Мелодия жизни

— Не, Михасик, эдак ты рыбаком не станешь, — ворчал дед, распутывая леску на удочке внука, — сперва червячка насади, потом кидай его в воду, и когда поплавок заходит… тут ты и подсекай! Понял?

— Ага, понял, — тряхнул мальчишка, кудрями цвета пересушенной соломы, — Деда, а как может поплавок ходить, если у него ног нет?

Старик почесал затылок, и поучительно ответил:

— А для ходьбы не всегда нужны ноги. Вот, к примеру, возьмем щуку. Она может уйти под лед или на нерест. А ног у ней нету.

— Деда, а корабль тоже ходит?

— Корабль только и ходит. Так моряки говорят. А кому, как не им знать про свой корабль, который для них дом родной.

— А горы тоже ходят, — не унимался Михасик.

— Горы? И горы ходят. Медленно так, по камушку в день, но ходят.

— И Солнышко?, — с подозрением прищурился внук.

— А ты сам погляди. Вот в полдень оно было над нами, сейчас перешло к лесу, к ночи уйдет за вон ту гору. А утром оно выйдет из озера, искупавшееся и посвежевшее. Солнышко знает, что нам без него темно и холодно, и потому приходит к нам каждое утро.

— Получается, что в этом мире все умеют ходить, — сделал свой первый вывод Михасик, — и все возвращаются на свои места. Значит и бабушка Нюра, отдохнет за горами и вернется к нам. Я так скучаю по ней...

Руки старика дрогнули, и из них выпали крючок и червяк, которые тут же были подхвачены беззаботной озерной волной. Наконец, уняв дрожь в руках и голосе, он ответил:

— Ушедшие люди, Михасик, вернуться так быстро не могут… Они уходят очень далеко, и возвращаются к нам легким ветерком, солнечным лучиком или одуванчиком…

— А рыбкой могут?

— Рыбкой? Могут, — смахнул слезу старик.

Михасик молча взял эмалированное ведерко, в котором одиноко плескалась красноперка, и осторожно выпустил ее в озеро.