал? — взвился Тихомир.— Где она?
— Да вон — позади тебя.
Купец резко обернулся. От увиденного качнулась Земля под ногами: посреди зала с белым конвертом в руках счастливо улыбаясь, стояла младшая дочь.
Опрокинув стул отец ринулся к милой крошке. Лука следом — на всякий случай.
Тихомир приблизился к дочери, указал глазами на свёрток:
— Твой?
— Сын, — утвердительно качнула головой.
— Как зовут?
— Цветочек маленький.
— Мудрено, — удивился. — Почти как у Аксакова.
— Маленьким цветочком зовём, чтобы улыбку его увидать. С именем не спешили, хотели, чтобы ты помог.
— Это правильно, вместе думать нужно.
Обнял дочь, повёл к столу.
— Потихоньку, не спеши, — приговаривал, придерживая стул, пока садилась. Повернулся к Луке. — Ты чего там застыл, стоишь, что дальний родственник, особенного приглашения дожидаешься?
— И где тебя научить успели таким манерам, деревенщина, — беззлобно пробурчал Лука, подходя ближе.
Тихомир сел рядом с дочерью, пальцы в замок собрал, не в силах побороть бушующие в нём чувства. Справившись немного, заговорил:
— Так, успокоились. Теперь, вопросы из зала. Их немного. Первый к тебе, дочь ненаглядная. Как там сестры твои, не поругались ещё из-за Дэна?
— Мирно живут. Судьба подсунула им ребят с одинаковыми именами — привыкли обе.
— Ух ты! — поперхнулся известием Тихомир, кашлянул в кулак, повернулся к другу. — Ладно, с первым вопросом разобрались. Теперь к тебе вопросик: где родитель нашего цветочка?
Лука замялся, опустил голову, прошелестел еле слышно:
— По делам он сейчас — занят.
— А что это мы так бойко отвечаем себе в живот, давай-ка внятнее и чуть громче.
— Не хотел говорить заранее, чтобы не сглазить, — заёрзал на стуле Лука.
— Давай отодвинем суеверия в сторонку и как говорил известный писатель по такому случаю: «Ближе к делу, уважаемые господа».
— На пенсию я ухожу, — ответил Лука, смущаясь, — сын дела принимает, будет вместо меня обормотами командовать.
Купец откинулся на спинку стула, расслабился.
— Дети, дети, — проговорил после короткого раздумья, — сколько они для нас значат, никому объяснять не нужно. Пока мы сами были маленькими жизнь казалась простой и понятной. Мы вели себя беспечно, не переживая за ссадины на коленках, весело шмыгая разбитыми в игре носами. Когда же у нас родились собственные непоседы любое их беспокойство вскидывало на ноги в стремлении облегчить боль малыша при малейшей царапине на его теле или вскрике во сне. Наши карапузы выросли, только в любом возрасте они остаются для нас недостаточно смышлёными детьми. Их достижения — наша радость, их беспокойство — наша боль и рана душевная.
Тихомир опустил голову, замолчал, словно впал в дрёму. Внезапно качнулся, выравнивая тело на стуле.
— Значит, всё хорошо? — подвёл итог, смахивая украдкой слезу с ресниц.— А раз хорошо, значит, не нужно сомневаться в правильности поступков.
Повернулся к Луке.
— Налей-ка себе и мне — по полной. Выпьем, чтобы были здоровы и счастливы все люди на нашей Планете не зависимо от их возраста и национальности!
