​Об истинном, спасающем родовом благочестии...

          Глава первая. «К целебному роднику Святости».
Золотая осень в столице задержалась, «замешкалась». Да и не только в столице, наверное. Вот уж и ноябрь к середине приближается, а увядающее золото ещё со многих деревьев не облетело. И синее око неба, какое обычно в начале осени бывает, смотрит пристально и на остатки увядающего золота, и на этот удивительный район Москвы, где храмовые и исторические названия улиц с «новоявленными», богоборческими «перемешаны». (Долго нам ещё в «реальности» сей пребывать – только не о том сейчас повествование). Смотрит око лазурное на этот район Покровского Благочиния, на Покровский тракт, что к спасённому подвигом архитектора Храму неземной красоты ведёт. Смотрит на великое множество возвышающихся здесь святынь – и чудом от рук бесноватых палачей в окаянные годы спасённых, и тех, что ныне из мерзости запустения возрождаются. Смотрит и на этот словно в небеса уносящийся крест, венчающий Храм цвета зари.
Иногда за выросшими домами Святыня словно «прячется», а крест над домами высится. Это – Ирининская Святыня – в честь Древней Мученицы, которую апостол крестил. Великомученицы Ирины…
В храме цвета зари совершается Таинство Крещения. Сегодня всё особенное, удивительное. Крещаемые — полуторамесячные тройняшки – София, Константин и Вячеслав. Такой случай — один на тысячу, а то и реже бывает. Наверное, и ультразвук «с непривычки» ошибся – двоих показал.
Имена по Святцам выбирали – и решающее слово было, конечно, за мамой – в этой семье царит преклонение перед Женщиной – Матерью — она же муки принимает. Конец сентября, когда пришли в мир крещаемые младенцы, – время особое. С разницей в шесть дней два Праздника Двунадесятых, а потом День Памяти Великих женщин – вернее – Матери и трёх Дочек – Мучениц, имена которых даже в те годы, что «без Креста» на слуху были. А накануне вспоминаются, пусть и менее известные, но столь же прославленные Мученики — Людмила и Вячеслав – бабушка и внук, от рук нечестивых язычников за Христа смерть принявшие. И они, и Мать с тремя отроковицами, и Император с Матерью своей «семейную» Святость являют. Хотя, наверное, и без кавычек можно…
Вот и нарекли одного сына в честь Императора, вместе со Святой Матерью своей Крест Господень миру явившего, а другого в честь Мученика, язычниками убиенного. А чтобы дочке имя выбрать, жребий тянули – в честь Матери Константина Елены или Матери трёх отроковиц, жизни за веру Христову отдавших. По жребию Мать отроковиц «выпала»…
Пространство Храма большей частью родными наполнено – видно, что семья благочестивая, дружная, любящая. При взгляде на пришедших сегодня невольно вспоминается Россия — до того – страшного семнадцатого года. Сказал как-то истинно русский современный художник, что после революции из лиц людей ушла, исчезла одухотворённость. Да у не у всех, к счастью, — иначе бы не восстанавливались святыни. У этих людей не исчезла. И видно, что в храм ходят они не только по «особым» случаям.
«Какие чудесные лица», — воскликнул в одном из стихотворений Иеромонах Роман. Эти строки об отроковицах, но разве нельзя отнести их ко всем лицам человеческим, доброту, любовь, разумение воплощающим?!
И ещё один «штрих» к портретам – у всех женщин – от четырёхлетних девочек, до очень пожилых дам — волосы хотя бы чуть ниже плеч, а у кого-то и до пояса. И никаких стрижек. Это всё же о чём-то тоже говорит. Все помнят, наверное, с детства: «Расти, коса до пояса» — незатейливые строки, в которых немалый смысл заложен, из глубины русской жизни идущий…
Но возвратимся к происходящему – к родным, сегодня Таинству Крещения причастным.
Как и положено, родители стоят в стороне. Невозможно не увидеть, что мама во многом на саму Великомученицу Ирину похожа – на образ, что с белым голубем.
Злато-карие глаза, золотисто-каштановые волосы, немного светлее, чем у Красавицы – Царевны, ставшей христианкой — и муки за веру принявшей. Взгляд похожий – любовь и глубокую сосредоточенность выражает.
И зовут эту молодую, прекрасную женщину так же, как Святую. Ирина Николаевна — преподаватель вокала, играет на двух музыкальных инструментах, к духовной музыке, особенно знаменному распеву отношение особое – благоговейное. Окончив с отличием три года назад музыкальное училище, стала преподавать она в музыкальной школе, а потом ещё и в духовной семинарии.
Крестить сюда приехали, потому что у мамы к Великомученице со злато-карим взглядом особое почитание.
Да и место тихое – Святыня цвета зари словно тихий, чистый, целебный родник, в «зарослях» новых домов притаившийся…
Папа, в честь Святителя Мирликийского наречённый, адвокат «для бедных», как все говорят – говорят с уважением. Не бедствует семья, конечно, но баснословных гонораров не имеет — на чужой беде «зарабатывать» в этой семье не привыкли.
Молодого человека, несмотря на возраст, иначе, как Николаем Григорьевичем, никто не величает, даже те, что на поколение старше. Величают, можно сказать, сразу после студенческой скамьи.
Глава вторая «Через тернии к счастью».
С детства жило в Николае — Николае Григорьевиче обострённое чувство справедливости – и дрался за правду, когда надо было, и словом защищал, на лица невзирая. Был всегда не по годам разумным. И к знаниям стремился – оттого и поступил без особого труда – по собеседованию, а после окончил университет с отличием. Потом год на военной службе был.
Вернувшись, стал адвокатом и решил настоящую русскую семью создать – только как-то не получалось.
Первая избранница никак понять не могла, почему с такими блестящими способностями, как все говорили, надо «всяких нищих защищать» и «какая в том корысть». Кстати, зарабатывал молодой адвокат вполне прилично – много трудился — только уж, конечно, гонораров баснословных, как те, что с богатыми клиентами работали, особенно помогая подлецам от справедливого возмездия уйти, не имел. Совестью «торговать» молодой человек не привык – оттого и расстались. Жалости особой не было – была какая-то пустота, разочарование… Да недолго, к счастью.
Однажды знакомые попросили Николая как разносторонне грамотного и порядочного юриста помочь молодой женщине, муж которой из гордости развода не давал.
Вот тогда-то и появилась в жизни молодого человека красавица с нездешними злато-карими глазами, в Честь Великомученицы Ирины наречённая.
Вернее, видел её Николай и раньше – оказывается, в одной школе учились – он был тремя годами старше – в школьном возрасте разница немаленькая.
Вскоре после возвращения с военной службы пришёл молодой человек на вечер выпускников. С первой минуты внимание его привлекла двадцатилетняя красавица с нездешними злато-карими глазами… Да только, как оказалось, она уже замуж выйти успела – и потому Николай думать о ней себе запретил. Да только не забывалась…
Стал молодой адвокат встречаться с выпускницей юридического факультета – вернее студенткой последнего курса – будущей коллегой. С той самой, что никак понять его не сможет… А дальше мы уже знаем…
Когда попросили Николая помочь, он согласился – помогать было его главным жизненным принципом, призванием – для того и профессию получал. Не подозревая, конечно, что станет встреча эта для него судьбоносной. Пришедшей за помощью женщиной оказалась та самая красавица со злато-каштановыми волосами и злато-карими глазами. В Честь великомученицы Ирины наречённая! ...
Николай всегда считал, что случилось в тот день чудо…
Красавица поведала молодому человеку, что замуж вышла на третьем курсе за музыканта – вышла, скорее, из благодарности – только не будем тему эту развивать и от главного уходить.
В конце четвёртого курса, на следующий день, как исполнился ей двадцать один год, поняла Ирина, что станет матерью – ну, значит, так тому и быть. Собиралась вечером супругу о том сказать…
Девять часов вечера, а супруга нет, десять, вот уже и двенадцатый час, первый…
Не зная, что думать, стала обзванивать всех и всё, что можно было…
Около двух часов ночи, когда она, измотанная, сидя за столом, уснула, заявился, наконец! … Всё оказалось чудовищно просто – встретил выпускников своего курса — «люди творческие, обо всём забыли». Даже о том, что жену всё-таки предупредить как-то следовало, чтобы в больницы и морги не звонила! Вот только про зелье окаянное для «расслабления» не забыли, очевидно…
Будучи сама человеком творческим, отличницей, участницей многих студенческих проектов, не могла Ирина себе представить, что можно безответственность творчеством «прикрывать».
Разговаривать с мужем ни ночью, ни на утро оскорблённая супруга не стала – не сказала главного – недостоин был.
Нет, чтобы от ребёнка избавиться, мысли не было ни минуты – дитя-то чем виновато?! Грех великий! К тому же знала, что не оставят, поддержат и родители, и бабушка с дедушкой, и старшая сестра…
Только после всего пережитого … младенца Ирина потеряла… В тот же день решила на развод подать. Мужу ничего не сказала – незачем теперь было. Он никогда о потерянном младенце не узнает…
Супруг развод давать не захотел — казалось, скорее, «из принципа». Его слова о том, что супруга «просто расстроена», что «надо быть снисходительнее к мужским «слабостям» и т.п. бред казались невыносимо кощунственным, словно ножом резали – ведь за ними — оборвавшаяся жизнь… Но и тогда ничего не сказала Ирина – не хотела, не было сил даже представить «реакцию»…
Николай, кроме того, что помог как юрист, ещё и мужской разговор с «заигравшимся в творчество» поимел – помогал-то неофициально. Но и он тоже знал, что потерянный младенец – тема запретная. Не хочет женщина жить с обманувшим доверие — и всё…
Ирина с Николаем сочетались браком на Красную Горку следующего года, когда молодая супруга на последнем курсе была – три с половиной года назад. Надо было в спешке документы на новую фамилию оформлять. А после получения Ириной диплома (с отличием, конечно) и окончания Петрова поста обвенчались молодые супруги в этом самом Храме цвета зари, в честь великомученицы Ирины возведённом...
У Ирины и Николая огромный дымчатый кот. Во все времена были в домах и дети, и животные – а потому привычных опасений, у некоторых до истерики доходящих, в этой семье ни у кого не было. Да и у всех, в тот день Таинству Крещения причастных, были дома братья наши меньшие…
Все эти три с половиной года в доме молодых супругов жизнь всегда кипела. Ирина иногда даже по телефону с кем-нибудь репетировала. И Николаю нередко звонили те, для кого стал он последней надеждой. Сколько слов искренней благодарности было сказано этим прекрасным внутренне и внешне молодым супругам! И сколько было молитв за них вознесено! …
А ещё, шутя, говорили родные, что Ирина с Николаем смогут теперь свой семейный хор создать – у Николая, кстати, тоже голос красивый. Всё возможно – только пока детям лишь полтора месяца. И сегодня в Храме цвета зари, в честь великомученицы Ирины возведённом, совершается над ними Таинство Крещения!
Глава третья «По выбору каждого…»
А что же случилось с теми, с кем расстаться пришлось? Бывшая невеста Николая цель себя в жизни поставила – богатого мужа найти, чтобы всё и сразу. Кажется, больше ни о чём другом думать не могла. И получила – да ненадолго.
Ребёнок, о котором она сообщила мужу после весёлого времяпрепровождения на элитном курорте, «не ко времени» пришёлся. А «родит, так сама и воспитывать будет».
Она и «избавилась», волю «повелителя» исполняя… Несмотря на «сверхкомфортные» условия медицинского центра и неимоверные затраты, получила дитя во чреве загубившая воспаление. В наказание, наверное… И приговор, что матерью ей никогда не стать.
И тут выяснялось, что «сильному мира сего» «калека» не нужна. Что за его деньги он любую «без проблем» найдёт, чтобы все прихоти «удовлетворяла». Создать семью у неё больше не получится…
Пусть не подумает никто, что автор сказания сего обобщающий образ всех состоятельных людей показать решил. Нет, такое – удел «шариковых». Просто бывшая невеста Николая не того в жизни искала — не ту цель себе изначально поставила. Как и её муж, к тридцати годам не понявший, что для счастья богатства, пусть и очень большого, вовсе не достаточно. Кстати, семью, несмотря на очень немалые деньги, на все возможности, он тоже больше не создал – не сумел любовь «золотом купить», как говорят в народе. Так непродолжительными связями и «перебивался». А потом дела пошатнулись – и интерес к нему почти пропал…
А бывший муж Ирины? О потерянном младенце, как мы помним, он никогда не узнал – развод и так был делом почти предрешённым…
В тот вечер, когда обзванивала не на шутку взволнованная Ирина больницы и морги, случилось ещё кое-что …
Среди однокурсников была одна из тех, что «без комплексов», что после неудачного замужества во все тяжкие пускаются, …. Ну так бывший Иринин муж … вместе с ней тоже «пустился»… И ведь хватило потом наглости супругу в осквернённом браке удерживать…
Вот уж, поистине, страшен, видимо, не столько сам грех, сколько то, что для многих он «нормой» становится. Укоренившееся сознание, что если большинство так поступает, так это уж, вроде бы и не грех вовсе. К счастью, не для всех…
А через месяц примерно случайная «подружка» с работы на скорой помощи «уехала». Вдруг неожиданно плохо стало. Оказалось, что потеряла она младенца, о котором даже ещё не знала…
А ещё через полгода потеряла младенца на третьем месяце и новая «пассия»… Довольно! Что случилось с тем, что творчество с развратом, перепутал, нам неизвестно. Кажется, ни женою, ни детьми он так и не «обзавёлся»…
И вот ещё последний «штрих» к безрадостной картине сей… Перед свадьбой узнала Ирина, что отец жениха в катастрофе погиб. Погиб – только по-иному. Зелья хмельного принял – да в окно с двенадцатого этажа и вышел…
А когда было ему семнадцать, то его «отец» – «дед» бывшего Ирининого мужа из семьи ушёл, потому что «жена стареет, а он ещё такой привлекательный, что на него молодые заглядываются». И вот вскоре совершил стареющий ловелас такую же гадость, подлость, низость, что и 56-летний мерзавец из рассказа И.А.Бунина «Лёгкое дыхание». Его тело нашли на пустыре. Ходили слухи, что свёл счёты с растлителем отец совращённой девушки. А потому дело «замяли»...
Сам же распутник был рождён вне брака отличавшейся жестокостью и развращённостью надсмотрщицей женской тюрьмы от палача Левашовской пустоши, в русских православных, офицеров, героев Отечества стрелявшего. Одним из убиенных им был великий поэт Н.С.Гумилёв…
Говорить о том, что выпускавшие тогда пули в соотечественников за «происхождение», за веру православную, стреляли «по будущему» — в том числе и своему, мыслящему человеку и так слишком ясно…
Вспоминаются невольно слова Священного Писания: «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Дети, конечно, за отцов не отвечают – об этом тоже Писание говорит. Но отвечают же за себя, за своих детей. А суть этих загадочных слов в том, что не видевшие перед собой благочестивого примера родителей, любви, нравственной чистоты, за очень редким исключением, не представляют себе, что жить можно по-иному… Ну и довольно об этих, говоря языком русской литературы, «родах захудалых»…
Глава четвёртая «Прояснение души»
А пока ещё одну историю расскажем. Училась на Филфаке МГУ темноволосая красавица, похожая на литературную «тёзку» — одну из главных героинь «Пиковой дамы». Училась на отлично, немного писала для души. И вот собралась Лиза на третьем курсе замуж выходить – в метро случайно познакомились. Договорились о дне, в который заявление подавать пойдут…
И вот накануне зашли зачем-то к жениху домой… И вдруг вроде бы приличный молодой человек словно в зверя превратился – силой попытался «сближение ускорить». Полученная от Лизы пощёчина не остановила, не охладила, а словно масла в огонь подлила…
К счастью, в дверь позвонили – принесли телеграмму – и девушка, воспользовавшись моментом, выбежала из квартиры и что есть духу по лестнице вниз припустилась. Оказавшись на улице, вскочила в первый попавшийся трамвай, не глядя, не зная, куда приедет.
В душе только гнев, только мерзость! Какое заявление?! Как можно жить со зверем, для которого женщина словно добыча?! И ещё искренне считающим, что все «они» только и ждут подобных «проявлений» со стороны «самца»!...
Вдруг с правой стороны по ходу, словно сказочное видение – вернее, видение Мира Духовного возник удивительный деревянный Храм цвета зари.
Трамвай повернул и рядом с воротами остановился. Кажется, открыт ещё. Лиза выскочила на остановке.
На следующем трамвае прибыл «охотник». Пытаясь преградить Лизе дорогу, требовал он «поговорить», хватая за руку, пытаясь увести с собою. Да о чём же говорить после такого?!
Его остановил вышедший из храма студент Духовной Академии. Воспользовавшись, Лиза вырвала руку и вбежала в ворота, а потом внутрь Храма.
А будущий священник ровным, но твёрдым голосом сказал неуёмному сластолюбцу, что призван, конечно, просвещать Словом Божиим и вразумлять, но для защиты слабого, невинного может слегка и приём применить – в детстве обучался. Если Слова не понимают.
Бросившийся с кулаками и непристойной бранью на защитника, на себе это познал – слегка, конечно. Всё-таки будущий священник и у ворот Святого Места...
С блудной бранью пошёл отверженный прочь — горячительным разочарование заливать…
А Лиза молилась со слезами пред Чудотворным Образом Тихвинским. Словно пелена с глаз, с души спадала.
Да ведь с тем, с которым чуть жизнь свою не соединила, в храме только раз вместе и были. И что их вообще соединяло?! Теперь ясно видела девушка, что он, по мере сил и разумения, пытался как-то под неё «подстроиться» что ли. Пытался казаться тем, чем на самом деле не был. Да вот «проявился»…
И молила она Матерь Божию о помощи, о вразумлении…
Когда же вышла Лиза из Храма, ждал её Избавитель …
В годы окаянные устоял этот маленький деревянный, похожий на видение Храм Преображения Господня перед волнами богоборчества! Не прекращались здесь Литургия, Всенощное Бдение, молебны. Святыню рабочие завода отстояли в годы окаянные, забастовкой пригрозив. И такое бывало.
Храм Преображения Господня в той части Столицы нашей, что имя своё в честь Матери Господа Нашего Иисуса Христа получила. Храм, что в годы окаянные рабочие завода отстояли…
Здесь на Петров День выпускник Духовной Академии Иоанн обвенчался с темноволосой красавицей – студенткой Филфака Елизаветой. Елизавета – младшая сестра Николая – отца крещаемых ныне чад.
Когда сочеталась Лиза с будущим служителем Церкви Иоанном, сказали отец Григорий Ефремович и дедушка Ефрем Спиридонович, что вернулась в их семью традиция, властью антихриста вместе с двумя Новомучениками Неявленными – прадедом и прапрадедом Лизы и Николая убиенная. Жива, значит, несмотря на выстрелы…
Отец Иоанн служит в одном из возрождённых храмов Северо-востока столицы нашей. Он оттого и на Крещение племянников супруги несколько позже прибыл...
Глава пятая «Спасающее Милосердие…»
А сейчас возвратимся во времени назад. Девятилетний Коля и двухлетняя Лиза были на даче у бабушки с дедушкой. Ближе к вечеру отец приехал, а позже пошёл маму с работы встречать.
Отец Григорий Ефремович был адвокатом – именно по его стопам – безо всякого совета родителей и пошёл Николай, не только профессию, но и жизненную позицию, если угодно, «наследуя». Мама Екатерина Сергеевна помогала младенцам в этот мир приходить. В тот вечер рассказывала она со слезами супругу, как семнадцатилетняя «кукушка» от сына отказалась…
В этот миг вбежал едва проснувшийся Коля со словами – почти криком: «Пусть тогда этот мальчик с нами живёт»!
Как потом говорили супруги, мысль их с уст сына девятилетнего сорвалась. И вспомнил Григорий Ефремович, как, не раздумывая, решили они вместе с родителями осиротевшего друга Васю в дом свой принять. Теперь Василий — химик, а супруга его –биолог, сестра — двойняшка Колиной и Лизиной мамы. Очень скоро третий внук родится… Видимо, в роду было – принимать к себе в беду попавших.
Имя новорожденному тоже Коля выбрал – в честь самого милосердного Пророка и в честь одного из самых благородных героев А.С.Пушкина. (В сказке только королевич по имени и назван).
Лизе сказали, что братик у неё родился – да так и есть: родился мальчик, который братом ей станет. Для двухлетнего ребёнка довольно.
В этой семье объяснять никому ничего не требовалось, только для детей тогда легенду сочинили: скончалась при родах родственница Екатерины Сергеевны – и мальчик один на всё белом свете остался…
Каково же было удивление – вернее, слово такого, наверное, нет – когда через полгода узнали супруги, что эта «кукушка» юная — на самом деле троюродная сестра Екатерины Сергеевны.
Этакая «ветвь чахлая», «засохшая»! Когда много лет назад пятилетняя девочка – будущая мама Екатерины Сергеевны, бабушка Николая и Лиза в приют для детей «врагов народа» попала, родственники от пятилетнего ребёнка отвернулись, не желая не только в дом свой взять, но даже навещать.
И стала «кукушка» семнадцатилетняя продолжением «рода», в котором и новорожденного младенца предали.
Да послал ему Господь от доли сиротской избавление…
И вот, восемнадцать лет спустя, в Храме Великомученицы Ирины стоит высокий светло-русый юноша, на былинного богатыря похожий, будущий хирург Елисей и держит на руках одного из крещаемых младенцев…
Глава шестая «На прощание...»
Со дня того пять лет прошло – был на дворе последний год перед роковым событием, что в очередной раз разделит жизнь мира всего на «до и после» — до прихода, по грехам нашим, морового поветрия. Говоря языком Ф.М.Достоевского, «появятся новые трихины», что вирусом «коронованным» назовут. В забывшей Бога Европе он уже в тот год шествие победоносное начал.
А в России пока люди благочестивые жили по совести и трудились с молитвой...
Ирина с супругом и тремя детьми пятилетними, как и «предрекали» близкие люди, нередко пели всей семьёю. А ещё Ирина несколько песенок незатейливых написала на детские стихи о природе, о Создателе нашем.
Соня, Костя и Слава в воскресную школу ходят, а ещё пением и немного музыкой занимаются. Всех в семье Господь талантами не обидел – а девочку, чьё имя значит «Премудрость Божия», — особенно. Она ещё и рисует прекрасно…
Филолог Лиза, как мы помним, стала супругой священника Иоанна. Четыре с половиной года ждали они чад дарования. А после… Неужели такое возможно – полгода назад, как и у старшего брата, сразу трое в мир пришли! Только две дочки – Ульяна и Зоя – и сын Ярослав…
А теперь… Помните, как пять лет назад «ошибся ультразвук», показав у Ирины двоих детей?! Нет – не ошибся. Пришли в мир долгожданные дочка и сын через четверть часа. А после нежеланный сын шестнадцатилетней «мамаши», которая в сторону младенца даже не посмотрела…
Не смогла немало скорбей видевшая, пережившая Ирина на беду чужую не откликнуться, да и вспомнила младенца, которого четыре года назад от пережитого волнения потеряла.
И Николай не мог. Только попросил супругу не говорить, какой сын рождённый, какой принятый. Любит всех троих детей – и вопросов ненужных не задаёт. Всякие тесты для тех, кто любить не умеет…
А Ирина – да ведь она всех трёх младенцев на руках по очереди держала. А душа благочестивой, милосердной женщины — тайна глубины неисчерпаемой...
И Лиза двоих вынашивала – дочку и сына. Когда в начале июня пришли они в мир, после вечерней службы услышал отец Иоанн тихий детский плач. Выйдя во двор, с ужасом увидел он завёрнутого в одеяло младенца – как после оказалось, – девочку.
Отец Иоанн, не тратя времени, повёз спасённую девочку в тот самый роддом, где несколько часов назад появились их с Лизой дети...
Кажется, супруги друг друга без слов поняли.
Был День Матери Божией – Образа Ея Владимирского – значит, повелела Сама Пречистая Священнику и супруге его младенца сего от сиротской доли избавить и в семью свою принять.
Детей крестили в Храме цвета зари, что в Богородском. Крёстными были Николай с Ириной и брат отца Иоанна…
Никто из близких ни Ирине с Николаем, ни отцу Иоанну с матушкой Елизаветой ни одного вопроса на тему запретную не задал. Любили детей и воспитывали в благочестии. Потому что ближними прежде всего по духу становятся…
Дай Бог, чтобы полноводная река истинно русской семьи, река любви и милосердия никогда не обмелела…