Театр кукол

Каждую ночь она приходила в свой маленький театр. Неторопливо обходила она одну за одной комнаты с пыльным реквизитом. Она искала в пропахших нафталином и каким-то резким душистым запахом ящиках своих любимых кукол. Ей доставляло это удовольствие: тревожить их и без того неспокойную жизнь своим присутствием, перебирать всех, но доставать только САМЫХ ЛЮБИМЫХ.

Таких, пожалуй, было только две. Очень разные, очень непохожие друг на друга куклы. Но обе очень дорогие.
Почему-то каждую ночь она находила только одну из двух кукол, словно та сама желала быть поближе к Хозяйке, а вторая пряталась в тени, опасаясь быть обнаруженной. От этого не было ощущения полного счастья и спокойствия, одна из двух любимых кукол успокаивала, но не приносила удовлетворения. Словно это была половина счастья.
Она каждую ночь сидела на освещённой, но пустой сцене, держа в руках шёлковые нити с марионетками на другом конце, и как-то грустно-безразлично смотрела в пустой зрительный зал. Иногда, правда, на её спектакли заходили самые близкие друзья – оценить, что-то посоветовать или раскритиковать в пух и прах. Она безропотно, но как-то отстранённо и вполуха слушала их, может быть потому, что сама не вполне была довольна игрой недавно открывшегося театра, про который ещё не слышали люди в городе и потому не заходили сюда и не давали своих советов (и она вряд ли ответила бы на вопрос, хочется ли ей, чтобы кто-то узнал о ней или её куклах), а может быть потому, что была уверена: ни один человек, даже самый близкий друг, никогда не сможет понять, какой ценой даются ей эти маленькие еженощные представления. Сюжет каждого из них она придумывает заранее, вынашивает его весь день, мысленно расставляя марионеток на сцене и отводя каждой из них свою роль. Двум любимым своим куклам она всегда отводит главные и самые значимые в пьесе роли. Она до мелочей продумывает костюмы, грим для своих кукол, прокручивает в голове каждое движение рукой, за которым последует неукоснительное движение куклы в сторону, угодную кукловоду.
Но каждую ночь, уже стоя на сцене в окружении своих марионеток, она испытывает глубокое разочарование, не находя одну из самых любимых кукол. Без неё спектакль не представляет ценности, и каждую ночь она сжигает ещё один неудавшийся сценарий.
Но ни один из её друзей не знает, что же на самом деле происходит на бесконечных репетициях в душе человека, стоящего в освещённом прожектором круге на сцене и держащего в руках шёлковые ленточки с послушными марионетками. Это не просто кусочки ткани, связывающие воедино марионетку и её хозяйку, это переплетение тончайших нервов, идущих из одной души в другую. Каждое продуманное в мыслях движение воплощается куклами на сцене и каждый раз отдаётся дикой болью в сердце кукловода, обжигает изнутри, оставляя свежие рубцы в душе. Но она никогда не морщится, не позволяет себе плакать или как-то выдавать, что собственный сценарий доставляет ей страдания. Но после каждой репетиции она чувствует себя опустошённой и понимает, что сил хватит только на то, чтобы погрузиться в долгий и обещающий пополнения энергии сон.
Она ненавидит своё занятие, через силу заставляет себя думать над каждым новым сюжетом новой пьесы, убеждается в своей никчёмности каждый раз, когда не может найти любимую куклу, и вздыхает с облегчением, когда сжигает очередной сценарий. Но она не может жить без своих кукол, чувствуя какую-то болезненную привязанность к ним и театру, чувствуя необходимость приходить сюда каждую ночь.
Но сегодняшняя ночь была особенной. Сегодня она шла в театр, будучи уверенной в том, что спектакль состоится в полном составе, она знала, что отыщет свою вторую любимую куклу. Более того, она за весь день не придумала стоящего сценария для своих подопечных, и листочки, которые всегда оказывались густо исписанными красивым мелким почерком, девственно чистыми тряслись в её сумке в такт шагам по мокрому асфальту. Она знала, что в эту ночь должно было случится что-то неожиданное… Главный спектакль, к которому она так долго готовила своих кукол.
Она поняла это сразу, как только переступила порог полутёмной студии. В пустом зрительном зале чувствовалось странное оживление, словно через какое-то время здесь должна собраться шумная толпа зрителей. Она, как обычно, пошла за кулисы, в комнаты, где хранился реквизит. Странно, но в каждом ящике, которые она открывала один за другим, она находила только одинокую шёлковую ленточку. Марионетки исчезли из театра.
Она непонимающе нахмурилась и непонимающе обошла комнаты. Результат не изменился. Она почувствовала себя уязвлённой этим несправедливым бунтом кукол и одинокой в собственном театре. Она собрала все ленточки и вышла на сцену.
Тем временем в зрительный зал вошёл первый посетитель. Он уверенным шагом прошёл по проходу и, не обращая на стоящего на сцене Режиссёра никакого внимания, сел в первом ряду, с интересом рассматривая непонятно откуда взявшуюся в его руках программу сегодняшнего спектакля.
Постепенно зрительный зал наполнился до отказа, и когда последний гость занял своё место, воцарилась полная тишина. Ленточки в руках Режиссёра дёрнулись, отозвавшись острым уколом в её сердце, но тут же безвольно повисли в её руках. Тяжёлые бархатные кулисы раздвинулись, и на освещённую сцену вышли актёры в масках так любимых ею марионеток. Она узнала каждую «куклу», среди которых особенно выделялись две – её самые любимые.
Актёры улыбались, проходя мимо своего Режиссёра, хотя никто из зала не мог увидеть их улыбок под масками. Каждый актёр стоял в тени, дожидаясь своей очереди, чтобы поклониться зрителям и начать спектакль, сценарий которого был совершенно неизвестен их Режиссёру.
Она отошла в тень и, прислонившись к стене, тихо заплакала. Бунт кукол удался, они стали актёрами, свободными от власти кукловода. Но стали ли они самостоятельными и счастливыми?!.. Она вовсе не хотела сделать из них свои копии… Но, передавая им свои эмоции, она хотела быть счастливой и сделать счастливыми их. Может быть, она была неправа… Ведь она так и не смогла дать им то, что им было нужно – просто у неё этого не было…
Главный Спектакль их жизни начался.