ОЧКАРИК

Сергей Даштамиров

ОЧКАРИК

(Про даму с собачкой)

Вы будете смеяться – курортных романов у меня никогда не было. Какая бы женщина взглянула на такое сокровище, если честно?! ─ Худющий, лопоухий, с дряблыми мышцами, да ещё – очкарик! Разве что небольшой животик мог придать некую солидность, но он появлялся, только после выпитой кружки пива. И то ненадолго. Больше одной кружки я себе не позволял.

Из спортивных увлечений – шахматы, ещё футбол или хоккей – по телевизору.

Люблю почитать. Из литературных предпочтений – А.П.Чехов. Кто же ещё! ─ Антон Павлович – мой земляк, поскольку живу я в славном граде Петра – Таганроге.

Курортных романов у меня не было потому, что я никогда не был на курортах. За долгую жизнь в портовом городе всего-то раз пять появлялся на Приморском пляже, что неподалёку от бывшего комбайнового завода. И больше нигде… никуда…

В общем, никаких у меня романов не было… В мои-то тридцать пять!

─ Пора тебе, Рыба, за ум браться! Я вот уже трижды был женат!..

Это меня кореш мой, Славка, наставляет. Ещё в школе вместе учились. Гнилорыбов моя фамилия, вообще-то, Алексеем зовут.

─ Поезжай, ─ говорит, ─ на моря, хватит здесь возле Таганрогского залива киснуть, как вяленый толстолобик, там найдёшь какую-нибудь… блондинку…

А я, признаться, до того уже разуверился в себе… Боюсь я их, блондинок этих, да и брюнеток – тоже.

Вы Славку не знаете! Кого хочешь, уговорит: недаром третий раз развёлся. Поехали вместе. На Чёрное море.

─ Учитывая твою, Лёха, закомплексованность, в Сочи не поедем: людно там. Знаю одно место укромное…

* * *

Новомихайловка – действительно, укромное, тихое место. Гостиница на гостинице, магазин на магазине. И поесть где – выбирай не хочу! Пока с туапсинского вокзала ехали на такси, горные дороги, местные пейзажи – не налюбоваться, дух захватывает!

Устроились у Михалыча. Он ─ и за хозяина, и за сантехника, и за гида по достопримечательностям местным… Хороший мужик, но строгий, во всём порядок любит – бывший военный. Близко к себе не допускает. Под стать ему супруга, Ольга Алексеевна, ─ замечательная женщина, но тоже вся в делах. Каторжная это работа для местных, но курортный сезон зиму кормит.

Пляж недалеко – только улицу перейти. Такое впечатление, что из этой улицы, Приморской, весь посёлок и состоит. Не знаю, может так оно и есть. Никуда, кроме пляжа, не ходил. А зачем, спрашивается?

Разместились мы с корешем Славкой в двухместном номере – холодильник, телевизор, санузел, само собой, душ… Во дворе – плита с набором посуды – чай-кофе попить; есть мангал, дрова и даже древесный уголь, если кому надо… Цветы, фонтанчики… Беседка, оплетённая виноградом, даёт приятную тень, в которой можно укрыться после пляжного зноя. Крупные гроздья соблазняют своей сочностью: начало сентября – бархатный сезон! И почему я не пишу стихов?!

Какие стихи! – не за тем меня Славка сюда вытащил! Снова дёргает меня из постели:

─ Хватит дрыхнуть, Рыба! Клёв проспишь!

С потёртой шахматной доской подмышкой и большим махровым покрывалом, чтобы подстелить на пляже, поспешаем к морю. Я ещё томик Чехова с собой прихватил, для солидности.

─ Лёха! Кто это сейчас читает?! ─ Славка покосился на книжку в коричневом коленкоре. ─ Кто сейчас вообще что-нибудь читает!

─ Но это же Чехов – классика!

─ Классика! Классика! Пле-сень! Кроме тупых сканвордов никого ничто не интересует, Рыба!.. Ты посмотри вокруг!..

Я посмотрел ─ и застыл с открытым от изумления ртом: в шагах десяти с неописуемой грациозностью шла длинноногая блондинка.

─ Смотри, какая краля! Я ж говорил тебе, Лёха! ─ Славка вспомнил вдруг моё имя.

Рот мой по-прежнему оставался открытым. Блондинка шла, нет! ─ она дефилировала по пляжу, как по подиуму. Шоколадный загар подчёркивал белизну её шёлковых волос, капли влаги на теле бисером сияли в солнечном свете. Блондинка удалялась, а рядом с ней бежала маленькая белая собачка – шпиц – как у Чехова!

* * *

Всю ночь я не мог уснуть. Стоило закрыть глаза – передо мной возникало это чудное видение: грациозная блондинка с белой собачкой, растворяющаяся в лазурном приморском небе. Она была желанна и недосягаема.

Славке я тоже не давал уснуть. Он терпел. Вышли во двор покурить. Долго сидели в беседке. Кореш мой терпеливо слушал мои излияния. Крупные, яркие звёзды на иссиня-чёрном небе, какие можно увидеть только на юге, казалось, тоже с сочувственным пониманием отнеслись к моим душевным переживаниям.

─ Ладно, Лёха, ─ Славка стал называть меня по имени. ─ Утро вечера мудренее. Вот увидишь: завтра всё будет по рубль двадцать, в смысле – нормально! Пойдём спать.

* * *

Два дня мы жарились на пляже, не уходя даже в полуденный зной, когда на раскалённой пляжной гальке можно было жарить яичницу или варить кофе по-турецки, в турке. Лёжа на махровой подстилке, играли в шахматы, поджидая, когда появится наша блондинка со своим шпицем. Я даже ни разу не окунулся в море. Славка периодически оставлял меня в одиночестве, заходя в море, доплывал до буйков и возвращался. Я терпеливо высматривал на пляже шоколадную фигурку Анны Сергеевны – так, по Чехову, окрестил я предмет своего вожделения. Что я буду делать, когда она появится, ─ без понятия! Славка сказал: сердце подскажет.

─ Всё, Лёха, на сегодня рыбалка окончена, ─ в очередной раз прервал мои тщетные ожидания школьный друг.

Ещё два дня, перегревшись на солнце, я провалялся в постели, порываясь на пляж. Славка не пустил. А по ночам меня донимали сны об Анне Сергеевне. Дай бог здоровья Михалычу, он ещё и травником оказался, отпоил меня каким-то отваром, снял жар.

Наконец, снова лежим со Славкой на пляже, в шахматы играем. Чехова на этот раз в номере оставили. Вдруг!.. Прав, Антон Павлович: в рассказах часто бывает это «вдруг!». Вдруг, издалека я заметил знакомого шпица, а рядом – Анну Сергеевну! Сердце моё неистово заколотилось, отдалось болью в висках, стало трудно дышать…

Я уже не могу думать ни о чём другом, кроме этого неземного создания. Жду её приближения, успел проиграть Славке три партии кряду – Славке, которому я десять дней назад показал, как ходит шахматный конь!

Слышу всё чётче и ближе звонкий прерывистый лай – вместе с собачкой, значит, приближается и её прекрасная хозяйка. Настаёт мгновение, поднимаю глаза – она! Совсем рядом! Красивая, загорелая, с банкой пива в руке. Рядом белый шпиц.

Собака неловко подвернулась под ногу хозяйке, взвизгнула, и та грубо отшвырнула её ногой в сторону, сопроводив это действие каким-то ─ о боже! ─ нецензурным словом!

Белый комочек отлетел, визжа от боли и обиды, но вновь, жалобно поскуливая, попытался прижаться к ногам хозяйки.

Вдруг! ─ снова это «вдруг!» ─ ещё один удар ногой сокрушил бедное животное.

─ Пшла вон, тварь! ─ голос был грубый, мужской. Нога – тоже…

Анна Сергеевна была не одна. Глубокое отчаяние овладело мною. Полный крах последней, похоже, несбыточной надежды.

─ Твой ход! ─ сказал Славик, но увидев мою отрешённость, молча собрал фигуры, сложил махровую подстилку, и мы отправились в гостиницу к Михалычу.

─ Кофейку не хотите, ─ предложила хозяйка.

Они с Михалычем, немного освободившись от дел, сидели за столиком в беседке, отдыхали. Редкий случай. Видимо, Ольга Алексеевна своим женским чутьём, поняла моё состояние, проявила участие. Мы не отказались.

Пока пили кофе, приготовленный хозяйкой, я вкратце поведал историю, случившуюся со мной: душа требовала выхода. Услышав о блондинке с собачкой, хозяева переглянулись. Едва заметная улыбка коснулась лица отставного полковника, но он ничего не сказал, сменив тему разговора.

─ Всё, Слава, домой хочу! В Таганрог! ─ вырвалось у меня. ─ И чем быстрее, тем лучше!

Назавтра Михалыч собирался по делам в Туапсе, и Славик напросился с ним, чтобы поменять билеты. Отъезд, таким образом, был прибли́жен, но нам предстояло провести здесь ещё два дня.

* * *

На пляже появились новые люди. Впрочем, кто бы их считал: молочная белизна кожи, не тронутой загаром, выдавала новичков. Крик чаек дополнял привычную гамму пляжных звуков.

Мы со Славиком, лёжа на своей махровой подстилке, апатично передвигали деревянные фигурки. Мне было совершенно не до шахмат, а Славик вёл счёт выигранным партиям. Одержав шестую победу, он отправился в море и сразу оказался в компании трёх девушек.

Я взял книжку, открыл «Даму с собачкой», но тут же отложил её – вспомнилась моя безымянная незнакомка. Расставил шахматы, начал играть сам с собой, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний.

─ Привет, мачо! – раздался женский голос рядом со мной.

Я не мог поверить своим глазам: это была она! С банкой пива и сигаретой в руке. Луч солнца отразился в её приветливой улыбке.

─ Не составите ли мне партию? ─ блондинка бросила на пляжную гальку пивную банку и наполовину выкуренную сигарету.

Восторг счастья переполнил меня. Я готов был обнять весь белый свет! Внезапно утратив дар речи, судорожно стал расставлять исходную позицию на потёртой шахматной доске, руки мои тряслись, дрожало всё моё нутро.

Огромная шарообразная тень, не понятно, откуда появившаяся, вдруг накрыла меня вместе с шахматной доской…

─ С удовольствием, красавица! Меня Гиви зовут.

Я обернулся на голос. За моей спиной стоял коренастый мужчина с выдающимся животом. На его груди, густо поросшей волосами, сверкал увесистый золотой крест, подвешенный на мощной шее грузина толстенной цепью из того же металла. На пальце ─ перстень с тяжёлым драгоценным камнем. От него пахло дорогим коньяком и сигарой, пыхающей в зубах.

─ Анжелика, ─ кокетливо промурлыкало моё бывшее вожделение. Она смотрела мимо меня на плавки Гиви – звёздно-полосатые, как американский флаг.

«Слава Богу, не Анна Сергеевна, ─ подумал я с облегчением, глядя вслед направляющейся к выходу с пляжа паре. ─ Хорошо, Славка, не видел моего унижения».

Белый шпиц, ещё стоявший рядом со мной, жалобно тявкнул, сочувственно посмотрел на меня влажными глазами и рванул вдогонку за хозяйкой.

Больше мы не увидимся. Хотя, как знать…