Пути Господни неисповедимы

    Павел сидел, в предбаннике. Табачный дым всё больше и больше закрывал свет висевшей под потолком единственной целой лампочки. Шахтеры, по традиции, прежде чем идти под душ, садились на длинную, крепкую лавку и курили сигареты. После шестичасового воздержания от курения в шахте яд казался для них блаженством. Сегодня анекдоты уступили место обсуждению предстоящего собрания с повесткой дня: «Досрочное выполнение годового плана». Однако Павел не стал слушать речи Сиротина и Примакова и ушёл мыться. Он их относил к категории людей, умеющих высказать правду: на кухне, под забором или в бане. Далее этого их ораторское красноречие превращалось в положительное подмахивание головой в такт сказанного вышестоящим начальством.

 Когда он вышел на улицу, то закурил сигарету и стал ждать бригаду. Ласковое сентябрьское солнышко после мрачного плена шахты, глубиною в тысячу метров, казалось неким целебным бальзамом для души, и шахтный двор радовал глаз. Бронзовая статуя молодого статного шахтёра была дополнением этой сентябрьской сказки. Только скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, и он вместе с шахтёрами пошёл в «Красный уголок» на собрание.

 Начальник участка, Ребров Иван Иванович, мужчина лет пятидесяти по прозвищу Колобок, без приветствия и всяких вступлений сказал:

– Товарищи, приближается 50 лет Советской власти. Мы должны достойным трудом встретить октябрьские праздники и выполнить досрочно годовой план по добыче чёрного золота. Так как ваша бригада на сегодняшний день является передовой, мы решили дать вам новый участок!

 В бригаде работали проходчики, имеющие огромный опыт работы в шахте. Бригадир Василий Куценко был Героем Социалистического труда. Остальные члены бригады были также отмечены орденами и медалями. Бригаде выделяли самые лучшие участки. Новичков в эту бригаду брали только по блату. Получая в месяц около семисот рублей, они отдавали через бригадира начальнику участка по 100 рублей. В то время многие работники других отраслей получали примерно такую зарплату. Теперь же, после сказанных слов Ребровым, имеющие опыт шахтёры понимали, что стали заложниками хороших отношений с начальством. Ситуация была как у той мыши: лакомый кусочек мог стоить жизни. Тягучая мёртвая тишина повисла в воздухе зала, словно дамоклов меч.

 Павел вспомнил слесаря по кличке Чахлый, у которого на груди была наколка Ленина и над ней большие буквы «ВОР». Этому произведению было своё объяснение, к которому нельзя была придраться: ВОР – Вождь Октябрьской Революции. И он с иронией подумал: «Ты смотри, как победа Великой Октябрьской Революции изменила нашу жизнь. Благодаря этому преобразованию мы обязаны выполнить досрочно годовой план. А ведь ещё каких-то сто лет назад сюда, на угольные рудники, высылали дерзких, непокорных властям убийц. В тридцатые годы, сюда изгоняли «врагов народа», которые, в сущности, были трудолюбивые зажиточные хозяева, не желающие работать в колхозе на дядю. Теперь же, по сути, здесь, в основном, сидели их потомки. Куда девался дух свободы, дух непокорности к несправедливости? Видимо, мы измельчали. Нас так запугали, что мы боимся высказать своё мнение. Да и что можно сказать в оправдание; многие те, кто говорил правду в лицо руководителям, по сути, ничего не добились кроме тюремных нар да неизвестных холмов над своими могилами».

 Сам Иосиф Виссарионович, не окончивший Духовной семинарии, изучал то, как Моисей вывел народ израильский из Египта и сорок лет водил по пустыне, пытаясь избавить его от рабского духа. Однако, видимо, цель Товарища Сталина состояла в том, чтобы не избавить народ от раболепия, а навязать его ему. А для этого он со своими соратниками заменил Святую троицу – Отца, Сына и Святого духа, которая призывала, не создавать себе кумира – на революционную троицу: Маркса, Энгельса и Ленина. Видимо, Моисею, надо было бы поучиться у Сталина. Он за тридцать один год власти в СССР сумел воспитать народ на своё усмотрение.

 Сталина давно не было, но его идеи оставались жить. В народе ходила такая шутка: половина населения сидит, а другая половина их охраняет. Среди коммунистов было немало хороших людей, к сожалению, бездумно выполняющих директивы партии, веря в их правильность. Ради этого они могли принести в жертву множество людей и пример тому – голодовка. О ней Павел знал не понаслышке. Его отец во время войны был застрелен румынским солдатом возле дома. За то, что не хотел отдавать ему свою собственную корову. После гибели отца, во время голодовки умерли: сестра, мать и младший брат. Старшего брата за несколько колосков пшеницы, сорванные с колхозного поля для спасения семьи, посадили. Отбывал наказание он недолго, так как после смерти Сталина попал под амнистию и вернулся домой. И всё же Павел с ним не увиделся, так как был послан служить на шахты Донбасса одесским военкоматом. Его, как сироту, государство послало с Молдавии в Одессу учиться на строителя. В сущности, для Павла, это было спасительным решением, и он, впоследствии женившись, так и остался жить и работать в городе Макеевка Донецкой области.

 Размышляя над этим, Павел медленно встал и сказал:

– Иван Иванович! Вы же знаете, что этот участок опасен. Неужели мы опять ради каких-то показателей должны рисковать своими жизнями, благополучием своих семей и покоем своих близких? Вы считаете, что предки присутствующих здесь шахтёров, погибших за их счастье, одобрили бы Ваше предложение?

 Лицо Реброва вдруг стало красным. Он взглянул на Павла таким ненавистно-горящим взглядом, словно хотел испепелить его. В следующее мгновение, словно боясь лопнуть от злости, он стал с силой выталкивать слова вместе со слюной. В его речи было столько недовольства, что казалось, если слюна попадёт кому-то на тело, с тем произойдёт летальный исход. И всё же концовка его пламенной речи была иронична:

 – Знаешь, Павел Константинович, если ты боишься, то можешь сидеть со своей женой на печи. И если вы, – он обратился к бригаде, – думаете так же, я уговаривать не буду и отдам участок другим. Только вы впоследствии не обижайтесь и не подходите ко мне с вопросом: почему у нас маленькая зарплата?

 Все сразу зашумели, словно рой пчёл, вырвавшийся на свободу после холодной зимы. Павел был удивлён тем, что никто его не поддержал, а наоборот он услышал в свой адрес укор, что не посоветовавшись с бригадой, берёт на себя смелость решать за всех. У Павла всё внутри закипело и в то же время похолодело, и он, не удостоив никого из сидящих шахтёров взглядом, вышел из зала. Как же так! Почему бригада не поддержала его? Видимо, дружба давно не в цене, если её готовы люди предать ради денег. Они, что, бояться потерять лопаты? Или боятся за участок, который даже крысы, попавшие с лесом в шахту, спешно покидают, чувствуя опасность. Вот с такими мыслями он, сам не замечая, вошёл в пивной бар «Ветерок».

 За столиками стояли, в основном, знакомые шахтёры, ребята из других бригад. Все о чём-то говорили, спорили. И удивительно, что это никому не мешало говорить. Из-за заднего столика его окликнули, и он увидел Витьку, родного брата своей жены, который жил по соседству. Павел подошёл к нему, и вместе с его друзьями начал распивать «ёршик». Существенная опасность, которая подстерегала их здесь – это милицейский воронок, который шахтёры окрестили луноходом. И в этот день, как назло, он здесь появился. Павел, усталый после ночной смены, смешав пиво с водкой, быстро окосел. Увидев это, милиционеры подошли к нему. За их напущено-грозным ликом морали скрывалась радость за возможность выполнить план по задержанию пьяниц и получить к зарплате премиальные. Несмотря на уговоры со стороны шахтёров простить Павла, милиция его забрала в вытрезвитель.

 К сожалению, бригада в ту ночь погибла, а Павел, благодаря своему неуемному характеру, остался жив. Вот уж действительно: пути Господни неисповедимы. Напился и живи.