Пейо Яворов. Маска

Маска (перевод с болгарского)

Вл. Василеву

День карнавальный, день воскресный

Уж толпы многие созвал

Бродить на стогнах. Неизвестно

Зачем в печали я блуждал,

В недремлющей. Сверхважные вопросы,

Никем не разрешимые вовек

Лишили слов меня. Какой-то человек

Рукой, что звонкий tambourin проносит

Лицо мое задел, на ней лозы бумажный лист:

"Эй, смерть, путь жизни уступи! Oh qu’il est triste…"

Как золотистый солнца луч игривый,

Вакханки прячущейся беззаботный смех

Сверкнул передо мной. Неторопливый

поток златых волос, прекраснейший из всех,

На обнаженное её стекал плечо.

Как вдруг – мгновенье – как туман морской,

Как сон исчез в толпе. С какой тоской

Её мне повторялся страстный зов! Ещё

Волшебный смех. Диковинный парфюм

На женской плоти вмиг мой застил ум.

За ней я, бросившись в порыве непонятном,

был растворен толпою как слепец

безумный, плачущий без слёз: "Мертвец -

Сказали правду вы: как камень хладный

моё застыло сердце; Нет спасенья.

Взмахнула смерть косой…С дурного дня

Я маску вдруг сорвал и для меня

разверзлась ночь и кончились сомненья…

Смерть – от меня сокрыты не случайно,

О жизнь, твои неведомые тайны!"

Над морем города в безумном полусне,

Что сразу мчит меня в любой его конец,

Не помня то, что неизвестно мне

кого преследую, я произнёс: "Юнец -

я юности не чую. Не иначе,

О жизнь, тебе, что век благоухать,

пора б остановиться? Как узнать

С приходом смерти, что же маска значит — !"

…До поздней ночи я не мог уйти,

Венерами осыпан конфетти.

1907

Маска (компьютерный перевод-подстрочник)

Вл. Василеву

    День карнавала, погода воскресенье

    призывал людей снаружи: толпа

    он кишел по всему городу. Бесцельно.,

    в печали, которая никогда не заснула,

    я блуждал. Сверхземные вопросы,

    которые ни один век не разрешил,

    я был немым. И близко, по уши,

    я слышал тамбурин; — рука, которая носит его,

    резанул меня на лицо, с искусственным виноградным листом:

    "Эй, смерть, дайте жизни путь! Oh qu'il est triste…“

    Как загорелый солнечный луч игривый,

    замаскированная вакханка с волнистым смехом

    у меня появились успехи. Разлива

    поток волос из золота я видел

    на умной наготе на свежем плече.

    И, наконец, — миг — разрушенный

    он исчез в рое, как сон. С грустью

    страстный зов кричал только

    ее смех все еще. Странные духи

    женская плоть подавила мой разум.

    И в непонятном толчке после нее,

    Всасывается вокруг толпы, как сумасшедший,

    без слез я плакал: „Мертвец —

    вы сказали правду: рано в холод

    мое сердце замерло; мысль темная

    волосы смерти размахивая… это был день,

    я снял его маску и передо мной

    вздохнула ночь, и уже не рассвело…

    Смерть-я больше ничего не вижу в Белом ковчеге

 к твоим скрытым секретам, о жизнь!"

    В безумном сне унесенный, среди той

    веселье стотысячного города

    и даже не подумаю, что не знаю.

    кого я преследую, я приказываю: "молодой —

    в молодости я не почувствовала. С лаской

    рядом со мной, о жизнь благоуханный,

    почему бы тебе не остановиться? Очень желанный

    на каждой смерти, что означает эта маска -!“

   … Путь, вплоть до поздних темнот,

    женщины осыпали меня конфетами.

Маска (оригинал), автор Пейо Яворов

Вл. Василеву

Ден карнавален, времето неделно

зовеше хората навън: тълпа

гъмжеше из града. Безцелно,

в печал, която нивга не заспа,

се лутах аз. Свръхземните въпроси,

които никой век не разреши,

дълбаех ням. И близко, до уши,

чух tambourin; — ръката, що го носи,

ме перна по лице, с изкуствен лозов лист:

„Хей, смърт, дай на живота път! Oh qu’il est triste…“

Като залутан слънчев лъч игрива,

маскирана вакханка с волен смях

напреде ми се мярна. Да разлива

коса поток от злато аз видях

въз хитра голота на свежо рамо.

И сетне — миг — разкършена снага

изчезна в роя като блян. С тъга

на страстен зов кънтеше само

смехът й още. Странния парфюм

на женска плът задави моя ум.

И в непонятен тласък подир нея,

улисан из тълпата като луд,

без сълзи плачех аз: „Мрътвея —

ти каза истината: рано в студ

сърцето ми замръзна; мисъл тъмна

коса на смърт размахва… Беше ден,

свалих аз маската му и пред мен

въздъхна нощ, и вече се не съмна…

Смъртта — не виждам друго в белия кивот

на твоите скрижали тайни, о живот!“

В безумен сън унесен, сред оная

забава на стохилядния град

и без да се опомня, че не зная

кого преследвам, аз нареждах: „Млад —

на младост зноя не усетих. С ласка

край мене, о живот благоухан,

защо не спреш? Сразително желан

на всяка смърт, що значи тая маска — !“

…А пътьом, чак до късни тъмнини,

с конфети ме обсипваха жени.

1907